Три повести
У Кати заблестели глаза. Она не могла оторвать взгляда от фотографий и совсем перестала слушать лекцию.
Профессор ещё не вышел из аудитории, а Катя уже взволнованно заговорила:
— Эти снимки… прошу вас… Вы и не подозреваете, как они мне нужны… Очень! Очень!
— Вот не думал! Девушка, да ещё искусствовед, и так болеет футболом!
— Не я, а мой муж! Он просто одержимый! Десять лет собирает фотографии зарубежных футболистов! Из бразильской команды у него только два фото — Диди и Пеле, и то очень плохие. Скоро день его рождения. Он будет счастлив получить такой подарок.
— Но ведь я тоже собираю коллекцию!..
— Их же можно переснять. Я уплачу…
— Обсудим это после второй лекции.
— Давайте уйдём отсюда. Меня эта тема совсем не интересует.
…Они шли по Дворцовому мосту, навстречу дул сырой мартовский ветер, и Катя, зябко поёживаясь, подняла воротник своего драпового пальтишка.
— Вы тоже живёте на Петроградской?
— На Васильевском… Значит, вы хотите иметь эти фотографии?
— Очень! Очень!
— Они мне не даром достались. Привезли знакомые морячки. Покупали на доллары. Вы знаете, сколько стоит доллар на наши деньги?
— Не имею понятия. Вы лучше скажите, сколько будет стоить переснять их. Немного денег у меня сейчас есть. А когда приедет муж… — Катя поскользнулась, Дробов поддержал её, взяв под руку. — Какой холодный ветер…
— Переснять каждого из команды на отдельные фото будет стоить недорого — рублей двадцать — тридцать… — Дробов следил за выражением Катиного лица.
— Сколько? — растерянно спросила Катя.
— Рублей двадцать — тридцать…
— Как это «двадцать — тридцать»? Ну и ну! Таких денег у меня нет!
— Выход всегда можно найти, — сказал Дробов беззаботно. — Скоро ребята опять уйдут в рейс. Если дать им пару долларов, они привезут вам не только фото всех футболистов Бразилии, но и их автографы. Ваш муж будет в восторге. Автограф Диди — это кое-что стоит, чёрт возьми! Лично я обязательно его себе добуду! Мне бы только купить доллары.
Катя резко остановилась и высвободила руку.
— А вы, оказывается, просто грязный тип! Спекулянт! — Она повернулась и пошла на другую сторону.
— Катя, постойте! Я пошутил! — Дробов догнал её и, шагая позади, сбивчиво бормотал: — Ей-богу, пошутил! Дурачился! Неужели вы не понимаете шуток?
— Если это шутки — то очень глупые шутки!
— Признаюсь! Глупые! Меа кульпа, меа максима кульпа! Моя вина, моя большая вина! Так признавали свою вину древние римляне! Они любили самокритику!
— Оставьте римлян в покое! Почему я должна верить, что вы пошутили? Я вас совсем не знаю…
— Василий Дробов, простой советский человек. По образованию юрист, по призванию лентяй, шутник, мистификатор, по профессии — педагог… Прикажете предъявить документы?
— Бросьте паясничать и скажите, сколько я должна уплатить вам, чтобы получить эти фото?
— Держите! — Он протянул ей конверт.
— Я хочу знать, сколько это будет стоить.
— Я дарю вам их…
— Для подарков мы слишком мало знакомы. Назовите цену.
— Продавать то, что мне досталось даром?! Снимки ничего мне не стоят! По-вашему, я должен заниматься спекуляцией?
— Хорош демагог! Оказывается, я вас толкаю на спекуляцию!
— Конечно! Кончится тем, что из-за вас меня посадят в тюрьму, и вы будете всю жизнь носить мне передачи. Знайте же, что я обожаю суп из пшеничных отрубей и кисель из щавеля. А пока меня не посадили в тюрягу — смиренно прошу вас принять сей скромный дар.
— А вы? Вы же тоже коллекционируете их…
— Я сегодня же всё пересниму и завтра вышлю вам по почте. Дайте мне ваш адрес…
Он проводил её до дому, договорившись о встрече в Эрмитаже через три дня.
На другое утро Дробов стоял перед дверью Катиной квартиры и читал табличку:
Е. Г. Левенталь — 1 зв.
Богатовым — 2 зв.
О. В. Басову — 3 зв.
