Горячее солнце, холодный песок

Она радовалась, глядя на то, что ее любимый муж ушел с головой в разгадывание очередной загадки, – он сказал ей, что проблема, над которой он сейчас работает, может сделать счастливыми большое количество людей по всему миру. Она любила его за этот альтруизм, помогая всеми доступными ей средствами.
Иногда ему требовалось полное уединение – и в доме, который из просторной холостяцкой квартиры превратился в собственный этаж элитного дома, становилось так тихо, что нельзя было поверить, что это самый центр большого города. А потом она купила для них замечательный загородный дом, который стал для него воистину настоящим сюрпризом: она это сделала тихо, без единого намека, быстро и просто виртуозно. Дом был обставлен в лучших традициях классического ренессанса: добротная, элегантная мебель, изысканные обои и шпалеры, золоченые рамы картин, скульптуры.
Но главным подарком для него стала та картина, благодаря которой они познакомились: девушка в сине-золотой маске, с прядями каштановых волос, свободно рассыпавшихся по спине. Теперь его уже не мучил вопрос: свободно ли ее сердце? Он знал, что ее сердце занято, занято им, и эта мысль наполняла его счастьем.
И вот теперь, сидя перед пробиркой, в которой шла длинная генетическая реакция, в случае успеха обещавшая ему нобелевку, – он мечтал о том, как им будет хорошо втроем, каким замечательным будет их сын, и главное – они будут полностью счастливы. Им уже не о чем будет больше мечтать.
Монитор выдал ему оповещение, которого он ждал последние несколько лет: его сердце чуть не выпрыгнуло из груди и забилось, каждым ударом отзываясь болью в груди, – свершилось. Ему вспомнилась фраза: «Богу – богово, кесарю – кесарево». Ну и кто сегодня Бог?! Он подошел к окну, посмотрел в голубое высокое небо – и торжествующе рассмеялся смехом победителя.
 
Жена
 
Он принадлежит ей. Навсегда.
 
