Кто живет за стеной?

Когда я уснула, то увидела, что бегу через засыпанное снегом поле, а следом бежит кто-то ещё. Я хочу оглянуться, но почему-то не могу, как будто шея стала чужой и неподвижной. Мне и страшно, и весело слышать скрип снега за спиной и понимать, что ещё чуть-чуть и этот кто-то догонит меня. И тогда произойдёт что-то необыкновенное. Может, ужасное, а может, самое лучшее в жизни.
 
Глава 15
 
На первый урок Настя опоздала. Она явилась в класс в начале десятого, красная и растрёпанная.
Математичка Алина Михайловна выразительно поморщилась и поднялась из-за стола.
– Перова, опять опаздываешь? А между прочим, до конца четверти осталось две недели. Или ты уже весь материал изучила самостоятельно и мои уроки тебе не нужны?
– Нет, – помотала головой Настя. – В смысле не изучила.
– А я думала, в смысле не нужны, – усмехнулась математичка.
– Можно, я сяду? – спросила Настя.
– Садись! Надеюсь, подруги объяснят тебе, чем мы занимались в начале урока.
– Мы… – зашептала я, плюхнувшейся рядом Насте.
– Кольцова, не сейчас, – поджала губы Алина Михайловна. – Объяснишь на перемене. А сейчас иди-ка к доске.
Я тяжело вздохнула и поплелась решать задачу.
На самом деле я люблю математику. И задачки решать люблю и по алгебре, и по геометрии. Только не у доски. Стоит мне оказаться перед классом под прицелом прищуренных глаз Алины Михайловны, как мозги тут же отказываются работать. Я из-за этого чуть до «тройки» в четверти однажды не скатилась. Но потом придумала вот что. Если у доски я не соображаю, значит, все примеры и задачи, которые запланированы на следующий урок, надо сперва решить дома. Времени, конечно, жалко. Но во-первых, не так уж много его на эти решения тратится, а во-вторых, не получать же «пару» за «парой»? Мне оно надо, если я по другим предметам отличница? Это только на математике у меня мысли будто парализует. Наверное, дело в том, что Алина Михайловна очень уж едко комментирует всё, что человек у доски делает.
В общем, тяжело вздыхала я так, для приличия. Подумаешь, большое дело – написать мелом на доске решённую задачу! Тут соображать особо не надо – пиши себе и пиши.
На перемене Настя достала из сумки зеркальце и начала причёсываться.
– Ты что, проспала? – поинтересовалась я.
Настя помотала головой.
– А почему опоздала?
– Да у Андрея мобильник потерялся. Мы искали-искали! Всю квартиру перевернули.
– Нашли?
– He-а! Нигде нет.
– А звонить пробовали?
– Да в том-то и дело, – кивнула Настя. – Он сразу мой телефон взял и давай звонить. А там – «абонент временно недоступен».
– Плохо, – посочувствовала я. – А когда он его последний раз видел?
Настя распушила чёлку и убрала зеркальце.
– Да вроде, вчера. Когда к тебе собирались.
– А по дороге он его не мог выронить?
– Вряд ли. Андрей его во внутреннем кармане куртки носил. Карман-то с «молнией».
– Так, может, украли?
Настя пожала плечами:
– Где? Мы же от тебя – сразу домой. И на улице к нам никто не подходил. Кстати, ты дома не посмотришь? Вдруг Андрей его у тебя забыл?
– Посмотрю, конечно, – пообещала я.
Настя поправила завернувшийся воротник и откинулась на спинку стула.
– Главное, – грустно сказала она, – Андрей так расстроился! Я даже удивилась. Ну подумаешь – мобильник. Он, конечно, новый был. Как у меня. Но ведь можно же и другой купить! А Андрей чуть головой о стенку не бился. Как будто ну, я прямо не знаю, что потерял…
Пока мы сидели на уроках, на улице резко потеплело. Из-за рваных облаков выглянуло солнце, снег начал темнеть и таять. Под ногами хлюпала серая каша.
– Так посмотришь телефон? – напомнила Настя.
– Обязательно, – кивнула я. – Если что, сразу позвоню.
– Ну пока!
Она побежала домой, а я пошла дальше, оставляя на дороге глубокие чёрные следы.
