Плененная во тьме (ЛП)

- Да пошел ты, - прошептала я, пытаясь за этими словами скрыть свой страх.
Первый удар пришелся по икрам, взорвавшись в моем сознании и ослепив меня вспышкой белого цвета. Мой рот открылся для крика, но оттуда не вылетело ни звука. Я, мать его, определенно, не былаготова к такому!
Лихорадочно оглядываясь назад, мне хотелось увидеть, что он держит в своих руках. Это был ремень. И крик, которому сначала было сложно пробиться из моей груди, наконец-то, вырвался наружу.
Следующий поцелуй ремня перекрыл первый, обрушившись на меня быстрее, чем я того ожидала. Колени подогнулись, отчего мое тело повисло на, привязанных к столбу кровати, руках. Ударившись лобковой костью, я завыла от боли, и начала задыхаться от бесконечно льющихся слез.
- Выпрями ноги - крикнул он.
- Если ты потеряешь сознание, я приведу тебя в чувство вот этим ремнем.
Я беспомощно повисла на своих руках, пока он продолжил безжалостно хлестать меня.
Следующий удар я услышала до того, как почувствовала; ремень со свистом рассек воздух и впился в мои бедра. Я всячески старалась увернуться. Продолжая извиваться, я практически, вытаскивала руки из петель. Но раз за разом, они врезались в мою кожу. Я кричала так громко и так протяжно, что в моих легких почти не оставалось воздуха.
Следующий удар Калеб нанес с неимоверной силой, обрушивая его прямо на лодыжки. От этого, я тут же выпрямила ноги, и стала судорожно гладить пораженную лодыжку одной ноги, ступней второй.
Он снова хлестнул меня по икрам, и я стала подпрыгивать вверх и вниз, пытаясь облегчить боль, поочередно приподнимая свои ноги, отчаянно стараясь унять сильное жжение.
Никогда в своей жизни, я не испытывала такой боли. Я и представить не могла, что такое вообще возможно. Все мое тело горело, зудело и дрожало.
- Пожалуйста, Боже, прекрати! - пронзительно закричала я.
Он хлестнул меня по пояснице, и я думала, что сейчас упаду в обморок.
- Нет... не Боже. Попробуй еще раз.
На мое измученное тело посыпался целый поток ударов. Я стонала и дрожала. Изогнувшись, я пыталась дотянуться до кровати, чтобы ослабить свои оковы.
- Хозяин, - крикнула я, - Хозяин!
Потом, вместе с силой удара, которым Калеб меня полосовал, до моего затуманенного рассудка дошло, что я выкрикнула это ужасное слово - Хозяин. Он победил. Я была неправа; но боль была не лучше. О, Боже, что угодно, только не боль.
- Наконец-то, - сухо произнес он.
- Однако я не думаю, что ты усвоила урок. И близко нет. Тебе еще многое предстоит искупить.
Никогда в своей жизни, я так сильно не плакала. Слезы капали на мою грудь. Еще? Я больше не выдержу.
- Пожалуйста, Хозяин. Умоляю, больше не надо.
Он остановился только для того, чтобы спустить мои трусики. Они настолько взмокли от пота, что буквально прилипли к моей пылающей коже. Видя, как я часто дышу в свои связанные руки, он должен был остановиться. Должен был. А может он просто пытался убить меня?
Отбросив мои трусики в сторону, он дотронулся своими пальцами до красной полоски на моих ягодицах. Я застонала. Затем, поднявшись, он снова хлестнул меня ремнем по заду, издав влажный шлепающий звук.
- Намного лучше, - сказал он.
- И впредь, каждый раз, когда ты будешь чувствовать мой ремень, я хочу, чтобы ты говорила мне, почему ты его заслужила.
Ремень снова приземлился на мой зад, теперь уже с гораздо большей силой, наматываясь на мою плоть и задевая местечко между ног. Впившись пальцами в железный столб, и прижимая свое лицо к сгибу локтей, я до крови кусала губы. Мой мозг в тот момент работал не так быстро, чтобы незамедлительно ответить ему; все, что я могла делать - это кричать, и умолять его остановиться.
- Еще одна попытка, - сказал он и еще раз хлестнул меня под коленями.
- Прости, что ударила тебя, - вопила я; это единственное, что пришло мне на ум.
