Голубоглазая ведьма

На губах маркиза показалась едва уловимая улыбка.
– Вы что, испугались? – насмешливо спросил он.
– Да, милорд, – еле выдавил в ответ один из парней, у которого был очень заметный эссекский диалект. – Я не могу касаться ведьмы, хоть режьте!
– И ты тоже боишься? – обратился маркиз к другому лакею.
– На мою мать ведьма наложила проклятье. С тех пор она сделалась сама не своя и так и не пришла в себя до самой смерти, – простодушно пояснил второй слуга.
– Но ее нельзя оставить здесь, – заметил маркиз. Наклонившись к безжизненно застывшему телу, он поднял девушку на руки.
Маркизу не хотелось пачкать свой костюм, но он прекрасно понимал, что должен показать пример, иначе в доме могла воцариться несусветная тревога.
Держа девушку на руках, он поднялся по ступеням и прошел в холл, ощущая на себе полные суеверного ужаса взгляды слуг. Позади на почтительном расстоянии шествовал дворецкий. Ему было явно тоже несколько не по себе, но из чувства преданности господину и от сознания долга он не мог себе позволить оставлять маркиза.
– Так куда же мы ее поместим, Ньюмен? – спросил маркиз.
Старый дворецкий не мог скрыть замешательства
– На половине, где живут слуги, много пустых комнат, – поколебавшись, начал он. – Но я не знаю...
Маркиз понял без слов: если девушка будет ночевать в одной из этих комнат, остальные обитатели глаз не сомкнут от страха. Только теперь он осознал, что, возможно, поступил несколько опрометчиво, привезя девушку в свой замок. Разумнее было бы не вмешиваться и предоставить крестьянам распорядиться ее судьбой согласно местным обычаям.
Но маркиз тут же с гневом одернул себя. «Мы живем в просвещенное время, в цивилизованной стране! – подумал он. – Все эти суеверные предрассудки просто смешны!»
В самом деле, как можно продолжать верить в сатану с когортой приспешников, якобы скрывающихся под личиной обычных людей? Как можно искать колдовство там, где его нет и быть не может?
Вдруг маркиза осенило.
– А няня все еще здесь? – спросил он.
– Конечно, ваша милость. Она в детской, там, где была всегда.
– Вот все и разрешилось, – обрадовался маркиз и торопливо направился вверх по лестнице.
К счастью, девушка оказалась совсем легонькой – ведь маркизу пришлось подниматься на четвертый этаж.
– Здесь все как прежде, – не преминул отметить он, оглядываясь по сторонам.
На стенах висели те же картины, правда, потолки теперь казались ниже, а длинные коридоры гораздо уже.
Когда дворецкий распахнул дверь покоев, где когда-то размещалась детская, маркиз убедился, что там ничего не изменилось с тех пор, как он жил в этой комнате ребенком.
Экран перед камином, в центре игровой комнаты – стол, покрытый скатертью с пышными воланами, деревянная лошадка с выщипанным хвостом – возле окна, игрушечная крепость, которая в свое время доставила маркизу столько радостных часов. Все оставалось на своих местах.
А в низеньком кресле у окна сидела сама няня и что-то вязала крючком.
Она заметно поседела, лицо ее покрылось глубокими морщинами, но, увидев, кто пришел, вскочила на ноги с неожиданной для своего возраста живостью. Маркизу даже показалось, что няня осталась совсем такой же, как и эта комната, с которой она прямо-таки срослась.
– Мастер Освин, то есть я хочу сказать, ваша милость! – в волнении воскликнула старушка.
– Ты меня ждала, няня? – улыбнулся маркиз.
– И ждала, и не ждала, – ответила няня нарочито ворчливым тоном, который маркиз тоже помнил с детства. – Мне хотелось вас видеть, но я сомневалась, что у такого блестящего, такого взрослого и занятого джентльмена найдется время для старой няни.
– Ты же знаешь, что у меня всегда найдется для тебя время, – возразил маркиз. – А сейчас кое-кто очень нуждается в твоей помощи.
Няня подалась вперед, разглядывая женщину, которую маркиз все это время держал на руках.
– Кто она и что с ней случилось, милорд?
