Автобиография Лемми Килмистера

Примерно в это время из команды ушел Дикмик; он устал от дележа власти и всего остального дерьма, которое постоянно творилось в группе. Он ушел и жил с одной девчонкой, которая была моим лучшим другом, а сейчас с ней живёт Саймон Кинг — в Лондоне инцест творится сплошь и рядом. Пока Дикмик жил с ней, он очень долго торговал марихуаной, пока его не арестовали. Он отсидел в тюрьме полгода или год, вышел и стал попрошайкой, живущим за чужой счёт. Он прожил у меня два года, пока я его, наконец, не выгнал. Какой позор — Мик был умным парнем, но тюрьма навсегда сломала его. Я думаю, он был глубоко потрясен тюремной жизнью. После освобождения он стал другим человеком — ты превращаешься в жертву вместо хищника, — печальное зрелище.
Больше всего мне нравилось в группе то, что мы частенько играли за границей, а я уже давно не путешествовал. Мой первый концерт за границей с Hawkwind состоялся в зале Olympia в Париже. С нами играла немецкая группа под названием Amon Duul, — тогда они имели индустриальное звучание, и были очень хорошо известны в Европе. На том концерте мы устроили настоящий бардак: подростки буквально спятили, но CRS (полицейский отдел по ликвидации беспорядков) вел себя, как долбаное гестапо. Мне еще запомнился наш концерт в клубе Lem в Италии — там Дэйв превзошёл себя!
В первый раз я приехал в Америку в 1973, после выхода «Space Ritual». И с самого начала я был втянут в беспредельный разгул! Это было настоящее, мать твою, Эльдорадо для англичанина. Вы должны понимать, насколько скучная и чопорная была тогда Англия — куда скучнее, чем теперь! И вот вы попадаете в Техас, — на территории штата Техас уместится три с половиной Англии! Вы можете два дня ехать через Техас и все еще находиться на территории этого штата. А какой чистый воздух в таких местах, как Аризона и Колорадо, это просто невероятно! Когда я впервые оказался в Булдере (Boulder), я увидел в окно горы, — их очертания виднелись прямо над крышей отеля, но на самом деле до них было пятьдесят миль! Мы никогда не видели ничего подобного, как и любая другая европейская группа.
Наше первое турне началось с концерта в зале Tower Theater в Филадельфии, и потом мы поехали в Нью-Йорк и играли там в планетарии Hayden — над Землей пролетала комета Kohoutek, понимаете, и мы все были очень увлечены космической темой. Пролетать-то она пролетала, но невооруженным глазом была еле видна. Но в Планетарии был званый вечер, и мы посмотрели программу, посвященную Kohoutek и всему тому, что с этим связано. Это мероприятие было организовано с большой помпой, именно там я впервые встретился с Элисом Купером (Alice Cooper). Стиви Уондер (Stevie Wonder) тоже был там. Посередине холла был установлен здоровенный кусок лунной породы, и помощница Стиви подвела его, положила его руку на эту глыбу, — «Лунная порода, Стиви» — и увела. Потом, по ходу программы, я огляделся, и снова увидел Стиви Уондера, а его помощница говорила ему: «Теперь это переходит, Стиви, слева направо». Не пойму, кто из нас придурок, я или они?
Путешествуя по Америке, мы постоянно сидели на кислоте. Пока мы находились в Кливленде, три разные наркоманские тусовки трижды угощали нас «ангельской пылью», и никто из нас не отказался. Вот сколько кислоты мы тогда принимали!
А потом ты приезжаешь в Лос-Анджелес, и думаешь, что умер и попал в гребаный рай. Эти пальмы… Я помню, как наш самолет приземлялся в аэропорту LAX; пока мы заходили на посадку, я смотрел вниз, — вся земля была в голубых бассейнах и огромных пальмах. И когда мы ехали по голливудскому бульвару, а вдоль дороги тянулись ряды пальм, я думал, «Да… вот это местечко!». Действительно, тогда мы словно оказались в сказке, молодые люди, прилетевшие из Англии. Конечно, когда через много лет я переехал сюда, я уже знал, что всё не так просто — понимал умом, по крайней мере. Но вам никогда не потерять чувство удивления полностью.
