Катя и Крокодил (илл. Калаушина Б.М.)

— Они или я! Они или я! Они или я! — визжит Володина мама.
И из дверей дачи вылетают кролики, черепахи, кошки и крокодилы. Дверь захлопывается, исчезают окна, забор, белье на веревке, исчезает дом — все. На пустом месте сидит черная ворона и, разевая огромный рот, говорит:
— Грраждане! Станция Маррртышкино! Митя вздрогнул и проснулся. Поезд стоял на станции. Митя вскочил и побежал к выходу, мрачно бурча:
— Так оно и будет. А может, еще хуже.
  
11
 
Как раз в ту минуту, когда Мите снилась черепаха в когтях грифа, Милка выкатывала во двор кукольную коляску, в которой лежала эта самая черепаха, укрытая одеялом.
— Не высовывайся, а то простудишься! — строго сказала Милка и покатила коляску.
Вдруг черепаха забарахталась и поползла на подушку.
— Не шали! — сказала Милка и стала запихивать ее обратно. И вдруг отдернула руку: — Ай!
Черепаха укусила ее за палец.
Милка обиделась.
— У, какая-то! — сердито сказала она. Подошел знакомый мальчик Лева, с другой улицы.
— Ого! — сказал он, глядя на черепаху. — Это да!
— Противная! — сквозь слезы сказала Милка.
— Где взяла?
— Нигде. Она сама взялась. Вот не будешь больше моей дочкой, раз ты такая!
— Давай меняться на магнит, — предложил Лева.
— Не хочу, — сказала Милка.
— Полторы ножницы хочешь? Еще можно резать!
— Нет, — сказала Милка.
— Ну, что хочешь?
Лева вывернул карманы и высыпал свои сокровища прямо на землю. Они присели на корточки и стали рыться. Лева показывал Милке то одно, то другое и бессовестно расхваливал каждую вещь:
— О! Увеличительное стекло. Лупа называется. Что захочешь — можно поджечь… Хочешь, твое платье прожгу?
— Не, — мотала головой Милка.
— Или во! Гвоздь. Знаешь, какой это гвоздь? На нем фотоаппарат висел!
— Не, — говорила Милка. Лева не унывал:
— Ну, бери гирьку от ходиков. Так и быть! Смотри, как золотая. Видала блеск?
— Нет.
— Здорово, а?
— Здорово, — согласилась Милка.
— Гляди: хочешь — стоит, хочешь — лежит. Вот это вещь! Верно, хорошая?
— Плохая, — сказала Милка. И вдруг глаза ее загорелись. — А что там, в коробочке, красненькое?
Лева махнул рукой:
— Ерунда — фантики! Больше ничего нету.
— Хочу фантики! — решительно сказала Милка и схватила коробочку, Лева даже удивился: как дешево досталась ему черепаха! Он отдал Милке фантики и щедро прибавил от себя кусок сургуча и гайку. И, схватив черепаху, умчался с победным криком.
А Милка стала с восторгом выкладывать на скамью фантик за фантиком.
Так исчезла эмида европейская.
  