На душе было мерзко. Я думала о том, что если телефон просто потерялся дома или у меня, то ребята, позвонив на него, услышали бы длинные гудки, а не сообщение о недоступном абоненте. Чтобы абонент оказался недоступным, мобильник нужно выключить. Или выкинуть сим-карту. А раз так – то телефон в чужих руках.
Настя сказала, что вчера вечером Андрей ходил только ко мне в гости и не общался ни с кем, кроме меня, Насти, Тани и Никиты. Получается, что обокрасть его мог только кто-то из нас. Кто?!
Ну не я – это понятно. За Настю я тоже могла бы поручиться. Да и в любом случае она сестра Андрея. Таня? Таню я почти не знаю. Но какая девчонка стала бы воровать мобильник у своего молодого человека?
Значит, остаётся только Никита. Никита, с которым я дружу три дня и про которого почти ничего не знаю. Нет, он мне рассказал о себе кое-что… Но с чего я взяла, что всё это правда? О некоторых вещах он ведь точно солгал. Непонятно, зачем, но солгал. А вдруг… Вдруг Никита вообще не тот, за кого себя выдаёт?
Например, он сказал, что тётя Зоя – его бабушка. Сначала-то меня это смутило, а потом как-то забылось. Как соседка может быть бабушкой, если у её дочери нет детей? Вдруг Никита обыкновенный вор и живёт вовсе не в квартире за стеной, а туда залез, чтобы ограбить тётю Зою? И что же я за дура такая? Пускаю в гости неизвестно кого! Может, он и ко мне ходит, чтобы выкрасть ключи и разузнать, в какое время никого нет дома? А что? Он же интересовался, где моя мама, где папа…
И мой ключ от домофона Никита однажды стащил! И в нашем подъезде зачем-то крутился! И про Антиповых наврал! Нет у них ни мужика в квартире, ни его жены.
Мне стало так противно, что захотелось как можно скорее прийти домой, закрыться в ванной и долго-долго стоять под обжигающим душем, чтобы щипало кожу и чтобы все мысли о Никите смыло горячей водой.
* * *
Дверь подъезда медленно закрывалась. Я пробежалась и юркнула внутрь. Створки лифта были открыты.
«Если там Эрик, – подумала я, – то у меня дежавю!»
Эрика в лифте не было. Зато там стоял незнакомый мужчина в кожаной куртке.
– Девушка, заходите! – пригласил он. – Да не бойтесь, я ваш сосед с восьмого этажа. Временный. Мать с тёткой расхворались что-то. Пришлось с женой к ним перебраться. Надо ведь и за больными ухаживать, и за собакой их. Видели, наверное, зверя-то? Здоровенный. Лабрадор. Эриком зовут.
– Видела, – кивнула я и шагнула в кабину.
«Вот вам и мужик у Антиповых», – пронеслось в голове.
– Что-то случилось? – спросил папа, когда я вошла.
– Да нет, – фальшиво улыбнулась я. – Сейчас умоюсь, и сядем обедать.
– Не хочешь рассказывать? – понял папа. – Ты, конечно, девушка почти взрослая. Вон какие ребята вчера заходили! А, кстати, кто они? А то я только Настю твою узнал.
Я поморщилась.
– Один – Настин брат со своей девушкой. А второй…
– Второй – это светленький такой? Он на Мишку Сазонова похож. Прямо как две капли воды.
– На кого? – растерялась я.
– Да на тёти-Зоиного сына, Мишку.
– А разве, – запинаясь, выдавила я, – у неё есть сын?
– Ну ты даёшь! – хмыкнул папа. – Я с ним в одном классе учился. Он, правда, женился рано и в Севастополь к жене уехал. Но иногда мать проведывает. Да он же к нам в прошлом году заходил. Бусы тебе привёз из ракушек. Не помнишь?
– Помню, – осторожно кивнула я. – Только я не знала, что он тёти-Зоин сын. Я думала, у неё только дочка.
– Да нет, у неё двое. Мишка говорил, что планирует в Питер с семьёй перебраться. Вот я и подумал, может, уже переехали. А это сынок его, Никита? Уж больно похож. Только что же Мишка ко мне тогда не заглянул?
Я осторожно села на скамейку для обуви.
Губы шевелились с трудом, но я изо всех сил старалась делать вид, что всё в порядке.
– Да, пап. Это Никита. Только он один пока к бабушке переехал. Говорит, что родители после Нового года собираются.
– Ясно, – кивнул папа. – И ты с ним дружишь и не знаешь, что он внук тёти Зои?