Любовь не кончается: Эйлит

Эйлит собралась было бежать в кузницу и сменить метлу на датскую секиру, но в этот момент из соседнего двора послышался громкий свист. Требовательный мужской голос позвал коня. Грациозно выгнув шею и высоко задрав хвост, жеребец радостно фыркнул и поскакал к хозяину.
Эйлит молча взирала на вытоптанный огород. Целый год она трудилась над ним не покладая рук, и теперь едва сдерживала слезы. «Ну уж нет, кто-то должен заплатить мне компенсацию за ущерб, будь это сам норманнский герцог», — подумала молодая женщина и еще крепче сжала метлу.
В соседском саду она увидела незнакомого мужчину, привязывавшего к груше серого жеребца и ласково говорившего с ним по-французски. Благодаря Фелиции Эйлит немного поднаторела в этом языке, но норманн говорил слишком быстро, и она не поняла ни слова. Длинноногий, крепкого телосложения мужчина с темно-рыжими волосами производил благоприятное впечатление. На бедре висел массивный меч и рядом — небольшой охотничий кинжал. Поверх заправленной в голубые штаны рубахи был надет теплый стеганый зипун. На ногах — толстые серые гетры и высокие, до щиколотки, ботинки с кожаными ремешками и большими деревянными пуговицами.
Почувствовав, что за ним наблюдают, мужчина поднял голову. Взгляд его проницательных темно-агатовых глаз смутил Эйлит.
— Ваша лошадь… — запинаясь и краснея, пробормотала она на ломаном французском. — Она уничтожила мой огород. — Эйлит жестом указала на свой двор. Незнакомец быстро затараторил что-то в ответ, но она покачала головой. — Говорите помедленнее. Я вас не понимаю.
— Извините. Оказывается, он научился сам отвязывать веревку. — Мужчина виновато развел руками и обезоруживающе улыбнулся, что могло подкупить любую женщину, но только не решительно настроенную Эйлит.
— Видимо, он большой охотник до капусты, — заметила она, одарив собеседника суровым взглядом.
— Капусты? — встревоженно переспросил незнакомец, удивленно подняв брови. — Он ел капусту? И много? — Он несильно похлопал жеребца по лоснящемуся крупу. Конь выгнул шею и игриво ткнулся мордой в плечо хозяина.
Эйлит беспомощно пожала плечами. Ее запаса французских слов явно не хватало для того, чтобы пояснить, какой урон нанес ее хозяйству прожорливый скакун.
— Идите и посмотрите сами, — пригласила она. Норманн положил левую руку на выпуклый эфес меча и последовал за Эйлит. Она понимала, что он держится за оружие по привычке, и все же ей стало не по себе. Высокий и широкоплечий, как ее братья, он, в отличие от них, двигался по-кошачьи легко и грациозно.
— Вот, полюбуйтесь. — Эйлит указала рукой на развороченные грядки. — Он съел и мой лук тоже.
Скрестив руки на груди и широко расставив ноги, незнакомец нахмурился.
— Странно, что Слипнир так неравнодушен к капусте. — Он замолчал, подбирая слова. — Понимаете, подобная пища совершенно не подходит для лошади. Но разве ему объяснишь? В Винчестере, после того как он приступом взял овощную лавку, с ним случились жуткие колики. Я всерьез опасался за его жизнь. В каком-то смысле этот конь незаменим.
Терпение Эйлит было на исходе. Все, хватит! Она наслушалась уже довольно!
— Между прочим, в кровавой битве, которую вы устроили в Гастингсе, я потеряла обоих братьев! — гневно воскликнула она. — ИХ тоже никто не заменит. Неужели вы думаете, что меня интересует, пойдет ли вашей лошади впрок моя капуста?
Онемев от неожиданности, норманн растерянно опустил руки. Эйлит затаила дыхание, мысленно проклиная свой длинный язык. Мужчина потянулся к висящему на поясе кошельку и достал горсть мелких серебряных монет.
— Этого хватит, чтобы возместить ущерб? Сначала Эйлит охватило негодование. Она хотела даже швырнуть монеты к ногам захватчика и сказать, что не притронется к деньгам, испачканным в крови, но быстро одумалась. В конце концов, ей предлагали компенсацию — то, о чем она и просила.
— За ущерб, нанесенный моему огороду, хватит, — с достоинством проговорила Эйлит, быстро забирая монеты и пряча их в свой кошелек.
