Путь к любви

– Да, Бетси! Так приятно снова оказаться дома и увидеть в конюшне таких хороших лошадей.
– Их так много, – заметила служанка. – Теперь весь завтрашний день и пока гости не разъедутся только и разговоров будет, что о лошадях.
Имильда рассмеялась, поскольку Бетси была абсолютно права, и начала переодеваться.
Мачеха просила ее спуститься вниз еще до обеда, чтобы встречать прибывающих гостей.
– Большинство приедет издалека, – сказала она падчерице, – так что, вероятно, они предпочтут отправиться в свои комнаты. А перед обедом в гостиной им подадут шампанское.
Имильда молча слушала, и мачеха продолжала:
– Сегодня гости проведут вечер дома, а вот завтра, когда после стипл-чейза на обед придут соседи, твой отец организует для них бридж и другие игры.
Имильда все это уже слышала, поэтому снова промолчала.
Выбрав платье из множества нарядов, которые ей купили к выходу в свет, Имильда надела его.
Платье было, конечно, белое, по подолу и вокруг декольте украшенное маленькими розочками со сверкающими бриллиантиками.
– Вы выглядите просто очаровательно, миледи, – проговорила Бетси, – можете мне поверить. Никогда еще не видела такого нарядного платья.
– Оно модное и очень дорогое, – ответила Имильда. – Думаю, что большинство замужних дам будут с ног до головы увешаны драгоценностями.
– И накрашены, – добавила Бетси.
Имильда знала, что замужние женщины в Лондоне пудрятся, румянятся и слегка подкрашивают губы.
Однако сельские жительницы относились к этому неодобрительно, чтобы не сказать вообще приходили в ужас, как Бетси.
Сама Имильда считала, что накрашенные женщины могут выглядеть очень привлекательно, но несколько театрально.
«По крайней мере, пока я не выйду замуж, я могу об этом не думать», – решила она про себя.
Ее юное свеженькое личико и не нуждалось ни в какой косметике: кожа белая, почти прозрачная; красиво очерченные розовые губы не нуждались в помаде. Светлые волосы, скорее золотистые, при свете свечей неожиданно приобретали медный оттенок.
Имильда знала, что похожа на свою мать.
На портрете, написанном сэром Джошуа Рейнолдсом, мама была необыкновенно хороша собой и казалась несколько неземной, словно греческая богиня, сошедшая с Олимпа.
«Как бы мне хотелось быть такой же», – говорила себе Имильда всякий раз, когда смотрела на портрет.
Спускаясь вниз к обеду, она больше думала о матери, чем о тех людях, с которыми ей предстояло познакомиться.
Когда она вошла в гостиную, там уже были два или три человека, которым отец представил ее.
Двое из них оказались его старыми приятелями, с которыми Имильда встречалась раньше.
Они сказали ей, что она очень выросла и стала такой же красавицей, как ее мама.
– Мне очень приятно это слышать, – улыбаясь, проговорила Имильда, – но я знаю, что на самом деле никогда не стану такой красивой, как мама.
В гостиную вошли другие гости и графиня.
Она очень спешила, но не успела выйти к гостям пораньше, как намеревалась.
– Прошу меня простить, – проговорила она. – Столько дел. Очень хочется, чтобы вам у нас понравилось и чтобы завтрашний вечер прошел успешно.
– Он всегда проходит успешно, – заметил один из гостей. – Я каждый год с нетерпением его жду.
– Надеюсь, у вас будет для завтрашних состязаний хорошая лошадь, – обратился к нему граф. – В моей конюшне – самые лучшие животные, которых мне когда-либо доводилось видеть.
Разговор перешел на лошадей и продолжался до тех пор, пока дворецкий не провозгласил:
– Благородный маркиз Мелверли, милорд. Граф пошел навстречу вновь прибывшему.
– Простите за опоздание, – услышала Имильда голос маркиза. – По приезде я сразу же отправился наверх переодеться к обеду, чтобы не заставлять себя ждать, но… – смеясь, произнес он.
– Не надо извиняться, – прервал его граф. – Разрешите представить вам мою жену и дочь.
