Страна грез

— Все нормально. Меня зовут Джеймс Такер, и вы на ранчо Ди Ар.
— Я сейчас уйду… — проговорила Дейзи, отступая назад.
— Нет, останьтесь, — произнес он. — Но скажите сначала, как вас зовут.
— Дейзи Ламберт. Я из Силвер-Бэй, из Коннектикута.
— Ищете золото?
Дейзи рассказала ему о том, что учится в гуманитарной школе, придумывает украшения и в восторге от западных материалов и стиля в искусстве. Когда Дейзи сказала, что ей очень интересно посмотреть на трещотку змеи, он отрезал ее своим ножом и положил в седельную сумку. Джеймс сказал, что, если она что-нибудь сделает из нее, он купит это произведение. Дейзи спросила, может ли она оставить себе камешки, которые извлекла из реки, и он ответил утвердительно. Когда же Дейзи показала плоды своих трудов, Джеймс взял один уродливый камешек из кучки.
— Вот это настоящее, — произнес он. — Беру свои слова обратно, ты нашла золото.
— Честно?
Вместе они рассмотрели камешек. Внешне он был матово-темным и не отличался от других камней, которые она собрала в большом количестве. Но Джеймс видел его ценность, мерцание под налетом речного ила и грязи. Дейзи решила, что повезет домой маленький золотой самородок и использует его в своем первом ожерелье в западном стиле. Подул ветер, и Дейзи почувствовала первый порыв вдохновения, которое давала ей природа. Ведь именно за этим она и отправилась в Вайоминг. Этот порыв оказался настолько силен, что Дейзи от удивления воскликнула.
Джеймс держал свою шляпу в руке и снял шляпу с Дейзи, позволив ее волосам цвета меди развеваться на ветру. Он положил ладонь ей на шею и, бросив шляпы на землю, притянул Дейзи к себе, одарив таким поцелуем, что она едва не потеряла сознание. Дейзи держала самородок в одной руке, а другой сжимала его руку. Она никогда не знала, что тело мужчины может быть таким сильным. Это открытие поразило Дейзи больше, чем змея на камне, и кусок золота выпал из ее руки.
Джеймс целовал ее долго. Он делал это медленно и нежно, так же, как и проводил пальцами по ее волосам и ласкал губами шею. Солнце грело их своими лучами. Каждый раз Дейзи чувствовала новый мускул на его руке или спине; ее колени ослабели, и если бы у нее было еще золото, то оно наверняка бы отправилось на землю вслед за первым куском.
Когда они остановились, Джеймс нагнулся, чтобы подобрать самородок. Дейзи стояла над ним и, рассматривая его узкие джинсы, спрашивала себя, почему никогда раньше не смотрела так на мужчину. Джеймс протянул ей золото, накрыв ее ладонь своей. Его мозоли были такими жесткими, что едва не поцарапали кожу на руке Дейзи.
— Руки ковбоя, — тихо произнесла она.
— Что?
— О, ничего… — Она хотела еще что-то сказать, чтобы он не уходил. — Мне здесь все нравится: прогулки верхом… Все.
— Руки ковбоя, — произнес он с улыбкой. — У тебя тоже такие могут быть. Просто побудь в своем отеле-ранчо подольше, продолжай ездить верхом, золото мыть. Понимаешь?
— Это ранчо совсем не то, что настоящее, — проговорила Дейзи. — Просто пара домов с конюшней и картами, с чужой землей.
— Приезжай на Ди Ар, — проговорил Джеймс, — у нас места хватит.
— Спасибо за приглашение, но я не могу.
— Почему? Ты можешь работать, кататься верхом, когда захочешь. Я буду рад, если ты согласишься. Или ты торопишься вернуться в Коннектикут?
— Нет…
— Тогда почему не можешь?
Дейзи пожала плечами и покачала головой. Ей казалось это невозможным. Она не могла себе даже представить такого. Но затем Джеймс поцеловал Дейзи снова, повернув ее лицо к солнцу и захватив ее губы своими нежными губами. Дейзи снова уронила самородок, и Джеймс снова поднял его.
Она переехала из отеля-ранчо и осталась на Ди Ар. Джеймс поселил Дейзи именно сюда, в этот уединенный домик, где она была сейчас. Он держался на уважительном расстоянии достаточно долго, по крайней мере двадцать четыре часа. Дейзи ела в большом доме, вместе с Джеймсом, Далтоном и Луизой. Она подружилась с Полом Марчем и другими. Племянник Луизы, Тод, тогда еще работал здесь, и Дейзи вспомнила, как однажды он подарил ей букет горных маргариток и подсматривал за ней в окно. Она также вспомнила, как Джеймс чуть не убил его тогда.