Помолчав некоторое время, незнакомец мягко заметил:
— В той великой битве я тоже понес большие, невосполнимые утраты. Там навеки остались мои друзья. В том числе и бывший владелец этого жеребца. — Он оглянулся на коня.
Ничего не ответив, Эйлит повернулась и медленно направилась к своему дому.
— Нет, подождите, пожалуйста.
Она горела желанием как можно скорее избавиться от общества норманна, но прозвучавшие в его голосе нотки мольбы заставили ее обернуться. Он растерянно чесал кончик своего красивого прямого носа.
— Я никогда не являл собой образец рыцарской вежливости, но все же приношу свои искренние извинения за нанесенный конем вред.
Эйлит подчеркнуто сухо кивнула головой.
— Считайте, что ваши извинения приняты, — холодно и даже с оттенком пренебрежения сказала она.
— Меня зовут Рольф де Бриз-сюр-Рисл, — как ни в чем не бывало продолжал мужчина. — Я друг Оберта де Реми и в настоящий момент временно живу в его доме. Судя по его рассказам, вы, должно быть, Эйлит. А ваш муж мастер-оружейник. Я не ошибся?
Эйлит поняла далеко не все из сказанного, но все же уловила самое главное: норманн знал и о ней и о Голдвине! Но откуда? Тщательно скрывая пробудившийся в душе страх, она утвердительно кивнула.
Незнакомец достал из ножен кинжал.
— Ваш муж выковал его для меня по заказу Оберта. Никогда в жизни не видал более красивой вещи, сделанной человеческими руками. Оберт рассказывал, что сам Гарольд Годвинсон постоянно заказывал оружие и доспехи вашему мужу. — Неожиданно он замолк, глядя через плечо Эйлит на ее дом. — Очевидно, это он сам.
Быстро оглянувшись, Эйлит заметила Голдвина, с хмурым видом направляющегося к ним.
— Да, это действительно мой муж. Но он совсем не говорит по-французски.
Мрачный взгляд Голдвина метался от вытоптанных грядок к огромному серому жеребцу, привязанному к груше.
— Мне уже заплатили за нанесенный ущерб, — поспешила сообщить мужу Эйлит. — Его зовут Рольф де Бриз-сюр-Рисл, он друг Оберта. — Она вкратце рассказала о случившемся и не забыла упомянуть о том, что норманн остался доволен сработанным Голдвином ножом.
Голдвин внимательно посмотрел на Рольфа, задержал свой взгляд на скрамасаксе, который тот держал в руках, а затем обратился к Эйлит:
— Спроси у него, где сейчас находится Оберт. Выслушав вопрос, норманн пожал плечами.
— Оберт должен скоро вернуться. Думаю, сейчас он у жены. Она на сносях. — Он вложил нож обратно в ножны. — Между прочим, герцог Вильгельм нуждается в хороших мастерах. Мы с Обертом можем посодействовать вам в получении заказов.
Надменно усмехнувшись, Голдвин расправил плечи.
— Насколько я понимаю, от норманнов? — недовольно пробурчал он..
Поняв смысл сказанного без перевода, Рольф посмотрел на Эйлит.
— Скажите своему супругу, что независимо от перемен в стране мужчина всегда обязан думать о том, как прокормить себя и свою семью.
— Я не скажу ему этого. Он сам примет решение и не нуждается в советах.
Прикусив губу, Рольф кивнул головой.
— Поговорим об этом позже. В ближайшее время я навещу вас, а сейчас должен идти. Боюсь, как бы со Слипниром не случились колики. — Он отвесил Эйлит и Голдвину вежливый поклон, а затем удалился.
Рольф как раз отвязывал Слипнира от груши, когда во дворе появился Оберт. Они быстро перекинулись парой слов, после чего Рольф, прощально помахав другу рукой, вскочил в седло и выехал на улицу. Оставшись в одиночестве, Оберт некоторое время переминался с ноги на ногу, а затем решительно направился в сторону соседского двора.
Голдвин с насупленным видом ждал его у калитки. Наконец между ними осталось всего несколько шагов.
Оберт смущенно прокашлялся и улыбнулся.
— Рад видеть тебя снова, Голдвин. — Он дружелюбно протянул руку. — Слышал, тебя слегка зацепило в битве с норвежцами.
Голдвин и не собирался отвечать на рукопожатие.
— Ты — ничтожество! — процедил он сквозь зубы, вложив в это слово весь свой запас презрения. Подобное оскорбление считалось среди англичан самым обидным. Норманны знали об этом и время от времени тоже пользовались им.