Бестия. Том 2
Он говорит с ней о своих проблемах! Первый раз в жизни!
После неловкого молчания:
— Слушай, детка, я хочу, чтобы ты прилетела в Нью-Йорк.
Миллионы вопросов теснились у нее в голове.
— Когда?
— Сегодня, завтра… Я не призываю тебя мчаться сломя голову, но и не оттягивай.
— У меня самый разгар каникул, — нарочито холодно произнесла она.
— Вся твоя жизнь — сплошные чертовы каникулы! — взорвался Джино.
Лаки отбросила притворство и нетерпеливо спросила:
— В чем дело?
— Это не телефонный разговор. Подними свою задницу и валяй в Нью-Йорк. Я бы не просил, если бы это не было важно.
— Вылетим сегодня же вечером.
— Не надо Крейвена. Приезжай одна. Это семейное дело.
Мысль о том, чтобы лететь в Нью-Йорк без Крейвена, наполнила ее сердце ликованием.
— О'кей. — Что все-таки могло приключиться? — Увидимся!
— Давай прямо сейчас, тогда мы сможем вместе поужинать. Дарио тоже приедет.
Вот когда Лаки растерялась. Дарио… Она, Джино, Дарио — вся семья! Может, Джино опасно болен и ему осталось пять минут жизни?
— Ты как? — тихо спросила она. — В порядке?
— Ясное дело. Лучше некуда. Потом расскажу. Когда узнаешь номер рейса, позвони Косте, чтобы организовал встречу в аэропорту.
Длинные гудки в трубке возвестили окончание разговора.
* * *За несколько минут до этого такой же разговор состоялся у Джино с Дарио. Тот удивился ничуть не меньше сестры.
Джино давно предоставил ему полную свободу.
— Ты должен получить высшее образование, и тогда ты всегда сможешь взять мир за яйца, — любил повторять Джино. Дарио последовал его совету. В семнадцать лет окончил школу, а затем убедил отца позволить ему изучать искусство в Художественном колледже в Сан-Франциско.
Поначалу Джино отнесся к этому скептически.
— Искусство? Это еще что за премудрости?
Однако он даже гордился, что у него талантливый сын, и доверительно делился с Костой:
— Пусть мальчик занимается тем, что ему по душе. Перетрахает всех девчонок в колледже, а когда ему стукнет двадцать один год, я научу его тому, что действительно нужно, вот и все образование. В один прекрасный день ему предстоит унаследовать империю Сантанджело. Незачем давить на него раньше времени.
Так Дарио получил свободу. Деньги на него так и сыпались. Он снял квартиру в Сан-Франциско и поселился там вместе с Эриком. Тот бросил работу и свой коттедж в Сан-Диего, чтобы быть рядом со своим протеже.
Дарио был счастлив. Эрик старался во всем ему угождать. Чем плохо — бить баклуши и служить предметом поклонения? У него не было ощущения неестественности их отношений. Чувство вины посещало его только в те минуты, когда он представлял себе, что об этом узнает Джино. Страшно подумать!
Они с Эриком чаще всего довольствовались обществом друг друга. Не вступали в беспокойные сообщества хиппи, не посещали клубы геев и вообще почти не общались ни с кем из посторонних. Это вполне устраивало Эрика. Он один имеет права на Дарио!
Девушки, студентки Художественного колледжа, так и бегали за Дарио, но его это не трогало. Эрик удовлетворял всем его потребностям.
Быстро шло время. Дарио редко, от случая к случаю, виделся с отцом. На Рождество; потом он провел летом несколько недель в Лас-Вегасе. Несколько коротких визитов в Нью-Йорк. Вот и все.
В Вегасе Джино время от времени подсовывал сыну девушек.
— Это Дженни, она здесь новенькая… своди куда-нибудь Крисси — она только что порвала со своим парнем.
Дарио послушно выгуливал девушек, даже целовал в щечку — на случай, если им придется отчитываться перед Джино. Эрик убил бы его, если бы узнал!
Целовать девчонок — большое дело! Это его ничуть не возбуждало. Он ненавидел их липкую губную помаду, запах пудры и румян. Даже мысль об обнаженной женщине была ему ненавистна. Мягкая плоть. Неохватные груди. Потаенные местечки. Он вспомнил Марабель Блю в чем мать родила и содрогнулся.
