Автобиография Лемми Килмистера

В целом «Bomber» получился хорошим альбомом, но там есть пара неудачных треков, вроде «Talking Head». «Bomber», «Stone Dead Forever», «All the Aces» — замечательные песни. «Lawman» была выдержана в необычном для нас ритме — что тоже было неплохо. По большому счету «Bomber» стал переходным звеном между «Overkill» и нашим следующим альбомом, «Ace Of Spades», и в этом было его назначение. Пластинка поднялась в чартах на 11 место, так что для нас этот диск стал очередной ступенью к успеху.
В разгар работы над «Bomber» мы отыграли на фестивале в Рединге (Reading). Мы выступали в тот же вечер, что и Police с Eurythmics. Тогда выступить на рединговском фестивале было почетно, — в программе участвовало много разных групп. Рок-н-ролл еще не успел превратиться в упорядоченный беспорядок, каким он является в наши дни. В тот год мы продавали флаги с логотипом Motorhead, и на шоу они в изобилии пестрели в толпе, пугая некоторых наиболее претенциозных критиков из публики.
После Рединга мы закончили микшировать «Bomber», и Bronze устроили презентацию альбома в лондонском клубе Bandwagon Heavy Metal Soundhouse. Это было ужасно — я всегда ненавидел подобного рода мероприятия. Тебе полагается весь вечер всех развлекать, что невыносимо и вообще чертовски неприятно. Фальшивая чушь, вот что это такое. Нас куда больше волновало возвращение к гастрольной деятельности: мы впервые должны были дать несколько концертов в Германии, а затем вернуться и вновь прокатиться по Англии. К тому же у нас на сцене появилась новая игрушка: тот самый сверкающий огнями Бомбер.
Этот агрегат имел вид немецкого бомбардировщика времен Второй мировой войны, размером сорок на сорок футов, и был сделан из тяжелых алюминиевых труб. Он мог летать над сценой в четырёх направлениях; вперёд, назад и в стороны — первая такая световая установка в своём роде. Это была чертовски тяжелая штуковина, и если бы она когда-нибудь навернулась, то раздавила бы нас в лепешку. Но, как часть шоу, Бомбер очень внушителен и мы использовали его в нескольких турах. Однако ни разу не возили его в Штаты, потому что он был слишком громоздким для тех залов, в которых мы играли. Так что Америка, к сожалению, так и не подверглась настоящей атаке Motorhead.
В то время группа приносила немного денег, и то кому-то, а не нам. После того, как «Bomber» попал в чарты на 11 место, стало ясно, что мы продолжаем идти вверх. Но никто в группе не видел прибыли. Всё, что зарабатывали, мы тут же вкладывали в дело. Хотя наше положение и так было стабильным. После выхода в свет альбома «Overkill» нам выплатили гонорар, и мы, наконец, нашли себе приличное жилье. До этого мы постоянно скитались по чужим углам. Эдди жил еще с пятью другими людьми, так что у него еще было более-менее приличное жилье. Фил жил с парой парней в Батерси (Battersea). А я целую вечность ошивался по чужим квартирам и шатался по Лондону с небольшим танковым планшетом времен второй мировой войны, в котором находились магнитофон, пять бобин с пленкой и пара носков. Правда, карты в нем не было. А она бы пригодилась мне в моих скитаниях по Лондону. Мне действительно нравилось вести подобный образ жизни, — можно было пожить неделю у очередной девчонки, а потом исчезнуть. Меня это устраивало. Но все изменилось, когда наши пластинки начали продаваться, — наш быт значительно улучшился, пусть мы переехали и не во дворцы.
Конечно, иметь свой дом совсем не обязательно, когда большую часть времени ты проводишь на гастролях. Мы давали примерно по пятьдесят три концерта с двумя выходными, прежде чем сделать перерыв в гастрольном графике. В туре по Англии в первом отделении у нас играли Saxon. Они были славные ребята, но со странностями, потому что не пили и не курили. У них в номере всегда был электрический чайник. Нам это казалось довольно странным. Интересно, что их барабанщик Пит Гилл (Pete Gill) через несколько лет присоединился к Motorhead. К тому времени он уже сильно пил. А после того, как влился в наш коллектив, он стал пить ещё больше! На гастролях с Saxon я также открыл для себя иглоукалывание. Мы с Бифом (Biff), вокалистом Saxon, оба сорвали наши голоса (по всей видимости, здоровый образ жизни не больше пошел ему на пользу, чем мне — мой). У Фила была знакомая, интересующаяся иглотерапией, она утыкала всего меня иголками и подключила их к 12-ти вольтному тракторному аккумулятору. Я восстановил свой голос через 20 минут. Биф не решился на это и продолжал страдать.
