Богиня мщения
– Я понимаю. – Эм-Джей зашел за стойку и открыл один из холодильников. – Но нам нужно было спешить. Сьюки поздно спохватилась – когда я обо всем узнал, она была уже на четвертом месяце.
– И что же вы предприняли? – спросил Бобби, усаживаясь на высокий барный табурет.
– Школьный охранник посоветовал нам обратиться к одной своей знакомой. – Эм-Джей достал из холодильника две банки диетической колы и сел рядом с Бобби. – Он обещал, что за пятьсот баксов она обо всем позаботится.
– И что было дальше? – спросил Бобби, открывая жестянку.
– Когда мы приехали по указанному адресу, то увидели старую, полуразвалившуюся халупу, которая к тому же стояла в довольно-таки подозрительном районе, почти в трущобах. Нам открыла какая-то старая китаянка. Она отвела Сьюки в каморку, которую называла операционной, и потребовала деньги, разумеется – наличными.
– Полтысячи долларов, – покачал головой Бобби. – У тебя было столько? Откуда?
– Я украл их у отца из ящика стола. Другого способа достать эти деньги у меня не было.
– Понятно. – Бобби кивнул. – Ну и что было дальше?
– Дальше? Ну, во – первых, мы оба жутко переволновались…
– Ничего удивительного, – вставил Бобби.
– В общем, я отдал деньги и стал ждать. И вдруг дверь в комнату, в которой я сидел, отворилась и вошла эта старая карга. В руках она держала большую корзину, а в ней лежал мертвый ребенок. Мой ребенок! Он был весь в крови, а эта тварь специально сунула корзину мне под нос, словно гордилась своей работой. «Видишь? – сказала она. – Все сделано как надо».
– Вот черт!..
– Этого зрелища я не забуду, наверное, до конца моих дней, – сказал Эм-Джей, качая головой. – Я тогда чуть в обморок не хлопнулся. Помню только, мне очень хотелось поскорее оттуда убраться, но я не мог бросить Сьюки. Наконец она вышла, я посадил ее в машину и повез домой, но по дороге у нее открылось кровотечение. Ей было очень больно, она кричала и плакала, и я растерялся. Я позвонил отцу, он положил ее к себе в больницу и… и я думаю – он ее спас. – Эм-Джей немного помолчал. – Этот ребенок мне потом долго снился, – добавил он после паузы. – Это был мальчик. Мой сын.
Бобби покачал головой.
– Почему же ты ничего мне не сказал? – снова спросил он.
– Мне было стыдно, – признался Эм-Джей. – К тому же не хотелось лишний раз вспоминать весь этот кошмар.
– Я тебя отлично понимаю, – кивнул Бобби и внимательно посмотрел на друга. – Но, я думаю, тебе придется рассказать обо всем Кэсси. Может быть, тогда она лучше поймет, что́ ты чувствуешь.
– Кэсси ничего не должна знать! – воскликнул Эм-Джей, яростно тряся головой. – К тому же я не хочу снова рассказывать эту историю. Достаточно того, что я поделился ею с тобой.
– Но ведь тогда тебе было всего шестнадцать, – возразил Бобби. – Кэсси – неглупая девушка, она не станет тебя ни в чем обвинять.
– Может, и не станет, – уныло отозвался Эм-Джей. – Но мне все равно бывает не по себе каждый раз, когда я думаю о том, что натворил. Это было неправильно… совершенно неправильно. И я не хочу, чтобы подобное повторилось.
– Я тебя понимаю. – Бобби кивнул в знак сочувствия. – Но, может быть, пора как-то… Ну не знаю. Не смириться, просто подойти ко всему этому рационально?
– Я знаю, что теперь мне придется с этим жить, – сказал Эм-Джей решительно. – Что сделано – то сделано. Но я не допущу, чтобы это повторилось. Никогда.
– Тогда ты тем более должен рассказать все своей жене, – настойчиво повторил Бобби. – Вот увидишь, она тебя выслушает и примет правильное решение.
– Ты не знаешь Кэсси. – Эм-Джей мрачно усмехнулся.
– Тогда заставь ее тебя выслушать, – сказал Бобби. – Сдается мне, что другого выхода у тебя просто нет.