– Местные жители считают, что она ведьма, – пояснил маркиз. – Как видишь, няня, сейчас она даже не в состоянии опровергнуть это обвинение.
– Ведьма? Какая чепуха! – возмутилась няня. – Неужели есть люди, которые верят дурацким россказням?
– Я так и знал, что ты это скажешь. – Маркиз радостно рассмеялся. Уж очень походил этот ответ на то, что няня говорила ему раньше. – Но видишь ли, Ньюмен боится, что суеверные слуги не потерпят подобного соседства. Если ты не приютишь девушку у себя, няня, ума не приложу, что мне с ней делать.
– Ну конечно, я не оставлю ее в беде, милорд, – с готовностью согласилась няня. – Но я не могу положить ее в этом виде на чистую кровать. Подождите, ваша милость, пойду принесу какое-нибудь старое покрывало прикрыть постель.
Не выпуская девушку из рук, маркиз последовал за няней в спальню и молча наблюдал, как старушка, порывшись в комоде, достала старую простыню и постелила ее на кровать.
– Теперь кладите ее сюда, – захлопотала она вокруг неожиданной гостьи.
Опустив девушку на кровать, маркиз с тревогой заметил, что та даже не шевельнулась. К нему вернулось опасение, впервые возникшее, когда мнимую ведьму перенесли в фаэтон. Там она также лежала недвижимо. Может быть, все его старания были напрасны, а несчастная жертва суеверий мертва?
По-видимому, няня была обеспокоена не меньше, чем он. Старушка взяла девушку за запястье, пытаясь нащупать пульс.
«А может, и хорошо, что эта несчастная была без сознания, когда толпа волокла ее на пруд», – подумал маркиз.
Некоторые ссадины на руках девушки были очень глубокими. Чьи-то ногти буквально вырвали у нее клочки кожи. На голове бедняжки зияла глубокая рана.
Маркиз подумал, что удар, нанесенный ей, был необычайно сильным. Такой удар мог вполне лишить ее жизни. Старик уверял, что ведьму так и нашли с пробитой головой. Интересно, говорил ли он правду или лгал, желая отвести вину от себя и своих земляков. Пожалуй, старый крестьянин не врал. Убивать ведьму сразу одним ударом – как будто было не принято.
Темная толпа жаждала жестоких развлечений. Люди упивались муками жертвы и хотели, чтобы они продлились как можно дольше. Вначале у ведьмы пытались найти третий сосок. Считалось, что ведьма всегда имеет в запасе молоко для кормления нечистой силы.
Далее переходили к втыканию иголок. По общему убеждению охотников за колдуньями, дьявол заключал с каждой ведьмой некий договор, скреплявшийся особой печатью, которую он ставил на теле своей новой прислужницы. Если полученная отметина, например, родинка или бородавка, не кровоточила, как это чаще всего бывает с родинками и бородавками, – вина считалась доказанной.
Но и это не избавляло несчастную жертву от дальнейших мучений. Она подвергалась ряду не менее диких испытаний. И лишь в самом конце несчастную убивали многократным опусканием в пруд.
Когда маркиз путешествовал по Шотландии, ему показывали особую иголку, которой пользовались «колольщики» – признанные мастера разоблачать ведьм.
Знатоки рассказывали, что иголки часто были с секретом. Они были изготовлены так, что зрители видели, что игла входит в тело, кровь у ведьмы не идет, между тем как на самом деле острие иголки, не проткнув кожи, незаметно убиралось в полую трубочку.
Один такой «колольщик»-шарлатан был в свое время пойман в Шотландии. На суде он признался, что своим ложным свидетельством обрек на мученическую смерть двести двадцать женщин, получая за каждую из жертв от ее недоброжелателей вознаграждение в двадцать шиллингов. Негодяй был осужден и сослан на галеры.
В шестнадцатом и семнадцатом веках подозреваемые в колдовстве подвергались чудовищным истязаниям. На вооружении палачей, помимо всем известной дыбы, были приспособления для выкручивания пальцев на руках и ногах и выкалывания глаз; пруты, использовавшиеся для пытки каленым железом.
Широко применялся так называемый «квестион»  [10]– адский аппарат, с помощью которого все кости сдвигались со своих мест.