Любовь не кончается: Эйлит

Ночь Рольф провел на постеленной на полуовечьей шкуре, и ему приснилось, что все северные земли покрылись толстым слоем снега и вскоре бесчисленные трупы мужчин, женщин и детей окрасили его в кроваво-красный цвет. Голые ветви деревьев сгибались до земли под тяжестью насытившихся воронов. Их оперение было того же фиолетово-синего цвета, что и тела, плотью которых кормились падальщики. Один из воронов, самый крупный, расправив крылья, величаво парил над землей. Каким-то образом приблизившись к нему, Рольф посмотрел ему в глаза и узнал в них глаза короля Вильгельма.
На юге тоже шел снег. Первое весеннее тепло отступило.
Сидя у камина в улвертонском замке, Эйлит изо всех сил делала вид, что всецело увлечена плетением сети. Она не могла отвести глаз от язычков пламени. На днях бродячий торговец рассказал ей, что наемная армия короля Вильгельма уже отправилась на север, чтобы подавить бунт.
Эйлит понимала, что войска двинулись туда, чтобы карать, а не спасать.
— Уже пролилось достаточно крови, — растерянно пробормотала она себе под нос, бросив взгляд на две секиры, горделиво красующиеся на стене над пустующим креслом Рольфа. Он называл их символом своей удачи. Но что такое удача на поле сражения? Один побеждает, другой гибнет!
Обуреваемая тревожными мыслями, Эйлит отложила работу и сняла с крючка накидку. Игравший с сыном в кости Танкред поднял глаза, но ничего не сказал. Накануне вечером он заявил о своем намерении вернуться в Бриз-сюр-Рисле, если к концу недели хозяин не даст о себе знать.
— Если господин не вернется в ближайшие дни, — сообщил он Эйлит, — нам придется признать, что он погиб в Дареме вместе с Робертом де Комминжем.
Танкред рассуждал здраво. По выражению его глаз Эйлит поняла, что он-то давно не сомневался в гибели хозяина.
Покинув душный зал, она вышла на залитый серебристым лунным светом двор. Под ногами захрустели кусочки льда. Взбираясь по деревянной лестнице на смотровую площадку башни, Эйлит чувствовала, как холод обжигал подошвы. Из ее рта вырывались белые струйки пара. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом ее шагов и отдаленным плеском морских волн. Вдалеке, на поверхности воды мерцала узкая лунная дорожка, окруженная мраком. Завороженная красотой пейзажа, Эйлит замерла на месте. От сочетания черного и серебристо-белого веяло могильным холодом. Довольно долго Эйлит стояла в полном безмолвии. Продрогнув до костей, она ощутила себя неотъемлемой ледяной частичкой морозной ночи.
Донесшийся издалека странный тихий звук эхом отозвался в ее окоченевшем сознании. В мгновение ока очарование ночи рассыпалось на миллион кристалликов. Эйлит вздрогнула и пристально посмотрела вперед, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь в непроглядной тьме. Руки, ноги и губы оцепенели от холода. Так ничего и не увидев, Эйлит развернулась, собираясь спуститься вниз, но странный звук повторился и опять завладел ее вниманием. Теперь она расслышала щелканье хлыста, голоса людей и стук копыт, глухо разносящиеся над затвердевшей от мороза землей.
Сердце бешено заколотилось в груди. Эйлит вглядывалась в дорогу. В столь поздний час, когда все уже крепко спят на своих тюфяках, друг не решился бы отправиться в Дорогу, а враг постарался бы подъехать к замку незаметно. А значит…
Осененная догадкой, Эйлит на миг застыла на месте, не чувствуя ни рук, ни ног. Мысли спутались в голове. Затем безудержная радость вытеснила все другие ощущения. С тихим, невнятным криком она бросилась вниз по лестнице и дальше, к воротам замка.
Он въехал во двор во главе отряда на знакомом гнедом жеребце. Его спутники гнали несколько темных низкорослых лошадок, навьюченных поклажей. Их Эйлит увидела лишь мельком, так как все ее внимание было сейчас приковано к Рольфу. Спешившись, он передал поводья конюху, поднял глаза и лишь тогда увидел Эйлит.
В порыве чувств она устремилась ему навстречу, но, не добежав нескольких шагов, словно наткнулась на невидимую преграду и остановилась. Пламя факела ярко освещало его рыжие волосы и стройную фигуру. Он выглядел осунувшимся…. и опасным. Только сейчас Эйлит не думала об осторожности.
