Плоть (авт. сборник)
— Не знаю, — ответил Черчилль, — но мне кажется, что уцелей так или иначе, они давным-давно бы послали на Землю свои корабли. Ведь они жили на самообеспечении и владели собственным космофлотом.
— Видимо, что-то им помешало, — вступил в беседу Чандра. — Но я понял, куда клонит Лин. На Марсе есть радиоактивные минералы. Есть средства для добычи руды, пусть даже людей там больше нет.
— Насколько я понял, — произнес Черчилль, — вы предлагаете направить туда «Терру»? У нас действительно хватит топлива, чтобы добраться до Марса, но слишком мало, чтобы потом вернуться. Значит, вы предлагаете использовать оборудование, оставшееся в марсианских куполах, для того, чтобы изготовить недостающее количество топлива? А затем еще раз улететь в дальний космос?
— Мы обнаружили планету, где аборигены слишком отстали, чтобы угрожать нам, — сказал Лин. — Я говорю о второй планете Веги. Там четыре крупных материка, каждый почти с Австралию, разделенные океанами. Один из них заселен гуманоидами: развитые примерно на уровне древних греков. Два заселены людьми с камнями и палками. Четвертый необитаем. Если нам удастся добраться до Веги, мы сможем осесть на четвертом материке.
Все притихли.
Черчилль понимал, что в предложении Лина есть резон. Дело за малым: как его осуществить? Во-первых, нужно освободиться. Во-вторых, завладеть «Террой», — а она столь надежно охраняется, что им пришлось отвергнуть эту мысль, обсудив ее после того, как их освободили из заточения в Вашингтоне.
— Даже если нам удастся захватить корабль, — рассуждал он, — а это маловероятно, мы должны лететь на Марс. Вот в чем главный риск этой задумки. Что, если условия там таковы, что не удастся пополнить запасы топлива?
— Тогда придется застрять на Марсе надолго и начать производство необходимого оборудования, — предложил Аль-Масини.
— Ладно, предположим на Марсе мы раздобудем все, в чем нуждаемся, и долетим до Веги, но нам понадобятся женщины. Иначе раса вымрет. А это означает, что волей-неволей, но я должен взять Робин. А также и то, что нам придется похитить женщин Ди-Си.
— Когда они очнутся на Веге после глубокого замораживания, им останется только смириться, — улыбнулся Стейнберг.
— Насилие, похищение, изнасилование — какой великолепный старт прекрасного нового мира, — воскликнул Черчилль.
— А существует другой выход? — спросил Лин.
— Вспомним сабинянок, — ответил Стейнберг.
Черчилль не стал отвечать на это предложение, а привел еще один довод:
— Нас так мало, что через совсем небольшое время начнется кровосмешение среди наших потомков. Мы ведь не собираемся стать основоположниками расы кретинов.
— Мы похитим вместе с женщинами и детей и возьмем их с собою в морозильнике.
Черчилль нахмурился. Казалось, нет никаких способов избежать насилия. Но так ведь всегда и было на всем протяжении человеческой истории.
— Предположим, мы заберем с собою младенцев, еще не умеющих говорить, но нам придется набрать еще и достаточное количество женщин, чтобы их вырастить. И тут еще одна проблема: полигамия. Не стану ручаться за других женщин, но уверен, что Робин будет крепко возражать.
— Объяснить ей, что это временная мера, — сказал Ястржембовский. — В любом случае, для тебя можно сделать исключение. Оставайся с одной женой, если тебе так хочется, а нам оставь удовольствие. Я предлагаю напасть на одну из деревень в Пантс-Эльфе. Мне рассказывали, что тамошние женщины привычны к полигамии и, судя по тому, что я слышал, будут очень довольны, заимев мужей, обращающих на них внимание. Им чертовски не по душе так называемые мужики, которые достались им сейчас.
— Порядок, — произнес Черчилль. — Согласен. Осталось одно, что меня беспокоит.
— Что же именно?
— Как освободиться из плена?
Наступила угрюмая тишина.
— Как ты считаешь, — спросил Ястржембовский, — Витроу выложит деньги, чтобы выкупить нас всех?
