Лазурные берега

После того как Маану дала Скипу от ворот поворот, он был, как он сам это называл, «в настроении», и, как всегда, у него под рукой была Бонни, чтобы удовлетворить его похоть. Ей пришлось вытерпеть наказание, которое, по мнению баккра, заслужила Маану за свое упрямство. Он избил Бонни так жестоко, как уже давно не случалось. Девушке казалось, что каждая косточка, каждая мышца в ее теле переполнены нестерпимой болью, однако она, конечно, не могла увильнуть от работы, боясь получить новые побои. Таким образом, Бонни проснулась, как обычно, рано, покормила животных, навела порядок в доме, а сейчас ей надо было кое-что купить.
Настроение Бонни немного улучшилось, когда она вспомнила об этом. Она любила бывать в лавке Маану, разговаривать с ней, и еще девушка надеялась, что туда заглянет Джеф. Молодой человек выполнял обязанности посыльного в портовом поселке и иногда трудился подсобным рабочим. Много денег это не приносило, и это не было занятием на полный рабочий день, однако оплачиваемая работа для свободных чернокожих на Каймановых островах встречалась редко. В конце концов, здесь было полным-полно рабов, которые бесплатно выполняли самую грязную работу. Белым людям принадлежали плантации, а также большинство убогих лавок здесь, в поселке, вокруг маленького порта. При этом они, белые, пальцем о палец не ударили, один только баккра Скип лично занимался забоем животных, не желая обучать этому ремеслу чернокожих. Наверное, он боялся доверять рабу острые ножи для снятия шкур и потрошения. Определенно, в чем-то он был прав! Если бы он обращался с каким-нибудь мужчиной так же, как с Бонни… Иногда она с наслаждением представляла себе, как бы ее баккра оборонялся от разгневанного работника ножом для забоя животных… У Бонни часто возникали фантазии, связанные с применением силы. Она с удовольствием побродила бы босиком в луже крови, если бы это была кровь ее баккра.
Однако сейчас она заставила себя успокоиться. От таких снов наяву пользы никому не будет. Бонни решила подумать о том, что ей нужно сделать. Могло случиться так, что она забудет что-то из покупок, которые ей по утрам поручал сделать баккра.
В конце концов Бонни вышла из маленького деревянного дома, расположенного рядом с мясной лавкой, в которой Скип Дейтон как раз взвешивал кусок свиной ножки для жены коменданта порта. Миссис Бентон ходила за покупками лично — наверное, потому что чувствовала себя одинокой и скучала. В поселке было очень мало достойных дам. Существа женского пола в районе порта Большого Каймана были рабынями или проститутками, а зачастую и тем, и другим одновременно. Два борделя, в которых развлекались матросы с кораблей, набиравших здесь провиант, предлагали почти исключительно черных женщин или девочек-мулаток. Одна белая женщина и ее дочь, которых каким-то образом занесло сюда, держали кабак и строгостью нравов не отличались. Определенно, это общество было недостойно благовоспитанной миссис Бентон!
Да, кроме того, была еще и Маану, или лучше сказать «миссис Маану». Высокая и все еще красивая, чернокожая женщина настаивала именно на таком обращении. И она этого заслуживала — миссис Маану не работала ни на одного баккра. Миссис Маану была свободной! Поначалу Бонни никак не могла поверить в это. Она думала, что Джеф лжет. Бонни познакомилась с Джефом вскоре после того, как ее купил ее баккра. Девочке было тогда двенадцать лет, и она ни на что не годилась, как сказал ей ее предыдущий баккра. Она была маленькой и полуживой от голода. На плантации сахарного тростника от нее не было никакого толку. А для того, чтобы стать домашней рабыней, у нее не было ни воспитания, ни хороших манер. Бонни спрашивала себя, почему ее вместе с матерью привезли на Каймановы острова, а не оставили на ямайской плантации, где она родилась. Наверное, последний баккра был сыт по горло ее матерью и решил также избавиться и от приплода. Тилли, мом Бонни, воровала, пыталась соблазнять надзирателей и даже сама наносила себе ранения, чтобы не работать, — а однажды бросилась с мачете на повариху, решив, что с ней несправедливо обращаются. Баккра выслал ее вместе с другими провинившимися рабами на остров Большой Кайман, где Тилли без конца хвасталась, каким мужественным борцом за свободу она была.