Дейзи подняла голову и бросила взгляд в окно, желая увидеть летний солнечный день вместо падающего снега. Внутреннее убранство этого домика совсем не изменилось. Мысли о Джеймсе, об их первой встрече что-то перевернули у Дейзи глубоко внутри. Сила творить волшебство снова наполнила ее, и пальцы Дейзи потеплели. Пламя свечей дрогнуло, как будто мимо пролетел призрак. Дейзи подумала, что, может быть, это дух гремучей змеи, скрытного создания, к которому она вот уже столько лет испытывает благодарность.
Ее украшения открывали их владельцам доступ к миру духов, предлагая солнце и луну, зимнюю дремоту земли, весеннее возрождение и возвращение белых гусей после их долгого путешествия. Дейзи было трудно постигнуть грань между обыденным, земным миром и миром духов.
Она лишь знала, что ее пальцы чувствуют тепло, а свечи горят. Индейские напевы продолжали звучать, и Дейзи задумалась о том, когда Джеймс вернется домой. Джейк и Сейдж были в ее сердце, и сейчас Дейзи показалось этого достаточно. Работа приносила ей спокойствие и безмятежность.
Взяв кости, она услышала волчий лай. После некоторой паузы волк опять залаял, а потом громко завыл. Пламя свечей вновь дрогнуло, как будто призрак мертвой гремучей змеи, которая подарила Дейзи любовь, снова пролетел по комнате. Дейзи огляделась вокруг, но тут же поняла, что это просто ветер дует через щель в старой оконной раме. Он залетал в печную трубу, кружа искры и раздувая тлеющие угли, и заставлял дрожать пламя свечей.
Дейзи продолжила работать, волшебство и вдохновение отвлекали ее от тяжелых мыслей. Сейдж направляется сюда. Она едет на запад так же, как когда-то давно ехала и Дейзи. Любовь родителей Сейдж и духи, что живут в ожерелье, которое она носит на шее, защитят ее и приведут домой.
* * *
Прячась от снежной бури, Дэвид и Сейдж нашли старый коровник. Еще пару дней в дороге, и ночевать в почти заброшенных строениях войдет в привычку.
Снежный слой уже достиг трех дюймов, и Дэвид сказал, что выпадет еще не меньше шести.
— В горах, как раз там, куда мы направляемся, его еще больше, — произнес он. — В три, четыре раза, чем везде в Вайоминге.
— Но еще даже Дня благодарения не было, — проговорила Сейдж, подумав о том, как бы такая погода не помешала лыжным курортам в Новой Англии.
— Снег растает так же быстро, как выпал, — ответил Дэвид, — долго не пролежит. Настоящие снегопады начинаются не раньше декабря, января.
Они расположились в дальнем углу строения. Собаки и котята заснули у них в ногах. Петал жевала свою игрушку, с преданностью глядя на Дэвида. Сейдж попыталась устроиться на сене. Ребенок сегодня вел себя очень активно, и она никак не могла найти положение, в котором его ножки не упирались бы ей во внутренние органы. Однажды Сейдж поймала взгляд Дэвида на своем животе. Он будто пытался понять, на самом ли деле Сейдж беременна или просто растолстела на булочках, но оказался достаточно вежливым молодым человеком и не спросил.
— Ты много знаешь о Вайоминге, — проговорила Сейдж.
— Да, много.
— Здесь хорошо?
— Здесь так же, как и везде: какие-то места хорошие, какие-то плохие.
Замычали коровы, и Сейдж огляделась. Она почувствовала, как на нее нахлынули далекие воспоминания: запахи домашних животных, звуки шуршащей травы, которую они раздвигают своими большими телами. Сейчас Сейдж слышала звуки большого стада, и ей стало интересно, насколько оно похоже на стадо ее отца.
— У нас есть коровы, — проговорила она.
— Правда?
— На ранчо моего отца.
Дэвид презрительно фыркнул:
— Он скотовод?
— Да, скотовод.
— Я ненавижу скотоводов, — произнес Дэвид.
Сейдж была потрясена его словами.
— Всем сердцем, — закончил он.