12
 
Надежда Петровна, развесив белье на чердаке, вернулась домой с пустым тазом Она захлопнула за собой дверь и сразу же поскользнулась на чем-то круглом и растянулась на полу. Таз вылетел у нее из рук и поехал дальше по коридору.
Надежда Петровна зажгла свет и увидела репу, а чуть подальше — кочан капусты.
Она не могла понять, откуда взялись в квартире овощи, если она готовила сегодня заливное.
Но ей некогда было раздумывать об этом.
— Безобразие! — сказала она и пошла в комнату Надежда Петровна собиралась на дачу и кончала последние дела.
Посередине комнаты, на полу, была разостлана старая скатерть На ней лежали две шубы, рыжая лиса, белая муфта и пыжиковая шапка.
К стене булавочкой был приколот список:
«Что надо сделать». Первые восемнадцать дел были уже вычеркнуты. Осталось еще немного:
19. Выстирать белье.
20. Сказать Медведкиной насчет собаки.
21. Меховые вещи на хранение.
22. Купить крысиного яду.
23. Вымыть окно.
Вычеркнув пункт 19-й, Надежда Петровна подошла к телефону и позвонила Медведкиной, которая жила в этом же доме, в первом этаже. Она предупредила, что, если Медведкина еще раз выведет свою собаку гулять под ее окнами, она эту собаку обольет кипятком и сообщит куда надо.
Потом она повесила трубку и аккуратно вычеркнула пункт про Медведкину. Затем Надежда Петровна надела шляпку, завязала меховые вещи в узел и отправилась в ломбард — сдать их на хранение.
Надежда Петровна шла по бульвару, крепко прижимая к себе узел с меховыми вещами. Вокруг нее играли дети, продавщицы звонкими голосами предлагали мороженое и цветы. Ветер шевелил листьями и качал связки воздушных шаров.
Но Надежда Петровна ничего этого не видела и не слышала. Она злилась: впереди нее, загородив дорогу, шел какой-то толстяк, неся на голове три огромные коробки. Он старательно обходил детей, чтобы никого не задеть, и очень мешал Надежде Петровне.
Навстречу, быстро лавируя между прохожими, бежала Катя с кульком овсянки, а за ней торопились Таня, Лиля, Шура, нянька с младенцем, две неизвестные девочки и мальчик с макаронами, который доедал на бегу седьмую баранку. Катя очень торопилась: уже давно пора было кормить кроликов.
И вдруг… Катя с размаху налетела на толстяка с коробками!
— Ай! — завизжал толстяк, закачался и сел на землю.
Коробки одна за другой опрокинулись на всю компанию. Девочки закричали, замахали руками. Коробки разлетелись; из них посыпались и запрыгали разноцветные мячи — большие и маленькие.
— Ой, извините! — с ужасом сказала Катя, глядя на мячи, раскатившиеся по всему бульвару.
Самый большой мяч подскочил и стукнул Надежду Петровну.
— Хулиганство! — завизжала она. — Безобразие! Толстяк кричал:
— Что такое? Идешь, никого не трогаешь, а на тебя налетают!
Мячики катились во все стороны. Девочки поднимали толстяка и отряхивали, но он отбивался от них и продолжал кричать:
— Сто двадцать пять штук по накладной! А теперь что? Где эти мячики?
Он посмотрел на бульвар. Мячики катились и прыгали по всем дорожкам. Дети расхватывали их и принимались играть и бросать друг другу.
Вот уже мальчишки начали футбольную тренировку. Сразу в нескольких местах появились «школы мячиков». Детский сад, который чинно шел парами, вдруг рассыпался, и дети с птичьими криками погнались за мячами. Даже взрослые, даже пожилые люди с улыбками поднимали мячи.
Это была неожиданная, странная и прелестная картина.
Одна только Надежда Петровна, мрачная и злая, кричала:
— Безобразие! Всех в милицию! Хулиганы!..
Толстяк вдруг замолчал и, наклонив голову набок, посмотрел на веселый бульвар.
— Давай собирай, налетай! — крикнул он, входя во вкус игры, и, отмахнувшись от наседавшей на него Надежды Петровны, ринулся собирать мячи.
Катя и вся ее компания, разумеется, бросились ему помогать.
— А сколько было мячиков? — спросила Катя.
— Сто двадцать пять по накладной! — крикнул толстяк.
Надежда Петровна, конечно, так бы этого дела не оставила: мячиком ее ведь все-таки стукнули. Но тут она увидела девушку, которая несла что-то завернутое в простыню, и подумала, что в ломбарде, наверно, большая очередь. И она кинулась бежать, стараясь обогнать девушку.
Но в ломбарде, в отделе «Хранение», очереди не было. Надежда Петровна сразу попала к оценщику. И пока он на прилавке просматривал вещи, Надежда Петровна вынула из сумочки свой список и стала вычеркивать пункт 21-й — о шубах.
Оценщик сказал:
— Шуба мужская хорьковая одна, — и записал в квитанцию.