Река Джима

— Грейстрок из тех, кого терране зовут хитрюгами, — пояснил Донован. — Но он не глупый хитрюга. Вся встреча в кафе была тщательно спланирована. Он хотел узнать, что нам известно о твоей матери. Если не он, то Маленький Хью обязательно догадался бы насыпать эймшифары на нашу одежду во время приятного ужина.
Продавец вернулся с кепиями, и Мeарана заметила, что по внешнему виду они сильно отличались от прежних.
— Потеряли свои, ага? — произнес он с меграномерским акцентом — судя по всему, переселенец или сын переселенцев. — Частенько случается, если не подвязывать и’как надо. Ветер дует и — э-ге-гей! — летит, как’душный змей. Это будет стоить пятнадцать фунтов, восемь диннеров.
Выйдя из магазина, Донован сказал:
— Я бы прогулялся по парку.
— Ночью? На что там смотреть ночью?
Человек со шрамами усмехнулся.
— Ты будешь удивлена. По крайней мере, надеюсь, что будешь. Для меня ночь — привычная пора.
Они миновали дома, услышав только шорох песка по камням и, всего единожды, разозленные неразборчивые голоса за темным окном. Фудир остановился и огляделся.
— Талант Грейстрока — сливаться с толпой, — пояснил он. — Для этого ему нужны другие люди. Открытая местность способна победить его.
— Тогда мы…
— Но с другой стороны, талант Хью — это скрытность. Дай ему тень — и он сольется с нею.
— Но… если они установили жучки в наших комнатах, то будут думать, что мы все еще там, беседуем об астрогации.
— Я надеюсь. Но полагаться на это было бы глупо.
Они вышли на Прибрежное шоссе. По обычно загруженной дороге в столь поздний час лишь изредка проезжали авто да грузовики из поселков с продуктами для рынков. В этом фронтирном мире не было сети, поэтому машинами управляли водители.
«Почему их называют „авто“, — удивился Педант, — если ими управляют вручную?»
Парк Вардалбахр тянулся вдоль Окруженного моря — несколько рощиц и заповедник дикой природы на каменистом мысу, дальше к югу. Он опоясывал длинный пляж под названием Дюймовая полоска. Они пересекли пешеходный переход над шоссе и вышли на пляж, где уставшие волны облизывали берег.
Из-за того что Арфалун имел не очень большой спутник, приливы и отливы в Окруженном море были почти незаметны. Мeарана смотрела, как вода накатывает на песок. Землеподобные миры с крупными лунами встречались нечасто. Говорили, спутник самой Терры имел более четверти ее диаметра — результат удивительного космического события, и именно эта безумная гравитационная мельница взбалтывала ее океаны и гнала самоорганизующуюся органическую материю на землю. Арфалуну повезло меньше. Столкновение в доисторическом прошлом оставило шрам на его лике, создав глубокую впадину Окруженного моря и вырвав клок земли, который и стал Гуммар-Гуялаком. Большая луна, но не огромная.
Если бы немного больше, говорили некоторые арфалуны, «Старый Г-Г» смог бы оживить местные моря, как это удалось Луне Терры. Просто немного больше… Здесь чувствовалась мелодия для арфы — возможно, даже голтрэй. Элегия о жизни, которой никогда не было. Но плач тот был так стар, что все слезы давно высохли. Никто не думал, что на планете появится хоть что-то сложнее псевдоживых организмов — архей, бактерий или простейших, — как и о том, что они станут обмениваться генами. «Перемешанные, но разделенные» — так однажды написал Шишак сунна Пьодер, великий алабастрианский поэт.
— Ты действительно думаешь, что Грейстрок может слышать нас? — спросила арфистка. — Или это просто твоя паранойя? Внутренний Ребенок, как ты его называешь.
Донован стоял рядом, глядя на море.
— Я понимаю. Ты привел нас сюда, чтобы прибой скрыл шепот, — на случай, если они навели на нас микрофоны, верно?
Донован пожал плечами:
— Я бы именно так и поступил. Он почти наверняка прослушивает наши комнаты. Он мог следовать за нами — Грейстрок знал, что мы расспрашиваем ювелиров, но не знал почему. Но к завтрашнему дню узнает. Мне только интересно, как долго мы были под наблюдением. Будь он проклят!
— Ты ведь не думаешь, что он стоит прямо за нами?
Донован дернулся и оглянулся. Она решила, что это снова Внутренний Ребенок. Старик нахмурился.
— Ей, не смеяться над старым терри, лады? Кто бы ни баккин, лицом к океану. Кто бы ни харрин, смотреть на пляж. Вот… — Он достал из кармана посылку. — Открывай.
Она развязала тесемки и обнаружила под оберткой подарочную коробку из ювелирного магазина «Чинвемма». В коробке лежал стандартный карманный накопитель. И записка.
— Прочитай, — сказал Донован.
Возможно, это было единственное ненужное указание из тех, которые он ей давал.
 