Дверь открыла Катя. Она была в пальто, берете, на руках шерстяные перчатки. Дробов заметил, что одна из перчаток тщательно заштопана.
— Я принёс вам фото, — поспешно начал Дробов. — Решил, что так вернее… Мало ли что бывает на почте…
— Уже готово! Какой вы молодец! Заходите, заходите! Ещё минута, и вы не застали бы меня.
Комната Басовых была в конце длинного тёмного коридора.
— Не споткнитесь… у нас здесь заставлено… теснота, — предупреждала Катя, идя впереди Дробова. — Вот и наш вигвам!
— Вы не сердитесь, что я без предупреждения? Можно сказать — вломился.
— Гостю я всегда рада, тем более с такими дарами!
— Кроме бразильцев, я принёс вам фотографию знаменитого испанского футболиста — Альфредо ди Стефано. Это тот, которого когда-то похитили в Венесуэле. Говорят, похитители потребовали за него миллион долларов выкупа! Здорово?!
Дробов положил на стол конверт с фотографиями.
— В нашем распоряжении считанные минуты, — сказала Катя, взглянув на часы. — Сегодня впервые мне поручено вести экскурсию в Русском музее. Прошу. — Она придвинула к Дробову коробочку с монпансье.
Пока Катя рассматривала фотографии, Дробов вглядывался в обстановку комнаты, стараясь не пропустить ни одной подозрительной детали. В комнате стояли только самые необходимые вещи. Протёртый диван, двустворчатый платяной шкаф, стеллаж для книг, обеденный стол и небольшой письменный столик. На письменном столике в ореховой рамке — портрет красивого молодого человека с чуть прищуренным острым взглядом. Дробов узнал — Басов.
— Ваш повелитель?
— Вы что, решили продолжать роль ясновидящего? Ладно, сегодня я вам прощаю дешёвые фокусы. Мир! Дружба! Приедет Олег — я вас познакомлю. На почве футбольного психоза вы быстро найдёте общий язык. — Она снова взглянула на часы. — Надо бежать!
…В этот день в служебном блокноте Дробова появилась ещё одна запись: «Был у Басовой. Ничего подозрительного. Уходя из дома, комнату на ключ не закрывает. По дороге в музей зашла в магазин, купила две рубленых котлеты за двенадцать копеек, пачку вафель за тринадцать копеек. Шутила: “Обед из двух блюд обеспечен!” Полагаю, что о махинациях мужа она ничего не знает. Говорит о Басове с благоговением».
3. Тайна нижнего я
Вернувшись на работу после отпуска, Шмедов увидела в своей комнате новую сотрудницу.
— Нина Николаевна Быстрова, — сказал директор. — Займётся французской и итальянской периодикой.
Новая сотрудница понравилась Шмедовой с первого взгляда. В этой немолодой женщине было что-то уютное. Привлекательная улыбка, внимательный взгляд светлых, слегка близоруких глаз, неторопливая речь — всё это располагало к ней. Шмедову она пленила также и великолепным знанием языков — французского, испанского, итальянского… Ефросинья Осиповна обрадовалась, узнав, что новая сослуживица тоже живёт на Охте.
— Вы обязательно должны зайти ко мне. Я ведь живу одна… пока… — добавила она, делая ударение на последнем слове.
— Как понять это «пока»? — многозначительно улыбнулась Нина Николаевна.
— Я выхожу замуж.
— Милая Эфа, у вашего мужа будет множество завистников. Кто этот счастливец?
— Как-нибудь потом… Здесь не располагает обстановка…
На третий день знакомства они возвращались с работы вместе. У дома Шмедовой их застал мартовский дождь.
— Ужасная погода! А вам ещё идти и идти! — встревожилась Шмедова. — Поднимемся ко мне, я дам вам зонтик.
— Буду благодарна…
На площадке второго этажа Ефросинья Осиповна вынула из сумочки связку замысловатых ключей, поколдовала над замком и открыла дверь.
— Я вижу, к вам нелегко проникнуть! — одобрительно заметила Нина Николаевна.
— Пришлось потратиться на специальный замок с секретом. Столько жулья кругом развелось… и соседи какие-то… не внушают доверия…
— Правильно делаете, могут обчистить…
— Тем более что у меня, слава богу… Ну входите, раздевайтесь. Я угощу вас чудесным кофе по-фински. Меня научил его варить Олег. А Олега научил один знакомый профессор-финн. Прошу вас…