Именно в Лос-Анджелесе я написал свою последнюю песню для Hawkwind. Ей оказалась «Motorhead». Мы остановились в отеле Hyatt на Sunset Boulevard. Этот отель стал известен по разрушениям, учинённым в нём Led Zeppelin. Тогда же там находилась группа The Electric Light Orchestra и их гитарист, Рой Вуд (Roy Wood), одолжил мне свою Ovation [13]. Так что в 7.30 утра я стоял на балконе отеля и, надсаживаясь, орал новую песню. Копы казались смутно обеспокоенными моим шумом. Они останавливали свои машины, выходили и смотрели на меня. Но только качали головами и уезжали. Наверное, думали, что я глюк. Кстати, на оригинальной версии «Motorhead», записанной Hawkwind, было соло скрипки. Если кто-то из вас считает скрипку нежным инструментом, то вы никогда не слышали Саймона Хауса (Simon House). Он играл, словно маньяк, он разорвал эту песню. Он был великолепен, этот Саймон. Позже он закончил свою карьеру, играя у Дэвида Боуи (David Bowie).
Мы четыре раза ездили на американские гастроли, пока я играл в Hawkwind. Саймон Хаус (Simon House), который играл на синтезаторе и скрипке, появился в команде как раз перед вторым туром. В итоге он заменил Дела Детмара (Del Dettmar), но в начале турне они вместе играли в группе. Дел ушел в середине гастролей и обосновался в Канаде, где своими руками построил себе бревенчатый дом. А ведь он был низкорослым парнем! Он построил этот дом для своей беременной жены, которая ждала ребенка дома в Англии. И где-то через семь месяцев, когда дом уже был построен, она вместе с ребенком отправилась к нему морем — а ребенок оказался наполовину пакистанцем. Вот засада, не так ли? Малыш был вылитый папочка. Не думаю, что он тут же посадил ее обратно на корабль, но ему явно было не по себе. Дурные новости.
Hawkwind начали катится по наклонной, когда к власти пришла «барабанная империя». Все началось в июле 1974, когда в группе появился Алан Поуэлл (Alan Powell). Саймон Кинг получил травму, играя в американский футбол, и Алан заменил его на время норвежских гастролей. Потом, когда через несколько недель Саймон вернулся, Алан захотел остаться, потому что ему так понравилось играть в группе, и он дружил с Саймоном, и все такое. Так что они начали играть вместе. Это, насколько я понимаю, стало концом Hawkwind, потому что эти двое совместными усилиями угробили группу.
За свою жизнь я видел много помпезных барабанщиков, но если говорить об этой парочке, это было просто смешно. Барабанные установки Саймона и Алана устанавливались в центре сцены в огромном полукруге ударных эффектов, которые мы никогда не использовали. Там были наковальня, несколько видов колокольчиков, тубулярных и на подвеске, и прочая перкуссия. Конечно, это создавало потрясающее впечатление, — и всем становилось ясно, кто в доме главный хорёк. Только не мне, разумеется. Я не давал покоя этим двум придуркам. Стоял рядом с ними и давил: «Быстрее, раздолбаи! Медленней, медленней! Ну же!». Наверное, они за это ненавидели меня, зато группа не теряла заданный темп. Но не только такая линия поведения с барабанной империей могла рассорить людей. Я оказался слишком впереди остальных парней. Играя в составе Hawkwind, я действительно вышел из своей раковины, в которой, быть может, находился до этого, если говорить о сцене. Я всегда находился на переднем крае и красовался, а так как не был лидером группы, все остальные считали мое поведение слишком самонадеянным. И я начал писать песни, которые, думаю, всех раздражали. Что уж говорить о наркотиках. Понимаете, я стал единственным амфетаминщиком в группе. Дикмик ушёл пару лет назад, и я оказался в меньшинстве. Я был плохим парнем…, впрочем, как и сейчас. Так что, когда при переезде через канадскую границу меня арестовали за хранение кокаина, они воспользовались возможностью, чтобы уволить меня.
Ужасная ситуация, но вместе с тем и удачное стечение обстоятельств, потому что у меня с собой не было ни грамма кокса. Это произошло в мае 1975. Мы только что отыграли в Детройте, а на следующий день рано утром отправились в Торонто. Какая-то девчонка на шоу передала мне несколько таблеток, и таким образом у меня оказалось около одного грамма амфетамина сульфата. Когда вы направляетесь из Детройта в Канаду, можно проехать либо по мосту, либо через тоннель. Если вы не хотите быть остановленными для досмотра, надо ехать по мосту, но мы не обратили на это внимания. Мы поехали через тоннель и неожиданно были разбужены пограничной полицией. Я еще толком не проснулся, поэтому засунул свою контрабанду в карман штанов. Плохая идея — они обыскивали нас до трусов и нашли мою заначку. Они засыпали сульфат амфетамина в свою пробирку и встряхнули. Если жидкость в ней изменяет цвет — жди неприятностей. Но с тем реактивом невозможно было определить, кокаин это или «спид». Ну и, конечно, жидкость окрасилась в нужный для полицейских цвет. «Это — кокаин, приятель, готовься сесть на нары!». На что я ответил: «Сомневаюсь». Эти ублюдки задержали меня, а остальных отпустили в Торонто.