Взмахни белым крылом

– Но мне вовсе не хочется слушать ваши комплименты, сеньор, – подчеркнуто церемонно сказала она. – Комплименты редко бывают искренними.
– Только не мои. Знаете, я так рад, что вас воспитывали в монастыре! Может, поэтому вы такая прямодушная, искренняя... В вас не чувствуется ничего фальшивого... любой мужчина может с радостью вверить вам свою душу.
– О, перестаньте, сеньор! – запротестовала Кэтрин. – Будет вам! Вы, как всякий испанец, просто привыкли говорить языком средневековых баллад! Ну, подумайте сами, на что мне ваша душа? Что я с ней буду делать?!
– Меня зовут Сезар, – вкрадчиво напомнил он и как ни в чем не бывало добавил: – А вы предпочли бы получить не душу, а тело? – И, заметив, как Кэтрин побагровела от смущения, расхохотался. – Простите меня, Каталина, я просто умирал от желания заставить вас покраснеть! У вас это получается просто восхитительно! И кстати, я не испанец. Может, все было бы для меня куда проще, если бы я им был. Тогда, возможно, я мог бы лучше понять и сумасшедшую гордость, и жестокость, свойственную этому народу.
Его глаза вдруг затуманились, Кэтрин почувствовала, что он унесся мыслями куда-то далеко, и невольно задумалась, о ком же он вспоминает.
– Сальвадор... – поколебавшись, начала она.
– О, он, можно сказать, ископаемое! – нетерпеливо бросил Сезар. – Старик до сих пор живет в своем любимом восемнадцатом веке и сам этого не замечает! Хотя, надо признать, он весьма добр к вашему покорному слуге, но для этого у него есть свои причины!
– Неужели должны быть какие-то особые причины, чтобы быть добрым и внимательным к другим людям? – удивилась Кэтрин.
– А как же? Большинство из нас держат ушки на макушке, чтобы ухватить удачу за косу, – ответил он. – Однако, думаю, этому вас никак не могли научить в вашем монастыре. Уж вам-то подобные мотивы должны быть совершенно непонятны.
– Достопочтенная мать не раз предупреждала меня, что этот мир греховен, – с вызовом проговорила она. – Так что мне, пожалуй, иной раз стоит только порадоваться собственному невежеству!
– Слава Богу, так оно и есть! – пылко отозвался Сезар. – Если бы вы только знали, как я безумно устал от ужимок и кривлянья других женщин, которыми они прикрывают свои намерения. И все лишь ради одной-единственной цели – золота, денег, богатства! А с вами мне так... так удобно...
– Удобно?! – Кэтрин пришлось не по вкусу выбранное им слово. – Как с сестрой?
– Только не как с сестрой, – усмехнулся он.
Оттолкнувшись от стены, Сезар шагнул к ней, обхватил ладонями ее смущенное лицо и заглянул в глаза. Кэтрин, не дрогнув, встретила его взгляд, лишь щеки ее слабо порозовели, а сердце от какого-то непонятного волнения гулко заколотилось в груди.
– По-моему, вы никогда не согласились бы стать чьей-то женой только потому, что этот человек владеет всеми богатствами мира. – Его слова прозвучали не как вопрос, а как утверждение.
– Конечно. Я считаю, что для брака может быть только одна-единственная причина.
– И какая же, моя прекрасная Каталина?
Она отвела его руки от своего лица и высвободилась.
– Любовь! Что же еще, по-вашему? А теперь, думаю, нам лучше вернуться, и поскорее! – И почти побежала по дорожке.
– Нет нужды так торопиться! – взмолился он, догоняя ее. – В конце концов, можно сказать, само небо послало нам счастливую возможность хоть немного побыть вдвоем. Я был бы счастлив узнать немного больше о том, какой вам представляется любовь между мужчиной и женщиной... и брак. А потом... может, вы подарите мне еще один поцелуй?
Кэтрин насторожилась.
– Нет, – твердо отрезала она и пошла быстрее, снова и снова повторяя себе, что не может считать этого мужчину своим другом – он опасен, непредсказуем и обладает над ней какой-то странной властью, заставлявшей ее сердце биться сильнее. Все, что Сезар говорил ей... не могло ли это быть лишь прелюдией перед тем, как попытаться завести с ней интрижку? В конце концов, наверное, он один из тех порочных мужчин, относительно которых ее предупреждали в монастыре. Увы, взгляды Кэтрин на мир были пока еще весьма примитивны.
