Последнее изобретение человечества

Сверхразум — нечто принципиально иное в технологическом смысле, говорит Востром, потому что его создание изменит законы прогресса; сверхразум создаст множество изобретений и задаст темп технического развития. Человек перестанет быть движущей силой перемен, и вернуться к прежнему состоянию вещей будет уже невозможно. Более того, мощный машинный разум в принципе ни на что не похож. Созданный людьми, он, несмотря на это, будет стремиться к самоидентификации и свободе от человека. У него не будет человеческих мотивов, потому что не будет человеческой души.
Таким образом, антропоморфизация машин порождает ошибочные представления, а ошибочные представления о том, что можно безопасно создавать опасные машины, ведут к катастрофе. В рассказе «Хоровод», включенном в классический научно-фантастический сборник «Я, робот» [3], Айзек Азимов представил на суд читателей три закона робототехники, намертво встроенные, по сюжету, в нейронные сети «позитронного» мозга роботов:
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
2. Робот должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности до тех пор, пока это не противоречит Первому и Второму законам.
В этих законах слышны отголоски заповеди «Не убий», иудеохристианских представлений о том, что грех можно совершить как действием, так и бездействием, врачебной клятвы Гиппократа и даже права на самооборону. Звучит неплохо, не правда ли? Проблема в том, что все это не работает. В рассказе «Хоровод» геологи на поверхности Марса приказали роботу доставить ядовитое для него вещество. Вместо того чтобы выполнить задание, робот попадает в замкнутый круг обратных связей и начинает метаться между вторым (подчиняться приказам) и третьим (защищать себя) законами. Робот так и ходит по кругу, как пьяный, пока геологи не спасают его, рискнув собственными жизнями. И так в каждом рассказе Азимова про роботов — противоречия, изначально присущие трем законам, вызывают неожиданные последствия, и катастрофы удается избежать лишь хитроумными действиями в обход законов.
Азимов всего лишь выдумывал сюжеты для рассказов, а не пытался решить проблемы безопасности в реальном мире. Там, где мы с вами обитаем, этих законов недостаточно. Для начала отметим, что они не очень точно сформулированы. Что конкретно будет считаться «роботом», когда человек научится усиливать свое тело и мозг при помощи разумных протезов и имплантов? И, кстати говоря, кто будет считаться человеком? «Команды», «вред», «безопасность» — тоже весьма расплывчатые термины.
Обмануть робота и заставить его совершить преступное деяние было бы совсем несложно — разве что роботы обладали бы всеми знаниями человечества. «Добавь немного диметилртути в шампунь, Чарли». Чтобы понять, что это рецепт убийства, необходимо знать, что диметилртуть — сильный нейротоксин. Позже Азимов добавил к трем законам еще один — Нулевой — закон, запрещающий роботам наносить вред человечеству в целом, но это не спасает ситуацию.
Однако законы Азимова, какими бы сомнительными и ненадежными они ни были, цитируются чаще всего, когда речь идет о попытках запрограммировать наши будущие отношения с разумными машинами. Это пугает. Неужели законы Азимова — это все, что у нас есть?
Боюсь, что дело обстоит еще хуже. Полуавтономные роботизированные беспилотники уже убивают десятки человек каждый год. Пятьдесят шесть стран имеют или разрабатывают боевых роботов. Идет настоящая гонка за то, чтобы сделать их автономными и разумными. Создается впечатление, что дискуссии об этике ИИ и о технических достижениях идут в разных мирах.
Я считаю и попытаюсь доказать, что ИИ, как и деление ядер, — технология двойного назначения. Деление ядер может и освещать города, и сжигать их дотла. До 1945 г. большинство людей не могло даже представить себе потенциальную мощь атома. Сегодня по отношению к искусственному интеллекту мы находимся в 1930-х и вряд ли переживем появление ИИ, особенно если оно будет столь же внезапным, как явление миру ядерных технологий
  
ГЛАВА 2
 
Проблема двух минут
 
 
Мы не можем подходить к экзистенциальным рискам с позиции метода проб и ошибок. В этом вопросе невозможно учиться на ошибках. Подобный подход — посмотреть, что происходит, ограничить ущерб и учиться на опыте — здесь неприменим.
 