Бонни не верила этому. У нее почти не сохранилось воспоминаний о плантации на Ямайке — тогда она была слишком маленькой.
Зато она прекрасно помнила, как вела себя ее мать Тилли на Большом Каймане. Тилли не отличалась храбростью и на самом деле не была одержима стремлением к свободе. По мнению Бонни, она была сумасшедшей. Тилли постоянно искала скандалов — если в этот момент не вешалась на шею какому-нибудь белому или черному мужчине, — и не могла выполнять работу без ругательств и препираний. Она никогда не заботилась о Бонни. Запуганная малышка, обовшивевшая и полуживая от голода, сидела в хижине, пока один из надзирателей не обнаружил ее там и не донес об этом баккра. После этого баккра отправил девочку в поселок на рынок. Наверное, он предложил бы ее сначала в бордель, но Скип Дейтон пришел к выводу, что ему нужна домашняя служанка. Бонни была самой дешевой рабыней, которую он мог заполучить. Итак, он совершил эту покупку и, казалось, был весьма доволен.
В любом случае, выполняя домашнюю работу, Бонни старалась изо всех сил. Она не хотела быть такой, как ее мать. К тому же, по крайней мере, еда у Дейтона была неплохой. Бонни сама готовила эту еду, и для того, чтобы этому научиться, ей понадобилось некоторое время и много терпения. Девочка вынесла много побоев, пока не уяснила, что и как следует делать. Зато мяса у них было вдоволь, и баккра не возражал против того, чтобы она высаживала овощи, подражая миссис Маану. Джеф помог Бонни вскопать грядки (ему тогда было тринадцать или четырнадцать лет). При этом он рассказывал ей о своей вольной грамоте. Они были свободными, его мать и он! Они сами о себе заботились. Маану не просто управляла мелочной лавкой, лавка на самом деле принадлежала ей! Бонни не могла прийти в себя от изумления.
В который раз размышляя о том, как может чувствовать себя человек, когда он свободен, Бонни шла по пыльной дороге. Все постройки здесь были похожи на жилище ее хозяина: деревянные дома с верандой или без. Некоторые из них были украшены деревянной резьбой, остальные представляли собой простые дощатые будки. Первоначально все они были пестро разрисованы, однако на солнце любая краска быстро выгорала, и лишь немногие хозяева баров и борделей, маленьких лавок или ремесленных мастерских прилагали усилия к тому, чтобы регулярно обновлять покраску.
Остров Большой Кайман был далеко не жемчужиной Карибских островов, хотя пляжи здесь были белыми, как снег, бесконечно длинными и прекрасными, а море сверкало на солнце тысячью оттенков зелени и синевы. Море было теплое и богато рыбой. Бонни вспоминала, как однажды они с Джефом отправились ловить рыбу. На Рождество рабам давали выходной — по крайней мере, на плантациях. Правда, Скипу Дейтону лишь однажды пришла в голову мысль о том, что Бонни тоже заслужила выходной. Это было чудесно. Они с Джефом бродили по воде и били рыбу чем-то вроде копья, а затем бросали ее на берег. Джеф также поймал одну из огромных морских черепах, которые дали этим островам их прежнее название — Las Tortugas [3].
Но Бонни не хотела, чтобы он убивал черепаху. Ей всегда было жаль черепах.
Матросы и портовые рабочие набивали ими ящики, которые затем относили в темные трюмы кораблей. Это было удобно — черепахи служили запасом свежего мяса для моряков. Ловля и продажа черепах была главным источником доходов для рыбаков, живущих на Каймановых островах. Однако Бонни постоянно угнетала мысль о том, как чувствуют себя эти животные в темных ящиках без движения и еды. На протяжении недель им не оставалось ничего иного, кроме как в полузабытьи ожидать смерти.
Бонни содрогнулась и втянула голову в плечи, проходя мимо одного из борделей. Несмотря на то что она с удовольствием вспоминала о том дне на побережье, на самом деле она ненавидела Каймановы острова. На месте Маану она бы здесь ни за что не осталась. Однажды Бонни даже спросила у Джефа о том, как свободная черная женщина, перед которой был открыт целый мир, могла попасть именно сюда, в этот самый дальний угол колоний.