Сомнительная репутация

Энтони вопросительно выгнул бровь:
— Почему ты так считаешь?
— Выходя из кареты, Лавиния сказала, что я опять виноват во всех ее проблемах.
Энтони кивнул:
— Довольно разумный вывод.
— Ты, кажется, говорил, что собирался домой.
— У тебя сегодня отвратительное настроение, да?
— Пожалуй, так.
Энтони осмотрел его с ног до головы.
— Ты сказал, что переоделся после потасовки в переулке?
— Да.
— Значит, твой растерзанный вид объясняется еще одной потасовкой?
Тобиас прищурился.
— Если, по-твоему, у меня сейчас плохое настроение, то продолжай свои расспросы и вскоре заметишь, что оно еще больше ухудшится.
— Вот мы наконец и добрались до сути дела. Ты поцеловал миссис Лейк, и она наградила тебя за это пощечиной.
— Миссис Лейк не дала мне пощечины.
Энтони широко раскрыл глаза:
— Черт побери, только не говори, что ты… что ты… С миссис Лейк? В карете? Но ведь она леди. Как ты мог?
Тобиас пристально посмотрел на него.
То, что Энтони увидел в глазах шурина, заставило его замолчать и поспешно заняться углями в камине.
Высокие напольные часы неумолимо отсчитывали последние часы перед рассветом.
Тобиас поудобнее устроился в кресле, раздраженный тем, что ему читает нотации молодой человек, никогда еще серьезно не увлекавшийся женщиной.
Спустя некоторое время Энтони кашлянул.
— Ты знаешь, что она собирается в театр завтра вечером? — Он бросил взгляд на часы. — Вернее, уже сегодня, да? В любом случае ты можешь тоже там появиться. Они с Эмелин приглашены в ложу леди Уортхэм. Будет вполне уместно, если ты посетишь их в ложе.
Тобиас усмехнулся:
— Неужели?
— Не беспокойся, — продолжил Энтони. — Я ни за что не оставлю тебя одного в таких обстоятельствах. Тебе явно нужен спутник. Буду рад составить тебе компанию.
— А, так вот в чем дело.
Энтони невинно посмотрел на него:
— Прошу прощения?
— Ты хочешь пойти завтра в театр, потому что там будет мисс Эмелин. И тебе нужен повод, чтобы зайти в ложу Уортхэмов.
Энтони напрягся:
— Эмелин завтра представят на рынок невест. Лавиния надеется завлечь достойного жениха, помнишь?
— В жертву этому принесен Аполлон. Как же, помню.
— Вот именно. Эмелин так очаровательна и так умна! Боюсь, план Лавинии принесет свои плоды.
Тобиас поморщился. Энтони встревожился:
— Нога сильно болит?
— Меня беспокоит не нога, а разговор о фруктах.
При этом Тобиас подумал, что нога-то как раз совсем не беспокоит его. Бренди, несомненно. Только теперь он вспомнил, что перестал чувствовать обычную боль еще раньше, когда предавался любви с Лавинией. «Ничто так не отвлекает мужчину от боли и неприятностей», — удовлетворенно решил Тобиас.
Энтони озадаченно смотрел на него:
— Ничего не понимаю. При чем тут фрукты?
— Не обращай внимания. На твоем месте я не стал бы беспокоиться о планах Лавинии. Эмелин — интересная молодая дама и, конечно, не останется без внимания. Но как только станет известно, что она не богатая наследница, алчные мамаши постараются отвлечь от нее своих сынков.
— Все это, возможно, и так, но как насчет волокит и профессиональных соблазнителей? Ты же знаешь, любая молодая дама может оказаться в опасности, когда они рядом. Соблазнять невинных девушек для них своего рода спорт.
— Лавиния убережет Эмелин. — Тобиас вспомнил о хладнокровии Эмелин в Риме. — А вообще-то мисс Эмелин сама способна позаботиться о себе.
— Тем не менее я предпочел бы не рисковать. — Энтони решительно ухватился за каминную полку. — И поскольку мои цели, похоже, сходны с твоими, нам стоит действовать заодно в этом деле.
Тобиас глубоко вздохнул:
— Мы с тобой пара дураков.
— Говори за себя. — Энтони, повеселев, направился к двери. — Утром я позабочусь о билетах.
— Энтони!
— Да?
— Я говорил тебе, что родители Лавинии занимались гипнозом?
— Нет, но мисс Эмелин упоминала об этом. А что такое?
— Ты некоторое время интересовался этой темой. Как по-твоему, опытный гипнотизер способен погрузить человека в транс так, что тот этого не осознает?
Энтони улыбнулся:
— Допускаю, что слабый человек уязвим перед опытным гипнотизером. Но уверен, нельзя погрузить в транс мужчину с сильной волей и острой наблюдательностью.
— Не сомневаешься в этом?
— Нет, только если он сам не захочет быть околдованным.
Энтони вышел.
Хохот шурина доносился до Тобиаса, пока тот не закрыл за собой парадную дверь.
  