Они повернули за угол дома, и их тут же увидели. Кэтрин вздрогнула, заметив бежавших им навстречу Эдвину и Хуана Гуэрву. Новость о том, что произошло, уже облетела всю ферму и достигла ушей обитателей дома, их с Сезаром искали. При виде молодого человека Эдвина недовольно нахмурилась, и тонкая морщинка залегла у нее на лбу. Счастье явно повернулось к ней спиной. Если уж Кэтрин самой судьбой суждено было попасть в какую-то неприятную историю, то следовало бы Хосе, а вовсе не Сезару стать благородным спасителем неопытной девушки!
– Где вы были? – крикнула Эдвина. По ее лицу было ясно, что она что-то подозревает. – Мальчика отнесли в дом, я бросилась искать тебя, Кит. Испугалась, что тебе тоже стало дурно. Ты ведь не ранена, девочка?
– Ни единой царапины, – заверила Кэтрин.
– Но, как вы верно подметили, сеньора, она несколько взволнована. Еще бы, такое потрясение! – вкрадчивым тоном сказал Сезар. – Я решил побыть с нею... дать ей время немного прийти в себя и только потом проводил к дому.
Невольно припомнив методы, которыми он пользовался, чтобы, так сказать, привести ее в себя, Кэтрин снова и отчаянно смутилась.
– Вот как? – Вздернув брови, Эдвина решительно взяла дочь под руку. – Мне, конечно, жаль это слышать, но сейчас она, по-моему, совершенно пришла в себя!
– Со мной все в порядке, – поспешно подтвердила девушка.
– Что ж, в таком случае я вас оставляю, – с улыбкой произнес Сезар. – До свидания, сеньора и сеньорита, увидимся на допросе.
Его слова заставили Кэтрин вспомнить о маленьком Хайме. Выдернув руку у Эдвины, она бросилась за молодым человеком.
– Но вы ведь будете там, Сезар? Помните, вы обещали поддержать мою просьбу!
– Конечно, сеньорита! Естественно, я там буду. – Он отвесил дамам легкий поклон и удалился.
– Сезар?! – с легким упреком в голосе повторила Эдвина.
– Ну, по-моему, глупо соблюдать формальности с человеком, который, можно сказать, только что спас тебе жизнь! – возразила Кэтрин.
– Глупо рассчитывать на то, что, подпустив к себе человека, подобного Сезару Баренне, можно не нажить неприятностей, – жестко ответила Эдвина. – Не сомневаюсь, он не упустил представившейся ему возможности, – сухо произнесла она и добавила: – Жаль все-таки, что Пилар не смогла поехать с нами.
Пилар! Как же она могла забыть о ней, спохватилась Кэтрин. Впрочем, похоже, и Сезар тоже забыл. Но достаточно было лишь упомянуть это имя, чтобы девушку охватило раскаяние. Как она могла позволить себе подобную вольность?! Ведь знала же, что он влюблен в другую, и его слова о свойственной испанцам гордости и одновременно жестокости, скорее всего, относились именно к Пилар. Сезар подло воспользовался ее невинностью и неопытностью, и все лишь для того, чтобы смягчить раны, нанесенные юной испанкой его мужскому тщеславию. Вне всякого сомнения, покорность Кэтрин была для него приятной неожиданностью после надменности гордой Пилар.
Увы, у расстроенной бедняжки не оставалось даже времени, чтобы выругать себя за глупую доверчивость, потому что в этот момент они уже подошли к дому и присоединились к собравшимся там людям. Сальвадор, как и предположил Сезар, намеревался провести расследование несчастного происшествия и сурово наказать виновных.
Повинуясь его приказу, все, кто, так или иначе, имел касательство к этому делу, уже находились в просторной кухне. В центре ее, с белым от ужасных предчувствий лицом, стоял бедняга Хайме. Сальвадор, как и положено судье, сидел в кресле на небольшом возвышении, у его ног утопала в слезах несчастная Мария. Лицо стоявшего рядом с женой Хуана потемнело от тревоги. Вся атмосфера этого судилища удивительным образом напоминала картины кисти Гойи, которыми столько раз любовалась Кэтрин. Она не сомневалась, что юный Хайме за свою выходку непременно будет сурово наказан, но эта средневековая сцена привела ее в трепет. Похоже, роль великого инквизитора была дону Сальвадору весьма и весьма по вкусу и он не испытывал ни малейшего сочувствия к юному преступнику, который от страха едва держался на подгибающихся ногах.