Голубоглазая ведьма

Канапе было покрыто накидкой из страусиных перьев, а поверх балдахина эбеновые ангелы держали гирлянды из белых и алых роз, перевитые синими лентами.
Первоначально в комнате было пять окон. Потом центральное окно переделали в дверь на балкон, что нарушало строгую соразмерность, характерную для интерьеров известного архитектора.
Дверь на балкон располагалась как раз напротив кровати, так что Идилла, которую маркиз бережно опустил на ее новое место, могла любоваться разноцветными азалиями в горшках, выставленными на балкон.
Над мраморной балюстрадой голубело чистое небо, чуть поодаль виднелся фонтан, в котором росли белые водяные лилии.
Вслед за маркизом в комнату вошла няня.
– Если ваша милость ненадолго выйдет на балкон, я устрою мисс Идиллу поудобнее! – сказала она.
Маркиз послушно отправился к двери.
В углу балкона стояло удобное плетеное кресло со скамеечкой для ног. На кресле имелись металлические прутья, на которые можно было натянуть муслиновый навес от солнца. Маркиз знал, что кресло осталось после бабушки. Он в который раз пожалел, что ему не довелось застать ее в живых – старая леди умерла до его рождения.
Однако маркизу было известно, что в библиотеке хранятся бабушкины дневники. Он решил разыскать их и просмотреть. Почему-то у него мелькнула мысль, что когда Идилле станет лучше, ее также заинтересуют записи, сделанные добрых сорок лет назад.
Странно, что теперь комнату величественной леди заняла девушка, о которой маркиз ровным счетом ничего не знал. Как осудили бы маркиза за такое непонятное великодушие многие из его знакомых!
– Ваша милость, если хотите, можете вернуться в комнату, – окликнула его няня.
Теперь маркиз заметил, что на девушке толстая льняная ночная рубашка, завязанная высоко под горлом, с костяными пуговицами и широкими оборками на рукавах, совершенно закрывающими ее нежные ручки.
«Пожалуй, мы с няней расходимся во вкусах на женское белье», – с улыбкой подумал маркиз.
Но и этот простой наряд не мог свести на нет странную красоту Идиллы.
Маркиз заметил, что девушка во все глаза смотрит на него в некотором замешательстве.
– Вам здесь удобно, Идилла? – ласково обратился к ней маркиз.
– Спасибо, милорд, что вы отвели мне эту комнату. Но она... слишком хороша для меня, – смущенно произнесла девушка.
– Почему вы так считаете? – удивился маркиз.
– Вы же ничего обо мне не знаете... – Гостья окончательно смутилась и смолкла.
– Няня подтвердит вам, что эта спальня пустовала со времен моей бабушки. Может быть, поначалу вам будет в ней несколько неуютно, но у этой комнаты есть одно неоспоримое достоинство: вы можете гулять, не спускаясь в сад. Для этого вам будет достаточно выйти на балкон. Так что до выздоровления вам лучше побыть здесь.
– Но когда же это произойдет? – с тревогой спросила девушка.
И маркиз, и няня поняли, что ее беспокоит не слабость, не боли, а потеря памяти.
– Скоро, теперь уже совсем скоро, – заверил ее маркиз.
– А что, если я никогда не вспомню, кто я?
– Обязательно вспомните. – Маркиз постарался говорить как можно убедительнее. – Сотрясение мозга – странный недуг. Сегодня человек пребывает в совершенном мраке, решительно ничего о себе не зная, а назавтра вдруг наступает просветление и он становится таким, как и прежде. Словно открывается штора, отгораживающая его от внешнего мира.
В дверь постучали, и няня вышла из комнаты. Маркиз остался наедине с Идиллой.
– Я хочу у вас кое-что попросить, – робко сказала Идилла. Ей явно было не по себе.
– О чем? Говорите смелее, – подбодрил ее маркиз.
Казалось, девушке трудно даются слова. Должно быть, ее мучила какая-то тревожная мысль.
Чтобы успокоить свою застенчивую гостью, маркиз присел возле нее на краешек кровати.
– Говорите же, – сказал он с улыбкой, которую десятки женщин находили неотразимой.
Маркиз заметил, что глаза девушки потемнели от беспокойства.
