Сомнительная репутация

— Почта незаметно, — твердо сказала Лавиния.
— А я заметила.
— Это небольшое пятно на моей накидке не вызывает никаких подозрений, в отличие от пятен крови на вашей. Так будете меняться или нет?
Морщинистое лицо цветочницы презрительно скривилось.
— Ты чего, дорогуша, думаешь, я окончательно спятила? Моя отличная накидка намного дороже той, что ты предлагаешь, и это факт.
Лавиния глубоко вздохнула, пытаясь не выказать отчаяния:
— Чего еще вы хотите?
Цветочница захихикала:
— Твою накидку, красивые сапожки и монеты.
— Мои сапожки? Но в чем же я пойду домой?
— Не бойся, дорогуша. Я отдам тебе свои старые ботинки. Никакой крови, ни пятнышка. Не то что на розах. — Искра разума исчезла из глаз сумасшедшей. Они снова стали бессмысленными. — Никто не хочет покупать кровавые розы.
— Я пересмотрел свой диагноз. — Тобиас помог Лавинии сесть в экипаж. — Я больше не считаю цветочницу абсолютно сумасшедшей. Напротив, полагаю, в ней ты нашла достойную соперницу по части торга.
— Я рада, что тебя это забавляет. — Лавиния устало опустилась на сиденье и мрачно посмотрела на свои ноги в старых ботинках. Каблуки протерлись, и несколько швов разошлось. — А мои сапожки были почти новые.
— Ты не одна проиграла от своей «успешной» сделки. — Тобиас сел в карету и закрыл дверцу. — Зачем было давать ей так много моих монет?
— Я решила, что раз теряю накидку и сапожки, ты тоже можешь внести свой вклад.
— Надеюсь, ты довольна своим приобретением? — Тобиас опустился на противоположное сиденье и посмотрел на накидку. — Что ты надеешься узнать, заполучив ее?
— Не знаю. — Лавиния порылась в складках. — Но цветочница была права насчет пятен крови. — Она вывернула капюшон и вздохнула. — Смотри. Следы раны на голове, не так ли?
Глаза Тобиаса сузились при виде засохшей крови.
— Похоже на то. Раны на голове обычно сильно кровоточат, даже если и не очень серьезны.
— Значит, моя гипотеза о том, что Салли подверглась нападению, уцелела и вернулась домой за вещами, возможно, верна.
— Да, и понятно, зачем ей понадобилась накидка цветочницы, — ответил Тобиас. — Салли раньше жила в трущобах. Туда же она и вернется в поисках укрытия. Дорогая одежда привлекла бы лишнее внимание в таком месте.
— Верно, Тобиас. У нас появился след… В это мгновение Лавиния увидела внутренний карман в накидке и нащупала в нем клочок бумаги.
— Мы знаем только то, что последняя любовница Невилла избежала участи предыдущих, — заметил Тобиас. — Накидка подтверждает твои выводы, но не дает нам никакой информации и не подсказывает новое направление поиска.
Лавиния уставилась на билет, который вынула из кармана накидки.
— Напротив, — прошептала она. — Это снова ведет нас в музей Хаггета.
  
