Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)
— Игнози, законный король кукуанов, я согласен вложить мои руки в твои, и я буду служить тебе до самой смерти. Когда ты был ребенком, я качал тебя на своем колене, теперь же моя старая рука возьмется за оружие, чтобы сражаться за тебя и за свободу.
— Ты хорошо сказал, Инфадус! Если я одержу победу, ты будешь первым человеком в стране после короля. Если меня ждет поражение, ты можешь всего лишь умереть, а твоя смерть и так недалека. Встань, брат моего отца. А вы, белые люди, поможете ли вы мне? Что я могу вам предложить? Если я одержу победу и смогу найти эти сверкающие камни, вы получите их столько, сколько будете в состоянии унести отсюда. Но достаточно ли будет этого?
Я перевел его слова.
— Скажите ему, — ответил сэр Куртис, — что он неправильно судит об англичанах. Богатство — хорошая вещь, и, если оно повстречается на нашем пути, мы не откажемся от него, но джентльмен не продается за богатство. Однако от своего имени я хочу сказать следующее. Мне всегда нравился Амбопа, и я буду стоять с ним рядом в борьбе за его дело. Я с большим удовольствием попытаюсь свести счеты с этим злобным дьяволом Твалой. А что скажете вы, Гуд, и вы, Квотермейн?
— Что ж, — отозвался капитан, — вы можете ему передать, выражаясь цветистым языком, от которого, кажется, в восторге все эти люди, что драка безусловно неплохая штука и радует сердце настоящего человека. Поэтому на меня он может рассчитывать. Я ставлю ему единственное условие — пусть он разрешит мне ходить в брюках.
Я перевел оба ответа.
— Благодарю, друзья мои, — сказал Игнози, в прошлом Амбопа. — А что скажешь ты, Макумазан? Останешься ли ты также со мной, старый охотник, более мудрый, чем раненый буйвол?
Я почесал в затылке, слегка призадумавшись.
— Амбопа, или Игнози, я не люблю революций. Я человек мирный и даже немного трусоват (тут Игнози улыбнулся), но, с другой стороны, остаюсь верным своим друзьям. Ты был верен нам и вел себя как настоящий мужчина, и я не оставлю тебя. Но имей в виду, что я торговец и вынужден зарабатывать на жизнь, поэтому я принимаю твое предложение алмазов, в случае если нам когда-нибудь удастся завладеть ими. И еще одно: мы пришли сюда, как тебе известно, на поиски пропавшего брата Инкубу. Ты должен помочь нам найти его.
— Я это сделаю, — пообещал Игнози. — Послушай, Инфадус, — продолжил он, повернувшись к старому воину, — заклинаю тебя священным знаком змеи, обвившейся вокруг моего тела, скажи мне правду: известно ли тебе, чтобы нога белого человека ступала на эту землю?
— Нет, о Игнози.
— Если бы белого человека видели здесь или слышали о нем, ты знал бы об этом?
— Конечно, знал бы.
— Ты слышишь, Инкубу? — обратился Игнози к сэру Генри. — Его здесь не было.
— Да, да, — со вздохом проговорил сэр Генри, — это так. Думаю, что ему не удалось добраться сюда. Несчастный Джордж! Итак, все наши усилия напрасны. Да будет воля Господня!
— Ну, а теперь к делу, — прервал его я, желая избежать дальнейшего разговора на эту печальную тему. — Конечно, очень хорошо быть королем по божественному праву, Игнози, но каким образом ты намереваешься стать королем в действительности?
— Не знаю. Есть ли у тебя какой-нибудь план, Инфадус?
— Игнози, сын молнии, сегодня ночью будет великая пляска и охота на колдунов. Многих выследят, и они погибнут, и в сердцах живых останутся горе, боль и гнев на короля Твалу. Когда пляска окончится, я обращусь к главным военачальникам, которые в свою очередь, если мне удастся привлечь их на свою сторону, будут говорить со своими полками. Сначала я побеседую с военачальниками тайно и приведу их сюда, чтобы они могли воочию убедиться в том, что ты король. К рассвету ты будешь иметь под своим командованием двадцать тысяч копий. А теперь я должен удалиться, чтобы думать, слушать и готовиться. Когда окончится пляска, если мы останемся в живых, я встречусь с тобой здесь, и мы поговорим. Знай, что в лучшем случае нам предстоит война.