Она жила безоблачной, прекрасной жизнью, похожей на счастливый сон. Муж ее обожал, она купалась в лучах его славы, посвятив свою жизнь ему и его гению. Они жили в полном достатке, у нее было все, что только она могла пожелать. К ней относились с уважением – ведь она была любимой женой ученого с мировым именем. Они объездили «весь свет» и, наверное, в мире не было «такого чуда», которого бы она не увидела.
Детей у них не получалось. Она даже радовалась этому: детей она не любила, в юности у нее был один тяжелый эпизод, она его пережила и теперь старалась о нем не вспоминать. Сейчас ей хотелось насладиться жизнью «жены гения» по полной программе. А это требовало ее постоянного участия. Вы думаете, быть женой гения легко? Нет, это заблуждение.
Чтобы его гениальный мозг работал с полной отдачей, принося пользу всему человечеству, ему должны быть созданы все условия, а это требует не только денег, которые он зарабатывал в избытке, но и внимания, времени, заботы.
Ей было в радость следить за его распорядком дня, здоровьем, исполнять его желания, создавать максимально комфортные условия для работы и повседневной жизни. Она сопровождала его во всех поездках, следя за тем, чтобы ему не докучали, чтобы он вовремя поел и отдохнул, чтобы у него всегда были под рукой любимые вещи, нужная литература.
Она занималась обустройством их жилья, и ее стараниями из большой, но обычной холостяцкой квартиры оно превратилось в личный этаж элитного дома в центре города, со звукоизоляцией, тренажерным залом, просторной библиотекой.
Со временем она купила и обустроила для них загородный дом. Это была не просто дача, это был именно двухэтажный загородный дом, стоящий в тихом уголке березовой рощицы с видом на рукотворное озеро, с просторным участком, роскошной крытой верандой, где они любили по вечерам пить чай с липовым медом. Они были счастливы. Они были счастливы вдвоем.
Но когда она огляделась вокруг, оценила то, что сделала, и то, сколько уже прошло времени, ей показалось, что теперь ей необходима «страховка», чтобы это ее счастье не досталось какой-нибудь молодой, но ранней и прыткой красотке. Муж не давал ей никаких поводов так думать, она была уверена в его любви. Но случайности… И разве можно допустить, чтобы все ее труды пропали даром? Нет, нет и нет. А ведь она не молодеет. Ей уже почти тридцать.
Еще не хватало, чтобы ей какая-нибудь «красивая и смелая дорогу перешла». Неужели она обречена жить в постоянном страхе потери? Потери мужа, потери высокого положения, благосостояния, дома, денег, уверенности в завтрашнем – послезавтрашнем – любом будущем дне. Нет, она никому своего не уступит.
Длинными днями она размышляла, что ей предпринять. Днями было легче – кроме размышлений она была еще чем-то занята.
Невыносимо бесконечными, мучительными ночами она лежала в постели с открытыми глазами, и мысли о том, что крах всех ее усилий может наступить в любой момент, не давали ей заснуть.
Она была твердо настроена удержать все, что ей принадлежало. И способ, который мог ей гарантировать победу, был только один – пусть и не очень удобный, но зато железобетонный. Она еще раз все обдумала и приняла решение.
Исподволь, намеками, она стала «прививать» мужу мысль, что для «полного» счастья им нужен ребенок, что оставить мир без наследника такого великого ума было бы… неправильно. Она знала, что даже намека на ее желание будет достаточно – оно будет им исполнено.
Муж ее услышал. С этого момента они стали всерьез отслеживать процессы, происходящие в ее женском организме: как оказалось, организм работал точнее швейцарских часов, но ребенок упорно не хотел в нем образовываться.
Время шло, и она во всей полноте прочувствовала, что такое ирония Судьбы. Ее муж был выдающимся ученым-генетиком, а они не могли зачать ребенка. Она видела, что ему от этого не по себе, он стал часто задумываться, сидел по вечерам с отрешенным видом – и ее это стало беспокоить.
В их совместной жизни раньше такого не было: они всегда были вместе, даже во время напряженных исследований, или в разгар бурной дискуссии, или на международном симпозиуме, где он выступал с докладом, она всегда чувствовала, что он рядом, что он помнит о ней и чувствует ее присутствие. Его глаза всегда находили ее в самом многолюдном месте: просторном зале во время приема, на шумной улице фешенебельных магазинов Милана, среди ярких красок восточного базара – где бы они ни находились, они всегда были вместе.
А теперь она чувствовала, что он отстраняется – и не могла понять: в чем дело? Почему он стал задумчивым и не так ласков с ней, как обычно?
Так продолжалось довольно долго. Для нее это было очень тяжело. Его безоговорочная, бесконечная любовь избаловала ее, и теперь, лишившись этого дара, она чувствовала себя несчастной. Конечно, она изо всех сил старалась этого не показать, не подавать вида, что страдает, – ей не хотелось, чтобы ситуация стала еще сложнее, она надеялась, что их прежняя идиллия может вернуться. И она снова будет счастлива.
Но – время шло, а муж все больше замыкался в себе. Нет, он не был груб с ней, он продолжал выказывать ей все знаки внимания, что и раньше, все ее желания выполнялись, как и прежде, – но ей казалось, что в них не было того чувства, что было раньше: неуловимого, обволакивающего ощущения нежности и тепла.
Что это могло означать? Он больше ее не любит? Нет, только не это! Она не может потерять его любовь! Перенести такое еще раз просто не в ее силах – она этого не переживет! Если ее сердце будет разбито еще раз – это уже навсегда. Навсегда… на веки вечные…
Она стала думать – что могло повлиять на его чувство? Что могло разрушить его любовь к ней? Что предпринять, чтобы его любовь вернулась и баловала ее, как прежде?
Она раздумывала над этим тайно и упорно, молча, не задавая вопросов, анализируя каждое его слово, взгляд, интонацию, жест. Ничего. И тут ее осенило.
Это все из-за ребенка! Вернее, из-за того, что она не может забеременеть!
Она уже не девочка. Иногда ей казалось, что она слышит, как тикают невидимые часы, отсчитывая ее время – время последней возможности зачать ребенка. Если раньше она не придавала особого значения их попыткам стать родителями – да, она вполне была согласна родить, – но сделать она хотела это ради сохранения достигнутого блага, чтобы он именно от нее получил все. Все – что только мог хотеть мужчина. Теперь же это желание стало не просто рациональным выбором, оно приобрело крайнюю форму – она страстно этого желала, жила этой мыслью, которая захватила все ее существо, чувства, мысли. Она не могла есть, пить, спокойно и счастливо жить – ее трясло как в лихорадке, она не находила себе места. Решение! Ей было нужно решение этой проблемы!