Не покидай меня, Эллиса (СИ)

 ***
 Эллиса пришла в себя оттого, что кто-то брызгал ей холодной водой на глаза. И этот кто-то был Лючиано Борзини, собственной персоной, сидевший в инвалидной коляске.
 Эллиса моргнула несколько раз, не веря глазам. Неужели Лючиано смог преодолеть свою неисправимую гордыню? Но как так быстро ноги стали повиноваться ему?
 -Неужели после каждой нашей ссоры ты будешь падать в обморок? -печально спросил он, в темных глазах залегла такая грусть, что у нее сжалось сердце.
 -Но как ты...?-Она не могла подобрать слов, чтобы выразить свою мысль, но Лючиано ответил за нее:
 -Доктор говорит, что из-за шока я смог сделать движение, ведь, когда ты упала, cara, как тряпочная кукла, то я, сам не понимая, с усилием приподнялся на кровати, зовя на помощь.
 -Лючиано...-тихо вздохнула Эллиса, проводя рукой по темным волосам. Она не могла скрыть, что ей не доставило удовольствие знать: ради нее...
 Беспокойство о ней заставило Люка отказаться от своих слов, а мужчина тем временем продолжал:
 -Врачи уверяют, что мой организм начал работать быстрее, и усиленные тренировки поставят меня на ноги за несколько месяцев. Все благодаря тебе, cara mia.
 -Это все твои усилия, Лючиано -тихо сказала Эллиса, продолжая глупо улыбаться. Сейчас она не выглядела как независимая женщина, а скорее всего, как обычная юная школьница, получившая комплимент от первого красавчика школы.
 Лючиано пожал плечами, не желая обсуждать эту тему.
 — Врачи говорят, что через неделю мне можно возвращаться домой.
 — А как же лечение?
 — Я договорился, чтобы самый лучший мануальный терапевт в Риме приходил ко мне на дом.
 Он снова говорит так, будто она согласна.
 -Сколько дней ты не ела? -недовольно спросил он, поднося к ее сухим губам откуда-то появившейся стакан прохладного апельсинового сока.
 Эллиса послужной сделала глоток и призналась:
 -Я не помню точно, но, возможно,...
 -Нельзя губить себя заботами обо мне -упрекнул ее Лючиано, и она перевела взгляд на синию футболку, обтягивающую его мускулистый торс и белые джинсы, подчеркивающие стройность его ног. Когда он успел переодеться?
 -Я и не думала этим заниматься -отмахнулась Эллиса и облизнула губы, в миг заметив, что лицо мужчины вытянулось.
 -Я не думаю, что нам следует продолжать разговор, пока ты не поешь -убеждено произнес он, но его черные глаза остановились на ее губах.
 -Я не голодна, по-крайне мере сок утолил мою жажду.
 Он хрипло рассмеялся:
 -А что же обо мне? Мой голод не удовлетворен, а жажда не утолена.
 -В смысле? -От его магнетического голоса ее бросило в жар, и не успела Эллиса опомниться, как его губы приникли к ее в сладостном поцелуе.
 Глава Пятая.
  Последней мыслью Эллисы перед тем, как он стал целовать ее, было: этого не следовало допускать. Но когда его язык раздвинул ее губы и поцелуй стал еще более страстным, знакомый вкус этого мужчины, его опьяняющий запах заставили Эллису ответить на его ласки.
 Едва их губы встретились, у Лючиано вырвался стон. Он провел языком по ее губам, раздвинул их и проник в рот. Ладони итальянца скользили по ее спине.
 Эллиса смутно осознала, что они находятся в больнице, что в любой момент в палату может кто-то войти, но когда эта мысль мелькнула, она со всей силой оторвалась от его губ и покачала головой:
 -Это неправильно. Не нужно, Лючиано.
 После этих слов она сорвалась с кровати и поспешила в коридор, ощущая, как сердце предательство колотится.
 Она не хотела вновь позволить волне страсти помутить ее рассудок. Она должна поставить его на ноги, а потом смиренно ждать
 Ждать, когда Лючиано все узнает.
 ***
 В течение последующей недели Лючиано мог называть Эллису чем угодно, но только не «тряпкой». Она ругала его за то, что он слишком много работает и пренебрегает физиотерапевтическими процедурами. Она возражала против установки выделенной линии для доступа в Интернет, которую Лючиано пожелал иметь в своей палате после переезда в частную больницу. В тот же день, проснувшись, он застал ее на месте преступления: отключив телефон возле кровати, она приказала санитару вынести аппарат из палаты. Все его красноречие пропало даром.
 Они разговаривали обо всем: о погоде, о провинциях Италии, даже о его бизнесе и последних успехах его компании, но не разу не упоминалось о поцелуе.
 Лючиано ждал, когда наступит тот момент, когда Эллиса сама заговорит, но она продолжала хранить молчание. Они вместе принимали трапезу, но никогда не сближались настолько близко, чтобы повторить предыдущую сцену поцелуя.
 Но, черт все побери, он помнил из ночи, ее сладкий аромат тела, шелк волос, и желание обладать ею взрастало с новой силой.
 Он настоял на том, чтобы вечером в сопровождении его телохранителей она возвращалась в отель и отдыхала, но в день его выписки Лючиано жестоко пожалел об этом.
 Он ждал ее, но Эллисы не было. Обычно, в семь утра она уже стояла около его палаты, и он привык к этому, но сейчас было начало двенадцатого, тем не менее даже легкого аромата жасмина, исходившего от его невесты и по которому он определял ее появление, не было.
 Неожиданно дверь палаты распахнулась. Эллиса в темно -синий кожаной юбке, доходившей ей почти до колен и в расстегнутой черной блузке, соблазнительно открывающей полную грудь, заливалась искреннем смехом, позволяя мужчине в сером деловом костюме обнимать ее за талию. В незнакомце Лючиано признал Андрео, своего младшего брата.
 Неприятное чувство охватило его. Но Лючиано не подал виду:
 -Добрый день, Андрео.
 Тот, прекратив смеяться, посмотрел на него и просто улыбнулся:
 -Ты выглядишь лучше, чем можно было представить.
 Эллиса подошла к Лючиано и застегнула последнюю пуговицу воротника, о которой он намеренно забыл, дабы ощутить прикосновение холодных тонких пальцев к его раскаленной коже.
 -Спасибо за комплимент -хмыкнул Лючиано, хмуро оглядев брата с ног до головы, взглядом, обычно оценивающим исключительно соперников.
 Андрео, ничего не заметив, весело продолжал: