Страна грез

— Моего сына, — объяснила Дейзи. — Они с Сейдж были близнецами. Он умер, когда ему было три года.
Женщина резко вскинула голову:
— Как это случилось?
— Мы не знаем, — тихо проговорила Дейзи.
Детектив молча ждала.
— Джеймс, мой муж, поехал с ним на лошади. Они сгоняли скот, и было много людей. Там были Джеймс, его отец и управляющий. Джеймс всегда брал сына с собой, Джейк просто обожал это. Он был, как маленький ковбой и всегда хотел быть вместе с отцом. Муж всего на минуту снял Джейка с седла, поставил его на землю и сказал, чтобы он никуда не уходил и смотрел… — Дейзи заметила выражение лица детектива и покачала головой. — Нет… Я знаю, вы думаете, это безумие, но это обычное дело. Мы жили на ранчо, а там много всего происходит. Мы думали, что детям повезло — вокруг такой простор, чистый воздух, разные животные, которых они обожали. Джейк был таким послушным мальчиком, всегда делал то, что ему говорили…
— Так ваш муж сказал ему никуда не уходить, — холодно повторила детектив.
Дейзи кивнула.
— Что произошло дальше?
Хэтуэй подошла ближе. Дейзи сглотнула: ей нелегко было заговорить. — Мы не знаем, что произошло дальше.
— Расследование было? — снова задала вопрос детектив.
— Да, — произнесла Дейзи, — о, да.
Каньон был огромным и представлял собой опасность сам по себе, но полиция, казалось, совершенно не брала это в расчет. Они немедленно сосредоточили все свое внимание на Джеймсе. Дейзи вспомнила тех полицейских, с колючими и подозрительными взглядами. Она с ума сходила от волнения, а они обращались с ней, как с женой преступника, подозреваемого в убийстве. Они не дали Джеймсу присоединиться к группе поисковиков именно в первые, самые важные дни, мучая его своими напрасными вопросами.
— Они так ничего и не нашли, — проговорила Дейзи. — Никаких следов моего сына. Все место, где оставил его муж, было покрыто следами людей и отпечатками подков; не смогли найти даже отпечатков его ботинок. Мы организовали поисковые группы, наняли вертолеты, шамана из шошонов [3]. Полиция часами допрашивала моего мужа…
Детектив Лароза кивнула. Известно, что первым подозреваемым становится отец, не важно, как сильно протестует против этого остальная часть семьи.
— Когда его отпустили, — произнесла Дейзи, чуть наклонившись назад, — он бушевал, как торнадо, сказал мне, что не вернется домой, пока не найдет Джейка, и продолжал искать. — Дейзи перевела дух. Джеймс исчез на пятнадцать дней, уже после того, как пришла последняя поисковая группа. Потом появился совершенно больным и обезвоженным. — Отец Джеймса и управляющий нашли его и привели домой.
— И он не нашел Джейка?
— Нет.
— А Сейдж? Где она была в это время?
— Со мной, — ответила Дейзи, вспомнив, как ее дочь не отходила от нее ни на шаг, как затихла тогда эта маленькая девочка, будто чувствовала, что мать не в состоянии ответить на все ее вопросы. На той неделе Дейзи сделала Сейдж ожерелье. Работая, она молилась и всю свою любовь к Джейку воплотила в камне и кости. Сейдж до сих пор носила это ожерелье и практически никогда не снимала.
— Джеймс никогда не уедет из Вайоминга, — произнесла Дейзи. — Только если вернется Джейк.
— А есть ли какие-нибудь основания верить… — начала детектив.
Дейзи покачала головой. Хэтуэй положила ей на плечо руку. Дейзи, не отрываясь, смотрела на детектива, вспоминая пережитое. Какие только мысли не приходили ей в голову, когда она пыталась понять, куда пропал ее сын! Сначала думала, что на него напали койоты, медведь или гремучая змея. Потом — может, он провалился в какую-нибудь трещину. Вокруг столько пещер и расселин, бескрайний простор. И никого рядом, никто не услышал, как он звал на помощь…
— Теперь между вами возникла враждебность? — спросила детектив. — Между вами и вашим бывшим мужем?
— Может, и так. Я не уверена, что «враждебность» — правильное слово, — заговорила Дейзи, стараясь понять, как можно назвать это чувство.