Глава 7
Арман Джордан каждый день обедал с кем-нибудь в ресторане и каждый раз выбирал новое место и нового гостя. Платил он тоже всегда сам, так как не желал чувствовать себя перед кем-то в долгу. Себя Арман считал по-настоящему важной персоной и стремился к тому, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнений на его счет.
Сегодняшний обед он, однако, ожидал с куда бо́льшим, чем обычно, нетерпением. Еще бы, ведь его гостем был сам Мартин Константайн. Как приятно, думал Арман, будет сидеть с ним за одним столом и вспоминать утреннее приключение с очаровательной шлюховатой Ноной.
Мартин был его основным конкурентом в сфере недвижимости. Их интересы то и дело сталкивались, однако в большинстве случаев Арману удавалось одержать верх. В последнее время, однако, ситуация начала меняться. Арман давно хотел приобрести крупный жилой комплекс, который после реконструкции и последующей перепродажи должен был принести огромные деньги, но продавец неожиданно заключил договор с фирмой Константайна. В том, что дело было нечисто, Арман не сомневался, однако открыто обвинять конкурента в жульничестве не хотел – это было не в его стиле. Вместо этого он задумал и осуществил свой план, в результате которого Нона Константайн и оказалась в его квартире. С точки зрения Армана, это было достойное наказание за нечестную игру, и теперь сознание того, что всего несколько часов назад он обладал – обладал всеми возможными способами – женой этого полуеврея, тешило его самолюбие.
Мартину Константайну было чуть за шестьдесят, и выглядел он как типичный нью-йоркский воротила: бледный, с пухлыми склеротическими щечками, безвольным подбородком и крошечными красноватыми глазками. Как и Арман, он считался миллиардером, но, похоже, был им только на бумаге. Даже удивительно, как этому субъекту до сих пор удавалось противостоять ударам, которые наносили ему империя «Джордан девелопментс» и ее владелец.
Пожав друг другу руки, мужчины сели за стол, старательно соблюдая внешние приличия. На приглашение своего основного конкурента Мартин Константайн откликнулся только потому, что ему было любопытно узнать, что у Армана на уме. Он был уверен – парню от него что-то понадобилось, и хотел выяснить, что именно. Приятелями они никогда не были; если им и приходилось встречаться на каких-то светских мероприятиях, они общались вежливо, но холодно. На самом деле Мартин терпеть не мог «уважаемого мистера Джордана»; ему не нравился он сам, не нравились его заносчивость и манера каждый раз появляться в обществе с новой женщиной. Но сильнее всего Мартин ненавидел его за то, как он ведет дела, как расхваливает собственные приобретения и поливает грязью конкурентов. На самом деле, считал Мартин, его «Константайн холдингс» могла бы скупать и продавать такие фирмочки, как у Джордана, буквально десятками.
Обед, однако, прошел совсем не так, как думал Мартин. Они некоторое время поболтали о пустяках, обсудили телевизионную карьеру Дональда Трампа и в конце концов сошлись на том, что никогда не позволили бы себе пасть столь низко. Реалити-шоу, считали они, предназначены для плебеев, а не для солидных деловых людей.
Арман, впрочем, ни секунды не сомневался, что Константайн готов расстаться со своим левым яйцом, лишь бы стать хотя бы вполовину таким знаменитым, как Трамп. В чем, разумеется, его визави никогда бы не признался.
За кофе Арман чуть было не рассказал Мартину о том, что произошло сегодня утром. Ему очень хотелось сделать это – хотя бы ради того, чтобы полюбоваться выражением лица старого ублюдка, но он рассудил, что разумнее будет подождать до тех пор, пока ему что-то понадобится от мистера Константайна.
– Как поживает очаровательная миссис Константайн? – спросил Арман, когда они уже собирались уходить. «Я трахнул ее сегодня утром, – подумал он про себя. – Когда я имел ее в зад, она визжала как крыса, которую проткнули раскаленной проволокой. Я отодрал ее всеми возможными способами, и, клянусь Аллахом, ей это понравилось. Твоя Нона, дружище, патентованная шлюха».
– Нона – замечательная жена и мать, – похвастался Мартин. – Мне очень повезло, что я ее встретил. Она и ребенок – мои самые близкие люди. – Он немного помолчал, потом посоветовал самым дружелюбным тоном: – Вам тоже нужно жениться, мистер Джордан. Вы удивитесь, когда узнаете, как это может быть приятно – жить с одной женщиной.