Графиня стояла с ним рядом, и граф огляделся, ища глазами Имильду.
Девушка поспешила присоединиться к ним.
– Я так рада, что вы смогли приехать, милорд, – проговорила графиня. – Здесь только и разговоров о том, что вы станете победителем стипл-чейза.
– Если я им не стану, я почувствую себя униженным, – ответил маркиз.
«Какое самомнение!» – раздраженно подумала Имильда.
– А это моя дочь Имильда, – услышала она голос отца. – В этом сезоне она впервые вступает в свет.
Маркиз протянул руку.
Взглянув на него, девушка увидела, что он необыкновенно красив и отлично это знает.
Руки их соприкоснулись, но уже в следующую секунду маркиз снова повернулся к ее отцу.
– Вы должны сказать мне, милорд, кто мои соперники. Я твердо намерен выиграть кубок, который, как я понимаю, вы всегда вручаете победителю стипл-чейза.
– Их девять человек, – ответил граф. – Вы десятый.
– Надеюсь, десять окажется моим счастливым числом, – заметил маркиз.
В этот момент к нему подошел лакей с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским, и маркиз, взяв один из них, поднес его к губам.
– За кубок в соревнованиях по стипл-чейзу графа Хасборна, – провозгласил он. – И за то, чтобы он стал моим.
– Такой тост в этом доме еще никогда никто не произносил, – улыбнулся граф. – Думаю, единственное, что я могу, – это пожелать вам успеха.
– Вы и не должны делать ничего другого! – произнес маркиз.
Гости направились в столовую, и Имильда оказалась за столом между двумя бывалыми участниками стипл-чейза.
Они вспоминали прошлое, из вежливости иногда обращаясь к Имильде, однако в основном переговариваясь друг с другом через ее голову.
Высказав несколько недоброжелательных замечаний в адрес своих соперников, они помолчали, после чего один из них сказал:
– Думаю, Мелверли будет завтра нашим самым сильным противником.
– Он и в самом деле такой отличный наездник, каким старается казаться? – спросил второй. – Я никогда не видел его верхом на лошади.
– Я тоже, – отозвался первый. – Но если он так же умело обращается с лошадьми, как и с женщинами, его следует опасаться.
– Если он все время проводит в Лондоне, кочуя из будуара в будуар, не думаю, чтобы он был в хорошей форме, – презрительно бросил второй.
– Видишь, вон там сидит Кроукомб? – добавил он, кивнув головой в противоположную сторону стола. – Вот он неделями тренировался в своем загородном поместье, и у него есть вполне реальный шанс получить кубок.
– А мне не удалось как следует потренироваться, – вздохнул первый собеседник. – К сожалению, пришлось вчера вечером выступать в палате лордов, а позавчера было важное заседание комитета, пропустить которое я никак не мог.
– Мне тоже не удалось как следует потренироваться, но мы постараемся сделать все, что от нас зависит.
Имильда молча слушала этот разговор, украдкой наблюдая за маркизом Мелверли, который вызывал такое беспокойство у ее соседей по столу.
Он флиртовал с очень хорошенькой женщиной, сидевшей рядом с ним.
Она приехала с богатым и важным баронетом, который сидел по другую руку от нее.
Имильда видела, как ему неприятно, что его спутница все свое внимание дарит маркизу, полностью игнорируя самого баронета.
Хотя Имильда не слышала, что маркиз говорил, по виду женщины нетрудно было догадаться, что он не скупится на комплименты.
Леди томно поводила глазами и то капризно надувала губки, то призывно улыбалась, явно поощряя маркиза.
«Наверное, он всегда так себя ведет, – подумала Имильда. – Поэтому у него такая дурная репутация».
К концу обеда глаза забытого так стремительно баронета метали молнии, а губы плотно сжались.
Наблюдая за ним, Имильда решила, что на ее глазах разворачивается драма: красавица явно была готова оставить своего кавалера и броситься в объятия злодея, в качестве которого, разумеется, выступал маркиз.
Наконец обед закончился, и мачеха Имильды провела дам в гостиную. Мужчины остались в столовой за послеобеденным портвейном.