В этот момент наше совещание было прервано громкими возгласами, возвещавшими прибытие посланцев короля. Подойдя к двери хижины, мы приказали их пропустить, и тотчас вошли трое гонцов. Каждый из них нес сверкающую кольчугу и великолепный боевой топор.
— Дары нашего повелителя короля белым людям, спустившимся со звезд! — провозгласил сопровождавший их герольд.
— Мы благодарим короля, — ответил я. — Ступайте.
Посланцы ушли, а мы с огромным интересом принялись рассматривать доспехи. Такой великолепной кольчуги нам никогда не приходилось видеть. Звенья ее были настолько тонки, что, сложив целиком, можно было накрыть ее двумя ладонями.
— Неужели эти вещи делают в вашей стране, Инфадус? — воскликнул я. — Они очень красивы.
— Нет, мой господин, они дошли до нас от наших предков. Мы не знаем, кем они изготовлены. Теперь их осталось совсем мало, и только люди, в жилах которых течет королевская кровь, имеют право их носить. Это заколдованные одеяния, защищающие от копий. Тем, кто их носит, почти не грозит опасность в бою. Король или чем-то очень доволен, или же очень страшится чего-то, иначе не прислал бы их. Наденьте их сегодня вечером, повелители.
Остаток дня мы провели спокойно. Мы отдыхали и обсуждали свое положение, которое, надо сказать, вселяло беспокойство. Наконец солнце село, вспыхнули сотни сторожевых костров, и в темноте мы услышали тяжелую поступь многих ног и лязг сотен копий — это шли полки, чтобы занять предназначенное для каждого из них место и подготовиться к великой пляске. Взошла ослепительная полная луна. Мы стояли, любуясь лунной ночью, когда прибыл Инфадус. На нем было полное военное одеяние, и его сопровождал эскорт из двадцати человек, который должен был доставить нас на место пляски. По совету Инфадуса, мы уже облачились в кольчуги, присланные королем, причем поверх них мы надели обычную одежду. К своему удивлению, мы обнаружили, что в них нам было легко и удобно. Стальные рубашки, очевидно когда-то созданные для людей огромного роста, свободно болтались на капитане Гуде и на мне, но могучую фигуру сэра Генри кольчуга облегала, как перчатка. Затем мы пристегнули к поясу револьверы, взяли боевые топоры, подаренные королем вместе с кольчугой, и отправились.
Когда мы прибыли в большой крааль, где утром нас принимал король, мы увидели, что весь он заполнен людьми. Около двадцати тысяч воинов построилось по кругу, каждый полк в отдельности. Полки, в свою очередь, делились на отряды, между которыми были оставлены узкие проходы, чтобы дать возможность охотницам за колдунами двигаться по ним взад и вперед. Невозможно себе представить зрелище более грандиозное, чем это огромное скопление вооруженных людей, застывших в безупречном строю. Они стояли в абсолютном молчании, и луна заливала своим светом лес их поднятых копий, их величественные фигуры, развевающиеся перья и разноцветные щиты. Куда бы мы ни бросили взгляд, всюду ряд за рядом виднелись неподвижные лица, над которыми вздымались бесчисленные копья.
— Наверно, вся армия здесь? — спросил я Инфадуса.
— Нет, Макумазан, лишь третья ее часть. Одна треть ежегодно присутствует на этом празднестве, другая треть собрана снаружи, вокруг крааля, для охраны в случае, если произойдут беспорядки, когда начнется избиение, а еще десять тысяч несут гарнизонную службу на передовых постах вокруг Луу, остальные же охраняют по всей стране краали. Ты видишь — это великий народ.
— Они очень молчаливы, — заметил Гуд.
Действительно, напряженная тишина при таком огромном скоплении живых людей вызывала какое-то тяжелое чувство.
— Что говорит Бугван? — поинтересовался Инфадус и, когда я перевел, мрачно ответил: — Те, над кем витает тень Смерти, всегда молчаливы.
— Многие из них будут убиты?
— Очень многие!
— Кажется, — обратился я к своим спутникам, — нам предстоит присутствовать на гладиаторских играх, на организацию которых не жалеют затрат.
По телу сэра Генри пробежала дрожь, а капитан Гуд заявил, что ему очень хотелось бы, чтобы мы могли уклониться от участия в этом развлечении.