«Ее глаза переменчивы, как море, – подумал маркиз, которому довелось попутешествовать по морям, так что он привык считать себя знатоком этой стихии. – А теперь свет словно ушел из ее глаз».
– Не бойтесь, – сказал он.
– Ваша милость... а вы... правда не думаете, что я... ведьма, – тихо, едва слышно вымолвила Идилла.
Маркиз ожидал чего угодно, но только не этого вопроса.
– Значит, няня рассказала вам о происшествии?
– Она думала, что это поможет мне вспомнить...что со мной случилось.
– Заверяю вас, что у меня нет ни малейшего сомнения в том, что вы не имеете никакого отношения к колдовству, – серьезно, даже немного торжественно сказал маркиз. – А вы не помните, где вы находились перед тем, как получили этот удар, рассчитанный на то, чтобы вас убить?
Идилла замерла в напряжении.
– Нет, я ничего не могу вспомнить, – прошептала она.
Маркиз заметил, как она побледнела, понял, что девушка охвачена страхом, и решительно сказал:
– Вам не нужно так волноваться. Рано или поздно память к вам вернется. Память обладает странными свойствами, – продолжал он. – Когда человеку нанесен удар, милосердная природа посылает ему забвение, защищая его от еще большего потрясения...
– Вы имеете в виду удар судьбы? – несмело уточнила девушка.
– Ну конечно, об ударе, о каком-то страшном потрясении. Вам дано время оправиться, а когда вы окрепнете, к вам вернется память, но вы уже будете знать, что худшее позади, и воспоминания не произведут на вас слишком сильного впечатления.
– Я понимаю, – просто сказала она.
– Что касается ведьм, – продолжал маркиз, – то я никогда не слышал о ведьмах с голубыми глазами. Если верить книгам и местным преданиям, колдунья обязательно должна быть зеленоглазой.
Девушка тихонько вздохнула.
– Надеюсь, что это так, – тихо сказала она.
– Я в этом убежден, – ответил маркиз.
– Горничные меня боятся, – пожаловалась Идилла. – Впрочем, местные простолюдины... живут в постоянном страхе перед нечистой силой!
Маркиз внимательно слушал. Судя по словам Идиллы, она в какой-то мере помнила прошлое: жизнь в здешних краях, а также свою семью.
Словно прочитав его мысли, девушка заметила:
– Я сказала «местные», но сама-то я здесь, по-моему, не живу?
– А где вы живете? – спросил маркиз.
Идилла задумалась, но спустя несколько мгновений беспомощно развела руками.
– Не могу вспомнить. Мне кажется, там, где люди... все время говорили про колдуний и... боялись их.
– А название графства – Эссекс – что-нибудь вам говорит?
– Эссекс? Пожалуй, я слышала это слово. А мы находимся в Эссексе? – Она вскинула на него свои удивительно красивые глаза.
– Да, – кивнул маркиз. – Вы находитесь в Эссексе, к северу от замка протекает река Блэкуотер, к востоку лежит Северное море, а к югу – река Крауч.
– Река Блэкуотер, – задумчиво повторила Идилла. – Это название мне известно. Я его... я его точно знаю. Но я не помню, как выглядит эта река. Я хочу припомнить, но... но не могу.
– Предоставьте вещам идти своим чередом, – посоветовал маркиз. – У природы есть свои средства, и вы поправитесь в надлежащий момент. Мне кажется, что когда рана на вашей голове затянется, к вам вернется память.
Идилла с неожиданной силой взяла маркиза за руку.
– Ваша милость, а если я вспомню, что... что была ведьмой, вы не отдадите меня на растерзание толпе? Няня рассказывала, что эти люди собирались утопить меня в пруду.
– Идилла, посмотрите на меня хорошенько, – предложил маркиз.
Девушка подняла встревоженные глаза.
Маркиз продолжал:
– Обещаю вам, а вы можете мне верить, что я никогда не допущу, чтобы любой человек, будь то мужчина, женщина или ребенок, подвергался жестокому обращению невежественных людей, которые вопреки здравому смыслу верят в нечистую силу.
Возможно, эта тирада прозвучала слишком помпезно, но она возымела на Идиллу желаемое действие. Заметив это, маркиз продолжал: