Сладкая иллюзия

Когда же леди Уоллингфорд попыталась восстановить дыхание, воздух начал вырываться из ее груди неровными прерывистыми толчками, эхом отражающимися от мраморного пола. Эмма чувствовала себя так, словно внезапно окунулась в ручей Сент-Уильямс Крик ранней весной. Ее грудь болезненно сжалась, а сознание сразу прочистилось. Она вела себя как настоящая распутница! Да еще в собственном доме. Господи… Слуги. Джордж. Что они подумают, если увидят ее?
А губы Дерика все еще покрывали шею Эммы обжигающими поцелуями, спускаясь к ложбинке между грудями.
– Дерик, пожалуйста. – Эмма попыталась его оттолкнуть. – Кто-нибудь может увидеть.
Виконт поднял голову, и в глубине его изумрудных глаз вспыхнул какой-то странный огонек, как если бы подобная перспектива возбуждала его. Потом его взгляд упал на губы Эммы, и он наклонился, чтобы завладеть ими снова.
Однако Эмма отвернулась, чтобы уткнуться в его тяжело вздымающуюся грудь.
Последующее за этим мгновение показалось ей бесконечным. А затем она почувствовала, как руки Дерика оставили ее тело и уперлись в стену позади нее. Эмму охватило сильное желание. О чем она только думала?
О чем только думал Дерик? Неужели он все же питает к ней какие-то чувства?
– Почему вы меня так поцеловали? – прошептала Эмма, губы которой почти касались тонкой льняной рубашки Дерика.
Его грудь судорожно приподнялась, как если бы он фыркнул, не веря в произошедшее.
– Я хотел… – Прерывистое дыхание Дерика всколыхнуло волосы на голове Эммы. – Получить выигрыш, – хрипло вымолвил он. – Вы же проспорили.
Бурлящий шар в груди Эммы взорвался, породив обжигающие глаза слезы. Ну, конечно. Этот поцелуй не имел ничего общего с ее чарами. Просто в пылу спора Дерик нашел подходящий способ выместить на Эмме свое разочарование ею и одновременно получить причитающийся выигрыш.
Эмма сильнее уперлась руками в его грудь и нырнула ему под руку. Внутренне сжавшись, она пошла прочь, мысленно считая шаги, чтобы успокоиться. Четыре. Пять. Шесть. Семь.
– В таком случае, будем считать, что я выплатила свой долг.
Эмма не видела, как Дерик побледнел, так как он находился у нее за спиной. Виконт обрадовался этому, ибо не был уверен, что способен скрыть от Эммы хоть какую-то из обуревавших его эмоций. Развернувшись, она наверняка прочитала бы на его лице их все. Вожделение. Замешательство. Сожаление. Может быть, даже его тайны. Все они проступили на его лице, подобно секретному посланию, написанному молоком, согретому на огне. Дерик медленно провел рукой по волосам, чувствуя, как кровь постепенно приливает к лицу. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким потерянным.
Дерик вовсе не собирался целовать Эмму. Только не сейчас. И уж конечно, не так. Он собирался немного подразнить ее, уговорить, медленно познакомить с «градацией поцелуев», как она сама недавно выразилась. И сделал бы он это в более удобном и уединенном месте, где их никто не смог бы побеспокоить.
Но все разрушило желание во что бы то ни стало защитить Эмму и опалившая кровь ярость. Когда Хардинг растопырил пальцы, Дерик увидел лишь багровые отметины на шее бедняжки Молли и ее безжизненные голубые глаза. Но потом воображение нарисовало ему вместо голубых глаз янтарные, и гнев застил ему взор.
Когда же Эмма попыталась настоять на том, чтобы негодяй остался в ее доме, какое-то примитивное чувство превосходства взбунтовалось в душе Дерика, требуя от Эммы повиновения. Но даже несмотря на это, он не должен был поцелуем добиваться ее смирения.
– Эмма, я…
– Не надо. – Эти слова сорвались с губ Эммы словно пуля, выпущенная из пистолета дуэлянта. И отголоски уязвленной гордости, прозвучавшие в ее голосе, поразили Дерика. А потом Эмма недоверчиво фыркнула, отчего все перевернулось у него в душе. Но что, собственно говоря, ее так ранило? Скорее она должна была разозлиться.
Дерик замер. Он ждал, когда Эмма развернется, чтобы прочитать написанные у нее на лице мысли. Если он поймет причину испытываемой Эммой боли, он сможет ее унять.