Госпожа Гончая, — говорилось там, — автор полагает, что достиг Арфалуна раньше Вас. Сложности координации путешествия по дорогам. Но он провел отличные полудюжидни в Великом Зале, собрал и сопоставил образцы со всего Спирального Рукава. Улов даже богаче, чем на Иегове. Охват территории значительно увеличился, и для Вашего изучения прилагается этот обновленный чип. Предварительный анализ свидетельствует о крайне любопытной модели, которая не вписывается в предыдущие результаты. Для уточнения вопроса требуются дополнительные данные, возможно с Отважного Хода, поскольку, по всей видимости, маркеры передаются от матери к дочери. Как и было условлено ранее, для получения этой информации понадобится Ваша помощь. Автору до сих пор не ясно, при чем здесь глупая старая байка о Флоте Сокровищ.
 
Воистину, огонь с неба!
 
Мeарана свернула записку, развернула и прочла еще раз. «Огонь с неба». Опять эта фраза. Что она означает? Больше, чем казалось сначала. Арфистка протянула бумажку Доновану, но тот бросил на нее лишь мимолетный взгляд, не отводя глаз от окружавших их теней.
«Именно из таких теней, — сказала одна из его личностей, — возникли ниндзя Йенлуши».
«Давай их сюда».
«Нет!»
Человек со шрамами вздрогнул, и его взгляд заметался, пока они боролись за контроль над телом.
«Хью не нападет на нас!»
«Почему нет?» — спросил Ищейка.
— Люди меняются, — прошептал Фудир. — Я знал его тогда, но не знаю сейчас. И он был очень хорошим убийцей.
Мeарана забрала у него послание, свернула и положила обратно в коробку.
— Какие данные? — спросила она шепчущие волны.
— И кто оставил их? — произнес Донован. — Я вижу quid, но где quo?
Песок под ним как будто всколыхнулся, и разум содрогнулся от звука, напоминавшего смех. Внутренний Ребенок встрепенулся, а Силач стиснул кулаки Донована.
Мeарана коснулась его руки.
— Пойдем, старик. Здесь, на пляже, нам не прочесть чип.
Человек со шрамами повернулся спиной к теням и вгляделся в неспешные волны Окруженного моря. Прибой с шипением катился по песку. На далеком горизонте висела охряная луна. Крупнее Аштерата Иеговы, крупнее Юбилейной Луны Старого Сакена, намного крупнее «спутникового флота» Узла Павлина, но меньше Луны, которой он никогда не видел, Луны, к которой влекло его кровь, словно волны океана к берегу. Он вздохнул. Он не знал, друг или враг теперь Хью, и эта неопределенность нагоняла на него тоску.
Человек со шрамами протянул руку арфистке.
— Семьсот восемьдесят семь тчк ноль девять, — сказал он, — сто шестьдесят один тчк двадцать шесть тчк двести двадцать восемь тчк пятнадцать!
Когда они снова пересекли шоссе, Мeарана заметила группу людей, собиравшуюся возле перекрестка между ними и отелем. Около двадцати человек, по одежде и бородкам арфистка узнала «молодых ’лунов». Она рассказала Доновану о встрече с таким в Кондефер-парке.
— «Молодые ’луны», — произнесла она, — не поддерживают конформизм старших.
Человек со шрамами неодобрительно глянул на парней.
— Я бы не сказал, что старшие — такие уж конформисты.
— Они хотят изменений.
— Изменение существующего порядка — не проблема. А вот изменение его к лучшему…
Они достигли ступеней, спускающихся на улицу. Мeарана заколебалась и оглянулась.