В самый разгар наших гастролей Bronze выпустили миньон с четырьмя песнями («Leaving Here», «Stone Dead Forever», «Dead Men Tell No Tales», и «Too Late Too Late»), записанными вживую. В шутку я попросил лейбл назвать эту пластинку «Золотые годы» (The Golden Years) — оказалось, что это и были наши лучшие времена (наверное, я тогда интуитивно догадывался об этом). Эти песни были довольно ужасно записаны, но пластинка попала в чарты.
В июле мы играли в Bingley Hall в Стаффорде, и нам вручили серебряные диски за альбом «Bomber», — он разошелся тиражом более 250000 копий. Эти диски нам вручила актриса, двойник Королевы Елизаветы. И каждый из нас троих преклонил колено, словно нас посвящали в рыцари. Между прочим, эта женщина до сих пор играет роль королевы, только постарела, конечно. Да и настоящая королева тоже нынче выглядит не лучшим образом. Я плохо чувствовал себя на том шоу — после того, как мы отыграли, я вырубился за кулисами, и для выхода на бис меня пришлось приводить в чувство. Я уже не помню, почему — наверное, не спал дня три. Так что я потерял сознание, а Фил и Эдди, два несчастных ублюдка, решили, что я увиливаю от работы! Я сидел в гримерке с влажным полотенцем на голове, а эти два мудака кипятились рядом: «Черт возьми, чувак, чем ты, твою мать, занимался три дня?! Ты охренел! Ты! Мудила!». Они волновались, что мое поведение испортит им их карьеру и всё такое. Боже мой! Чья бы корова мычала! Если у Эдди брали интервью, а он в это время оказывался нарезавшимся до неприличия, он обязательно уличал меня в пьянстве! Он заявлял: «Лемми пьет не в меру», и, говоря такое, всегда был пьян! Но никто не замечал таких совпадений.
После того концерта я объяснил в прессе свое падение тем, что в тот день после обеда у меня трижды отсосали. Частично это было правдой. За кулисами было полно девчонок, и там была очень миленькая маленькая индианка — она была второй из них. В том концертном зале была одна комната, в которой было множество подушек, а стены завешаны шалями. Такой гребаный мальтийский сон. Так что я заперся там вместе с ней и не выходил — а что бы вы сделали на моем месте? А? Хотел бы я знать, где она теперь?
Вскоре после этого выступления в Стаффорде мы начали репетировать и готовиться к записи следующего альбома. «Ace of Spades» стал одним из наших самых «долгих» альбомов, если говорить о студийном времени, используя специфический термин. И работалось над ним гораздо легче, чем над предыдущими альбомами, потому что мы вошли в колею и ничто не могло остановить нас. Нас, конечно, и сегодня не остановить, а тогда тем более, — популярность группы росла по всей стране — «Bomber» добился большего успеха, чем «Overkill», а «Ace of Spades» обещал стать ещё лучше. Наши дела шли в гору, и мы понимали, что эта пластинка будет хитом. Мы были в ударе. Тогда я еще не понимал, насколько мы обречены. На самом деле это был конец главы, а не начало. «Ace of Spades» стал пиком этого состава Motorhead. Я начал задумываться над этим только во время записи «Iron Fist» — из огня да в полымя!
С начала августа по середину сентября 1980 мы около шести недель работали в студии Jackson в Рикменсуорте (Rickmansworth). Продюсером стал Вик Мэйл (Vic Maile). Я знал его еще по Hawkwind, когда Вик работал на Pye Records. У него была своя передвижная студия — Hawkwind арендовали ее для записи «Space Ritual» и он прибыл вместе с ней. Вик был замечательным человеком и прекрасным продюсером, просто блестящим. Он болел диабетом, от которого позже и умер. Это вечная тема — лучшие люди всегда уходят от нас. Вот почему я еще жив.