Однако когда Эмма к нему повернулась, она была собранной и спокойной, от нее веяло холодом.
– Вы действительно полагаете, что Томас убил Молли?
Дерик с трудом удержался, чтобы не открыть рот от удивления. Если бы не припухшие губы Эммы и не слегка взъерошенные от его прикосновений волосы, Дерик счел бы недавний поцелуй плодом его воспаленного воображения или эротических мечтаний.
– Вернемся к делу? – спросил Дерик, все еще пытаясь разогнать окутывавший его сознание туман чувственного возбуждения. Проклятье! Неужели поцелуй не произвел на Эмму никакого впечатления? Ну как она могла стоять перед ним такая чопорная, такая прямая, как шомпол, в то время как он испытывал горячее желание облокотиться о стену и стоять так до тех пор, пока окончательно не придет в себя?
Эмма поджала губы, очевидно, рассердившись на то, что Дерик вновь оставил ее вопрос без ответа. Но, Господь свидетель, он не мог сейчас думать о Хардинге. Так как же, черт возьми, это удавалось Эмме?
– Я думаю, нам следует обсудить то, что между нами произошло, – неожиданно для себя произнес Дерик. Господи, да что заставило его сказать это? И что он станет говорить, если Эмма согласится.
Леди Уоллингфорд склонила голову набок.
– Вот как? Стало быть, плата вас не удовлетворила?
Святые небеса! Если бы поцелуй удовлетворил его еще больше, Эмма сидела бы сейчас на его бедрах с задранными вверх юбками, и тогда Дерику пришлось бы извиняться за гораздо большее.
– Она не соответствовала вашим стандартам «длительности и глубины»? – продолжала допытываться Эмма.
– Это совсем не то, что я…
– Хорошо. Потому что я предпочла бы обсудить, почему вы прикидываетесь тем, кем на самом деле не являетесь.
Дерик замер.
«Прикидывался тем, кем на самом деле…» – эти слова могли обозначать все, что угодно, не так ли? Коротышка быстро училась. Теперь она выступала в роли рыбака, закидывающего удочку с приманкой. Но что именно она хотела узнать?
А Эмма тем временем нетерпеливо притопывала ножкой в ожидании ответа. Дерик с трудом сдержал улыбку. Обычно выбираемая им тактика молчания действовала на собеседника безотказно. Его самого безмолвие не тяготило, поэтому он ждал, когда Эмма сломается первой. Вскоре так и случилось.
– Где вы были все эти годы?
Хм… Вопрос довольно простой, даже при том, что Дерик был не уверен, что именно Эмма пытается выяснить. Поэтому он дал ответ, какой давал всем и всегда. В нем не было лжи, но и правда тоже далеко не вся.
– То тут, то там, – нарочито скучающим тоном протянул Дерик. – В основном на континенте. Во Франции, Австрии, Бельгии. Словом, там, куда забрасывала меня судьба.
Эмма нахмурилась, явно не удовлетворенная ответом. Она скрестила руки на груди и потребовала:
– Расскажите, где вы научились понимать, что скрывают люди, наблюдая за их поведением.
Дерик криво усмехнулся.
Ему совсем не нравился оборот, который приняла их с Эммой беседа, поэтому его губы растянулись в высокомерной улыбке, призванной скрыть душевное волнение.
– На балах в Европе, конечно, – солгал он, неопределенно взмахнув рукой. – В моих жилах играла молодая кровь, и ни одна привлекательная юная леди не проходила мимо меня незамеченной. Опыт научил, кто из них стоит… ухаживаний, а кто – нет. – Очередная полуправда. Правдоподобная ложь всегда наполнена ею. Зачастую целью Дерика становилась та или иная женщина. Но добивался ее он вовсе не из-за красоты и обаяния.
Эмма прищурилась еще больше.
– Мне совсем несложно представить вас юным Лотарио [1], и все же я вам не верю. Где вы научились допрашивать людей? – не унималась она, протестующе подняв руку. – Не отрицайте, ибо ваши способности в этом деле очевидны.
А черт! Не стоило ему так давить на Хардинга. Но негодяй был так спокоен. Ни угрызений совести. Ни сожаления. Лишь бесстрастное перечисление фактов, свидетельствовавшее о его бесчувственности. От этого кровь Дерика застыла в жилах, а потом превратилась в расплавленный огонь. Независимо от того, убил Хардинг Молли или нет, Дерику нестерпимо хотелось ударить его, чтобы стереть с лица выражение безразличия.