- Что ударила тебя ... кто? - прорычал он.
Удары сыпались на меня так быстро, что я потеряла им счет. Дернувшись, я закричала от боли, от впившихся в руки веревок.
- Что ударила тебя, Хозяин. Прости меня.
Это была игра, и сейчас я это начала понимать. Когда я забывала обращаться к нему - Хозяин, он хлестал меня еще несколько раз; в противном случае, я получала только один удар.
К тому моменту, как все закончилось, мое горло болело, тело горело, а слово Хозяин произносилось быстрее, чем скатывалась слеза. Мои волосы рассыпались по плечам, намокнув от пота, которым я была покрыта с головы до ног. Мои колени перестали меня держать еще во время экзекуции, поэтому я повисла на руках, с трудом втягивая в себя воздух. Он тоже дышал с трудом.
Увидев, как он достал из своей сумки щетку, я всхлипнула.
- Пожалуйста, не надо… Хозяин, больше не надо, умоляю.
Мой голос был тихим, но он меня услышал.
- Шшшш, зверушка.
Расчесав мои волосы и собрав их в узел на затылке, он дал мне воды - столько, сколько я хотела. Большая часть ее проливалась на мое тело, и от этого мне было так хорошо, что, казалось, я делала это нарочно.
Пока он меня развязывал, дрожь прекратилась.
По сути, он только отстегнул цепь от браслетов и развязал мои локти, но как только это произошло, на меня обрушилась новая порция боли. Рухнув на пол, я перекатилась на живот. Ворс ковра натирал мою кожу. Я вскрикнула от ощущения его пальцев на моей израненной плоти, когда он стал поднимать меня.
Плед, на который Калеб положил меня, ощущался совершенно иначе. Он казался прохладным, и я перевернулась, поднимая зад кверху. Мне было плевать на то, как я сейчас выглядела. Мне было плевать на пристойность и на стыд.
Сжалившись надо мной, он опрыскал мое страдающее тело водой, отчего я протяжно застонала.
- Сейчас тебе будет немного больно, но я обещаю, что когда я закончу, тебе станет легче.
Мое тело напряглось. Я сжала ягодицы, до смерти боясь, что он еще не закончил свои издевательства с ремнем. И вздрогнула, когда его пальцы коснулись моей израненной плоти.
Когда он стал обмазывать меня прохладным кремом, мне было так приятно, что я стала льнуть к прикосновениям его рук. Я была уверена, что в некоторых местах моя кожа кровоточила. Мне хотелось плакать, когда он закончил, но я не стала.
Калеб лег рядом со мной, вплотную приблизив свое лицо к моему, но я не отвернулась. Я смотрела ему прямо в глаза. И когда он улыбнулся, он казался теплым, манящим, и даже милым. Так или иначе, и несмотря ни на что, эта улыбка напомнила мне о нашей первой встрече.
Я закрыла глаза. Вымотанная, я снова провалилась в сон. И на этот раз, фантазиям в моем сне, места не было.
 Глава 5 
Закрыв за собой дверь, отделявшую его от девушки, Калеб запер ее, и, положив ключ в карман, приложился к ней лбом. Перед его глазами вновь возник образ ее тела, лежащего лицом вниз на кровати и исполосованного ремнем от плеч до лодыжек. Ему безумно хотелось провести языком по каждой, высеченной им, полосе, не оставляя ни единой части ее тела нетронутой.
Услышав через дверь ее приглушенный плач, по его телу пробежала странная дрожь. Внутренности стали сжиматься от напряжения, которое постепенно разрасталось по телу, туго натягивая все его мышцы.
Вытянув руки, он до хруста сжал ладони в кулаки, после чего, расслабляя, потер костяшки пальцев, пытаясь таким образом снять с себя напряжение. Три часа утра. Он был возбужденным, потным, и нуждающимся в чем-то - возможно, даже в женщине.
Отвернувшись от двери, он перевел свой взгляд, туда, где мягкое приглушенное сияние огоньков освещало пространство.
Калебу нравился этот дом. И с каждой неделей, проведенной в нем, он нравился ему все больше. По рассказам, раньше на этом месте располагалась тростниковая плантация, пока мексиканская революция не положила конец эксплуатации рабского труда. И теперь, на некогда буйно засаженном растениями месте, образовался пустырь, на котором и стоял этот самый дом.