— А мы уже считали вас мертвым, — охрипшим от волнения голосом проговорила она, невольно, по инерции, делая еще один шаг вперед. — Оберт сообщил нам о жуткой резне в Дареме.
— Я не поехал в Дарем, — глухо ответил Рольф. Эйлит увидела возбужденный блеск в его глазах, увидела, как резко начала вздыматься и опускаться его грудь Под страстным мужским взглядом ее сердце начало, таять, в ногах появилась слабость.
Протянув руки, Рольф заключил женщину в объятия.
— О, Господи, Господи, прости меня, — простонал он и, еще крепче прижав Эйлит к себе, склонил голову и впервые ощутил на губах вкус ее губ.
Эйлит лежала рядом с Рольфом. Ее голова покоилась на его обнаженной груди, пальцы лениво блуждали в густых зарослях светлых волос, которые широким клином спускались в низ живота, где, как она и предполагала, становились рыжими. Ощущая прильнувшее к ней горячее тело Рольфа, его плоть в недрах своей плоти, Эйлит испытывала ни с чем не сравнимое блаженство. Даже сейчас, когда страсть утихла, ее тело хранило воспоминания о безумных мгновениях любви. Кончиками пальцев она прикасалась к телу мужчины, собирая капельки пота с припухлости вокруг старого шрама и в углублении пупка.
— Я бы хотела, чтобы все это оказалось сном, — тихо сказала она, в первый миг сама не осознав смысла этих слов. Ей не хотелось тревожить погрузившегося в полудремоту Рольфа, но он сразу открыл глаза.
— Но почему?
— Что случилось, то случилось, — помолчав, ответила она. — Обратно, увы, дороги нет. Окажись все это моим грешным сном, я постаралась бы забыть его и не мучилась угрызениями совести.
— Разве то, что произошло между нами, грех? Посмотри на меня, Эйлит. — Рольф осторожно взял Эйлит за волосы и повернул ее лицом к себе. — Мы согрешили бы больше, если бы продолжали прятаться от своей любви.
— Но у тебя есть жена.
Она удивилась той легкости, с которой он произнес слово «любовь», видимо, заменив им менее благозвучное словечко «похоть». Но сейчас она не смела высказать Рольфу это обвинение, так как добровольно, с не меньшим, если не с большим жаром разделяла его страсть.
— Моя жена осталась в Нормандии. Наше брачное ложе холодно, и Арлетт не способна согреть его. Я давно желал тебя, Эйлит. Можешь просить меня о чем угодно, только не о венчании в церкви. Отныне ты моя жена. И если кто-нибудь осмелится косо посмотреть на тебя, я сниму с него шкуру. Клянусь.
— Люди возненавидят тебя и меня еще больше. Ты не сможешь заставить их думать иначе. — Эйлит упрямо тряхнула головой.
— Неужели чужое мнение так много значит для тебя?
Она тяжело вздохнула. Как объяснить ему свои проблемы, если он не понимает их сути?
— Да, много. Очень много. Потому что я вижу себя в их глазах. И я не хочу, чтобы меня называли блудницей, которую любой может без труда повалить на солому. Мне нужно уважение, Рольф, твое уважение.
Приподнявшись на локте, Рольф пристально посмотрел на Эйлит.
— Разве ты его не чувствуешь? Я ничего не доказал тебе? — Он склонился над ней. — Разве я не выполнил все, чего ты требовала? Или я не навесил на дверь твоей спальни внутренний засов и не позволил Ульфхильде спать у порога? Разумеется, сейчас все эти меры уже бесполезны, но тогда я отнесся к твоим желаниям с должной серьезностью. Ты уже получила мое уважение, как получила всего меня, — сказал он мягко и ласково прикоснулся к ее обнаженному плечу. — А теперь ты отдай мне всю себя, Эйлит… Клянусь своей душой, что ты никогда не пожалеешь об этом.
Эйлит подняла глаза и утонула в его нежном, страстном взгляде. Губы Рольфа призывно изогнулись в легкой улыбке, медно-рыжая борода соблазнительно поблескивала. Пути назад не существовало. Их соединила сама судьба. Сейчас Эйлит не сомневалась в том, что Рольф никогда не смотрел на других женщин так, как смотрел сейчас на нее.