Глава 12
 
— Да что такое с тобой сегодня? — спросила Эмелин, потянувшись к кофейнику. — У тебя какое-то странное настроение.
— Я имею все основания пребывать в странном настроении, — ответила Лавиния, положив яичницу на тарелку и подумав при этом, что она сегодня зверски голодна. Она ощутила голод, уже проснувшись. Лавиния объясняла это занятиями в карете миссис Доув. — Я же говорила тебе, мы остались без клиента.
— Ты поступила правильно, прервав отношения с миссис Доув. — Эмелин налила себе кофе. — Она не имела права поручать своему человеку шпионить за мистером Марчем. Кто знает, каковы были ее намерения?
— Я почти уверена, что она приказала лакею первым добраться до дневника или же отобрать его у мистера Марча силой. Ей был необходим этот дневник. Миссис Доув не желала, чтобы Тобиас или я узнали ее секреты.
— Даже после того, как она рассказала тебе о них?
Лавиния приподняла брови:
— Полагаю, каковы бы ни были тайны миссис Доув, они содержат в себе нечто большее, чем сведения о не совсем порядочном поведении в далеком прошлом.
— Но теперь это уже совсем не важно, не так ли? Дневник уничтожен.
— Я, возможно, несколько поторопилась, отказавшись от гонорара.
Глаза Эмелин сверкнули.
— Это был вопрос принципа.
— Вот именно. Мистер Марч, конечно, очень трудный партнер, но мы работали вместе в этом деле. Я же не могу допустить, чтобы клиентка считала, будто может обращаться с ним, как с пешкой, используя его в своих интересах. У человека ведь есть гордость.
— А чью гордость ты вчера защищала — свою или мистера Марча? — поинтересовалась Эмелин.
— Сейчас это не важно. Суть в том, что с сегодняшнего дня у меня нет клиента.
— Не волнуйся. Вскоре может появиться новый.
«Безудержный оптимизм Эмелин иногда так утомляет», — подумала Лавиния.
— Мне вот что пришло в голову, — промолвила она. — Мистер Марч, несомненно, получит гонорар от своего клиента. И в таком случае он, по-моему, должен разделить его со мной, правда?
— Конечно.
— Пожалуй, я скажу ему об этом. — Лавиния ела яичницу и рассеянно прислушивалась к глухому стуку копыт и скрипу колес кареты на улице. — Знаешь, как бы трудно с ним ни было в этом деле, все же мистер Марч принес определенную пользу. Ведь в конце концов именно он нашел дневник дворецкого.
Эмелин с любопытством посмотрела на нее:
— Что ты задумала, Лавиния?
Та небрежно пожала плечами:
— Если я иногда еще буду сотрудничать с мистером Марчем, это может принести пользу нам обоим.
— Так. — Странное выражение появилось в глазах Эмелин. — Так-так-так. Действительно. Поразительная мысль.
Да, мысль о будущем партнерстве с Тобиасом вызывала у Лавинии возбуждение и жуткий страх, и она решила сменить тему.
— Сначала самое главное, — твердо заявила Лавиния. — Сейчас нам следует поразмыслить о твоем посещении театра сегодня вечером.
— Нашем посещении театра.
— Верно. Как мило, что леди Уортхэм пригласила и меня.
Брови Эмелин приподнялись.
— Думаю, ты вызываешь у нее любопытство.
Лавиния нахмурилась.
— Надеюсь, ты не упоминала ей ни об одном из моих прежних занятий?
— Конечно, нет.
— И ничего не говорила ей о моем новом деле, надеюсь?
— Нет.
— Отлично. — Лавиния немного успокоилась. — Едва ли леди Уортхэм сочтет любую из моих профессий достойной.