Глава 19
 
— Ярость и боль, — сказала миссис Воэн. — Боль и ярость. Поразительно!
Слова были произнесены так тихо, что Лавиния едва расслышала их. Она взглянула на Тобиаса, стоящего позади нее в дальнем конце тускло освещенной галереи. Он молчал, его внимание было приковано к миссис Воэн.
Хаггет настороженно топтался у двери, словно скелет, готовый при первой возможности исчезнуть в темноте, гремя костями.
— Чрезвычайно неприлично, — бормотал Хаггет. — Никогда не предполагал показывать эти фигуры приличным дамам. Галерея предназначалась только для джентльменов, уверяю вас.
Все проигнорировали его слова. Миссис Воэн медленно прошла к следующей композиции восковых фигур и остановилась, пристально рассматривая их.
— Мне не знакомы лица этих женщин, но убеждена, они сделаны с живой натуры. — Миссис Воэн заколебалась. — Или, возможно, с мертвой.
— Посмертные маски? — уточнил Тобиас.
— Не могу утверждать. Есть три способа достичь сходства с помощью воска. Первый, которым пользуюсь я, предполагает лепку такую же, как из глины, или при работе с камнем. Второй способ заключается в том, что с лица живого человека снимают восковой отпечаток и используют его как образец для скульптуры. Третий — это изготовление посмертной маски.
Лавиния посмотрела на лицо женщины, извивавшейся на постели от боли или экстаза:
— Но разве посмертная маска не бывает э… менее выразительной? Ведь у трупа явно не может быть такое живое лицо.
— Опытный мастер по воску мог бы, вероятно, используя посмертную маску, воссоздать образ живого лица.
— Как неприлично! — Хаггет заломил костлявые руки. — Дамам здесь не место.
Никто даже не посмотрел на него.
Тобиас подошел поближе к одной из восковых фигур и всмотрелся в лицо одного из мужчин.
— А что насчет мужчин в этих сценах? Как по-вашему, они вылеплены с живых или мертвых моделей?
Миссис Воэн приподняла брови:
— Для всех мужских фигур послужило образцом одно лицо. Разве вы не заметили?
— Нет. — Тобиас более пристально вгляделся в мужские фигуры. — Я не заметил этого.
Вздрогнув, Лавиния посмотрела на искаженное яростью лицо одной из мужских фигур.
— Да, вы правы, миссис Воэн.
— Сомневаюсь, что большинство мужчин, приходивших сюда, тратили время на разглядывание лиц мужских фигур, — заметила миссис Воэн. — Их внимание приковали другие моменты композиций.
— Но лица женщин выполнены очень четко. И все они — разные. Все пятеро.
— Да, — отозвалась миссис Воэн. — Пожалуй. Лавиния посмотрела на Тобиаса. Он приподнял бровь:
— Не согласен. Я не узнаю ни одну из них.
Лавиния покраснела.
— А мужская фигура?
Тобиас решительно покачал головой:
— Я не знаком с ним. — Он повернулся к Хаггету:
— Кто продал вам эти восковые фигуры?
Хаггет вздрогнул; его глаза едва не вылезли из орбит. Он пятился до тех пор, пока не уперся спиной в дверь.
— Никто не продавал их мне. — В голосе его послышались ужас и сожаление. — Клянусь.
— Но вы получили их от кого-то. — Тобиас шагнул к нему. — Значит, вы сами скульптор, а?
— Нет. — Хаггет судорожно сглотнул и попытался овладеть собой. — Я не художник. И конечно, не делал этих фигур.
— А как имя их автора?
— Не знаю, сэр, и это истинная правда.
Тобиас подошел вплотную к Хаггету:
— Как они к вам попали?
— Существует договоренность, — вдруг затараторил Хаггет. — Когда фигура готова, я получаю записку, иду по указанному адресу и забираю ее.
— Что за адрес?
— Он все время меняется. Обычно это склад где-то у реки, но каждый раз это другой склад.
— А как вы расплачиваетесь за них? — настаивал Тобиас.
— Это я и пытаюсь объяснить вам, сэр. — Хаггет сжался. — Я не плачу за них. По договоренности я бесплатно получаю их, если обязуюсь выставлять на обозрение публики.
Тобиас указал на коллекцию:
— А какая из фигур была доставлена последней?
— Вот та. — Хаггет ткнул дрожащим пальцем в ближайшую к нему композицию. — Получил записку месяца четыре назад о том, что она готова.
Лавиния взглянула на фигуру женщины, застывшей в мрачном экстазе, и вздрогнула.
— Больше от художника не было посланий? — осведомился Тобиас.
— Нет, — ответил Хаггет. — Ни одного.
Тобиас пронзил его ледяным взглядом:
— Если получите новую записку от скульптора, немедленно сообщите мне. Поняли?
— Да, — прохрипел Хаггет. — Немедленно.
— Предупреждаю вас, речь идет об убийстве.
— Я не хочу иметь никакого отношения к убийству, — заверил его Хаггет. — Я ни в чем не повинный владелец галереи, пытающийся заработать на жизнь.
Лавиния обменялась взглядом с миссис Воэн.
— Вы сказали, что художник такого масштаба пожелает выставлять свои работы на публику.
Миссис Воэн кивнула:
— Естественно. Однако очевидно, что этому скульптору незачем зарабатывать себе на жизнь этой работой.
— Значит, мы ищем человека со средствами, — подытожил Тобиас.
— Пожалуй. — Миссис Воэн задумалась. — Только имея иные источники дохода, человек может позволить себе создавать и отдавать бесплатно такие крупные и прекрасно выполненные работы.