— Вряд ли. Его кошелек серьезно отощает, когда он раскошелится, чтобы вырвать меня и Робин из рук этих головорезов с огромными кулаками.
— Ну что ж, хотя бы вы окажетесь на свободе, — сказал Стейнберг. — А что же будет с нами?
Черчилль поднялся и громко звякнул наручниками, требуя капитана.
— Что ты затеял? — спросила Робин, до этого не участвовавшая в разговоре, так как могла разобрать не больше двух-трех слов на английском языке 21-го века.
— Я намерен попытаться подбить капитана на что-то вроде сделки, — ответил он на языке Ди-Си. — Кажется, я нашел выход. Но все зависит от того, насколько буду красноречив я и насколько понятлив он.
В люк трюма просунул голову один из матросов-карелов и спросил, с чего это поднят такой чертов шум.
— Передай своему капитану, что я знаю способ, с помощью которого он мог бы заработать в тысячу раз больше денег, чем рассчитывает, — заявил Черчилль. — И такую славу, которая сделает его героем.
Голова исчезла. Через пять минут в трюм спустились два матроса и освободили Черчилля.
Он даже представить себе не мог, насколько верными окажутся его слова, произнесенные почти что в шутку.
Прошел день, и он не вернулся. Робин была близка к истерике. Ей представлялось, что капитан разгневался на ее мужа и убил его. Другие пытались ее успокоить разумными доводами, рассуждая, что такой делец, как капитан пиратов, не станет губить столь крупное помещение денег. Тем не менее, несмотря на все доводы, остальных пленников тоже понемногу охватило беспокойство. Черчилль мог совершенно непреднамеренно оскорбить чем-то капитана, и тому не оставалось ничего другого, как убить его, чтобы смыть позор. А может быть, его просто прирезали при попытке к бегству.
Некоторые из узников задремали. Робин продолжала бодрствовать, безостановочно молясь Колумбии.
Наконец, почти на заре, люк открылся. По лестнице, сопровождаемый двумя матросами, сошел Черчилль. Пошатнулся, еле удержался на ногах и стал громче икать. После того, как его приковали, все наконец-то поняли в чем дело. От него несло перегаром и он едва ворочал языком, глотая слова и обороты.
— Напился, как верблюд перед уходом каравана, — пролепетал Черчилль. — Весь день, всю ночь. Переговорить мне его удалось, но перепить — вряд ли. Многое разузнал об этих финнах. Они меньше других пострадали во время Опустошения, а затем заполнили всю Европу, подобно древним викингам. Смешались с остатками скандинавов, поляков и прибалтов. Сейчас они удерживают северо-запад России, восток Англии, почти весь север Франции, побережье Испании и Северной Африки, Сицилию, Южную Африку, Исландию, Гренландию, Лабрадор и Северную Каролину. Бог знает, что еще, так как они выслали несколько экспедиций в Индию и Китай…
— Все это очень интересно, но расскажешь как-нибудь позже, — перебил его Стейнберг. — Лучше выкладывай, о чем договорился с капитаном. Заключили сделку?
— Очень хитрый парень и ужасно подозрительный. Убедить его было чертовски трудно.
— Что с тобою? — спросила Робин.
Черчилль попросил ее не беспокоиться, скоро они все будут на свободе. Затем снова переключился на родной язык.
— Вы пробовали объяснить действие антигравитационных генераторов и двигателей человеку, который даже не ведает о том, что есть такие штуки, как молекулы или электроны? Между прочим, мне пришлось прочесть целую лекцию по основам теории атома и…
Его голос ослабел, голова упала на грудь. Он спал.
В отчаянии женщина трясла его, пока он не переборол дурман.
— А, это ты, Робин, — пробормотал он. — Робин, тебе ужасно не понравится моя затея. Ты возненавидишь меня. — Он снова заснул. Все попытки разбудить его на этот раз оказались тщетными.
ХІV
Жаль, что у меня нет возможности самой снять этот пояс, пожаловалась Мэри Кэйси. — Он так мне натер кожу, что я едва хожу. И он очень негигиеничен. В нем есть два небольших отверстия, но мне приходится наливать туда воду, чтобы смыть грязь.