Детектив Лароза кивнула. Она стояла и рассматривала вещи на столе Сейдж. Просмотрев стопку блокнотов Сейдж, заглянула в ящики. Открыв пластиковую коробочку из-под пленки, посмотрела внутрь и принюхалась. Затем женщина потрогала поверхность деревянного ящичка Сейдж. Он был из темного красного дерева, а на крышке красовалось изображение сценки из родео. Ковбой пытался удержаться на спине брыкающегося быка. Здесь Сейдж хранила свои драгоценности, корешки от билетов, письма отца — в общем, все, чем дорожила больше всего. Дейзи кусала губы: она понимала, что детектив ищет наркотики.
— Какая красота. — Детектив взяла браслет, который Дейзи подарила Сейдж на прошлое Рождество. Женщина осторожно провела пальцем по тончайшей резьбе и внимательно вгляделась в узоры. — Очень необычно.
— Это Дейзи сделала, — произнесла Хэтуэй.
— Мне знакомы ваши работы. — Детектив улыбнулась и посмотрела на Дейзи. — У моей сестры есть ваши сережки, называются, по-моему, «Богиня Луны».
Дейзи кивнула. Она давала названия всем своим произведениям. Браслет, который детектив Лароза сейчас держала в руках, назывался «Духи сосны». Название родилось, когда Дейзи услышала, как ветер, раскачивая ветки сосен, шептал «любовь» снова и снова; говорил людям, чтобы любили свои семьи. Лица духов сосны были мудрыми и знающими, словно старые женщины навсегда поселились в ветвях и иголках этого дерева. Где бы сейчас ни была Сейдж, Дейзи желала, чтобы ее девочка взяла духов сосны с собой и те защитили ее.
— Что это? — спросила детектив, рассматривая крошечные группы концентрических окружностей, которые обрамляли лицо одного из духов. — У моей сестры такие же украшения на серьгах.
— Просто символы, — произнесла Дейзи.
— Дейзи часто в своих работах использует окружности, — заговорила Хэтуэй, выступая вперед, потому что ее сестра, уставившись на браслет, хранила молчание. — Это древний символ защиты, когда люди клана собираются в круг, чтобы не пустить врагов, злых духов, диких зверей…
— Занятно, — удивилась детектив.
— Пусть с ней все будет в порядке, — произнесла Дейзи вслух.
— Есть ли что-то, чем она занимается все время, или какое-нибудь место, куда она постоянно ходит?
— Она любит природу, — отозвалась Дейзи. — Часто гуляет по лесу, катается на каноэ… Она знает все ближайшие парки как свои пять пальцев. Я возила ее в кемпинг в Вермонте и Нью-Гемпшире. Последние три года летом мы снимали коттедж в Мэйне.
— Где в Мэйне?
— Недалеко от горы Катадин, — ответила Дейзи. Она выбрала самое дикое место во всей Новой Англии и самое близкое по духу к Вайомингу.
Они видели орлов, лосей, медведей, бродили по немощеным тропинкам. Ночь закрывала небо черным бархатом, а звезды, словно яркие шары, висели прямо над головой. И пока Сейдж спала, Дейзи, стоя на ветхом крыльце, разговаривала с Джейком. Она могла поклясться, что он отвечал ей.
Детектив Лароза записала что-то еще.
— Ей нравится там, — задумчиво проговорила Хэтуэй, как будто обдумывала возможность того, что Сейдж направляется именно в Мэйн. Она приехала к ним туда прошлым летом, и все трое провели вместе пять замечательных дней.
— Это так далеко, — произнесла Дейзи. — Она одна туда не доберется…
— Ты серьезно? — добродушно спросила Хэтуэй, и в глазах у Дейзи заблестели слезы, когда она подумала, как изобретательна была ее дочь. Сейдж была скаутом уже десять лет. Она умела разжигать костер, без компаса могла определить, где север, и из любой точки найти дорогу домой.
— Гора Катадин, — повторила детектив Лароза. — А какие города рядом с тем местом?
— Миллинокет.
— Расскажите еще о ней. — Она говорила так, будто действительно волновалась, хотела узнать больше.
— Она переживает из-за своего веса, — продолжила Дейзи. — Потому что не выглядит «идеально». А когда носила скобки, то отчаянно ненавидела их. Я сделала ей ожерелье, когда Сейдж было четыре года, и она никогда его не снимает. У нее есть родимое пятно на правом бедре, которое, как сказал однажды ее отец, похоже на мустанга. Сейдж была просто в восторге. Раньше она постоянно твердила, что, когда вырастет, станет ковбоем.