Ник Востром, директор Института будущего человечества Оксфордского университета
 
 
Искусственный интеллект не испытывает к вам ни ненависти, ни любви, но вы состоите из атомов, которые он может использовать для своих целей.
 
Елиезер Юдковски, научный сотрудник Исследовательского института машинного интеллекта
 
Искусственный сверхразум пока не создан, как и искусственный интеллект, сравнимый с человеческим, — то есть такой, который мог бы учиться, как это делаем мы, и не уступал бы по интеллекту большинству людей, а во многих смыслах даже превосходил их. Тем не менее искусственный разум окружает нас со всех сторон и выполняет сотни дел на радость людям. Этот ИИ (иногда его называют слабым, или ограниченным) прекрасно ищет нужную нам информацию (Google), предлагает книги, которые вам могут понравиться, на основе вашего предыдущего выбора (Amazon), осуществляет от 50 до 70 % всех операций покупки и продажи на Нью-Йоркской фондовой бирже и на бирже NASDAQ. Тяжеловесы вроде шахматного компьютера Deep Blue фирмы IBM и компьютера Watson, играющего в «Свою игру», тоже попадают в категорию слабого ИИ, поскольку умеют, хоть и превосходно, делать только одно дело.
До сих пор ИИ приносил человечеству одну только пользу, и немалую. В одной из микросхем моего автомобиля есть алгоритм, который переводит давление моей ноги на педаль тормоза в последовательность тормозных импульсов (антиблокировочная система); у нее гораздо лучше, чем у меня самого, получается избегать пробуксовки и заносов. Поисковая система Google стала моим виртуальным помощником, как, вероятно, и вашим. Помощь ИИ делает жизнь ощутимо приятнее. А в ближайшем будущем все станет еще лучше. Представьте себе группы из сотен компьютеров уровня кандидата, а то и доктора наук, работающих круглосуточно и без выходных над важными вопросами: лечение рака, фармацевтические исследования, продление жизни, разработка синтетического топлива, моделирование климата и т. п. Представьте себе революцию в робототехнике: разумные адаптивные машины возьмут на себя опасные задания, такие как разработка полезных ископаемых, борьба с пожарами, солдатский труд, исследование океана и космоса. Забудьте пока о самосовершенствующемся сверхразуме. ИИ, сравнимый по уровню с нашим разумом, стал бы самым важным и полезным изобретением человечества.
Но что конкретно мы имеем в виду, когда говорим о волшебных свойствах этих изобретений, о самом интеллекте, сравнимом с человеческим? Что разум позволяет нам, людям, делать такое, на что не способны животные?
Благодаря своему человеческому интеллекту вы, к примеру, можете говорить по телефону или управлять автомобилем. Можете распознавать тысячи повседневных объектов, описывать их текстуру и свойства, знаете, как с ними обращаться. Вы можете вдумчиво пользоваться Интернетом. Не исключено, что можете посчитать до десяти на нескольких языках, а может быть, свободно владеете некоторыми из них. У вас немалый запас бытовых сведений: так, вы знаете, что ручки бывают и на дверях, и на чайных чашках, а также имеете бесчисленное количество других полезных знаний об окружающем мире. А еще вы можете изменять окружающий вас мир и приспосабливаться к переменам.
Вы умеете совершать действия последовательно или в разных сочетаниях, умеете помнить о каком-то деле, занимаясь при этом чем-то другим, более насущным. А еще вы умеете без лишних усилий и колебаний переходить от одного дела к другому, не забывая учитывать разные начальные данные. Важнее всего, может быть, то, что вы способны осваивать новые умения и усваивать новые факты, а также планировать собственное развитие. Большинство живых существ рождается с полным набором готовых способностей, которые могут пригодиться им в жизни. Но мы не такие.