— Зачем ты едешь? — выпытывал Эрик.
Дарио тщательно пригладил волосы и подумал: может, подстричься перед встречей с отцом?
— Еду — и все. Семейная встреча по какому-то поводу.
— По какому?
Дарио пожал плечами.
— Откуда мне знать. Съезжу и узнаю.
Джино, 1970
Джино с нетерпением ждал встречи с детьми. Лаки должна была прибыть первой — ей лететь всего пару часов. А вот Дарио будет в аэропорту Кеннеди около семи пятнадцати. Стыд-позор, подумал Джино, что сын моложе дочери. Считается, что первенец должен быть мальчиком. И почему у них такая внешность? Все наоборот. Почему Лаки не стала копией Марии, а Дарио не унаследовал мужественную красоту отца? Не то чтобы он вел себя не по-мужски. Джино видел, как он ухлестывал за девушками в Вегасе. А уж у себя в Художественном колледже, должно быть, не пропустил ни одной юбки. Это же надо: его сын учится в Художественном колледже! Джино ухмыльнулся и пожалел — как жалел каждый день своей жизни, — что Мария не дожила до того времени, когда дети стали взрослыми. Как бы она поступила с Лаки?
Это было мудрое решение — выдать дочь замуж, хотя бы и в юном возрасте. С Ричмондами она, как за каменной стеной. Со временем Питер Ричмонд станет баллотироваться в президенты Соединенных Штатов.
Все шло как по маслу. Манипулировать людьми — проще простого. Чтобы убедить Ричмондов принять Лаки в качестве невестки, ему пришлось применить первую степень принуждения, раскошелиться и напомнить о кое-каких фотографиях и любительских кинофильмах с Питером и Марабель Блю: Джино держал их запертыми у себя в сейфе.
Бетти Ричмонд рвала и метала. Даже вновь появилась на пороге его спальни в расчете на то, что одно траханье заставит его отказаться от своей затеи. Он дал ей от ворот поворот — как она ему в свое время. Счет сравнялся.
Спустя неделю состоялось бракосочетание. Только время покажет, правильно ли он поступил. С тех пор Джино редко видел дочь, но у нее всегда был цветущий вид. Он, правда, чувствовал некоторую напряженность. И почему она не хочет иметь детей? Вот когда он точно удостоверится в правильности своего решения! Надо поговорить с Лаки, довести до ее сведения, что ему не терпится стать дедушкой. Время идет, и он не молодеет.
Вошел Коста. Он сильно постарел после смерти своей любимой Дженнифер в прошлом году. Рак пощадил ее: быстро свел в могилу.
Джино от всей души сочувствовал другу. Ни детей. Ни родных. Одна Леонора еще жива — беспробудная алкоголичка Леонора. Даже не хочется вспоминать ее имя. Как она издевалась над Марией — своей единственной дочерью! Сука — не удосужилась явиться на похороны! И ни разу за все годы не пожелала увидеть Лаки или Дарио. Он, конечно, и не позволил бы — ни за что на свете.
— Ред выехал в аэропорт, — доложил Коста. — Успеет привезти сюда Лаки и сгонять за Дарио.
— Прекрасно, — Джино запустил пятерню в массу густых, непослушных волос. Шестьдесят четыре года. Волос не убывает. Член «всегда готов». Вот только желудок… Чертова язва заставляет подчас лезть на стенку.
— Ты бы нанял хорошую кухарку, — посоветовал он Косте. — Нарастил жирок. Нет ничего хуже костлявого старца.
— Как насчет костлявой старухи?
Джино загоготал.
— Совершенно верно! Я лично выбираю курочек исключительно до двадцати девяти. Кудахчут всякий вздор, зато какие шейки!
Жалко, что он никак не может уговорить Косту вернуться к нормальному образу жизни. Когда уходит секс, с человеком творится что-то неладное. Как с Костой. Вы только посмотрите на него — седой сутулый старик. Дженнифер год как похоронена. Пора уже.
* * *За столом велась легкая светская беседа. Джино сидел в торце, Коста — напротив, Лаки — по левую, а Дарио — по правую руку от отца.
Да, он может гордиться своими детьми. Оба очень красивы, хотя и по-разному. Конечно, у Дарио слишком длинные волосы, но теперь как будто такая мода? Все же Джино не утерпел: