Логово чужих

Сказка не могла продолжаться долго. К концу 90-х Генеральная прокуратура сумела собрать критическую массу доказательств незаконных действий Андриана Власова. Начавшаяся на него охота происходила по всем правилам егерского искусства: с ищейками, приманкой, гончими и еще бог весть с чем. То, что рано или поздно такая охота может начаться, олигарх понял задолго до ее объявления. Чтобы не потерять все свое богатство, Власов мало-помалу переводил активы за рубеж. Но серьезный капитал — это не иголка в стоге сена: охотникам из Генпрокуратуры удалось отследить и пресечь отток денег из России. Тогда же олигарх был объявлен в международный розыск.
Осознавая всю опасность своего положения, Андриан Власов уехал в одно из самых беднейших государств мира, каковым и до сих пор является Гаити. Олигарх решил, что там его точно никакие охотники не достанут. Он стал лихорадочно скупать землю и недвижимость на Гаити. Но, даже бравируя своей мнимой безопасностью, кое-что он приобрел и оформил на чужое имя. Среди подобных приобретений был, например, и живописный островок с шикарной виллой.
Присмотревшись к политическому положению на Гаити, Андриан Власов очень быстро понял, что полиция и государственные структуры погружены в чудовищную коррупцию. Хорошего в этом обстоятельстве было мало. Гаитянские чиновники с преогромным удовольствием брали взятки. Но любой вопрос с помощью взятки решался лишь до той поры, пока кто-то не предложит еще большую сумму мзды. А посему надеяться на местную бюрократию не стоило. Казалось, что за парочку сахарных косточек, брошенных здешним бюрократам, Лубянка получила бы полную свободу действий вплоть до силовой акции против Власова.
Поэтому нужно было искать тех, кто бы и деньги взял, и в обиду не дал. Таковыми олигарху показались тонтон-макуты во главе с колдуном Пьером Бокором. По сути, они составляли организованную преступную группировку, прикрывавшуюся политическими лозунгами. Безо всяких проволочек олигарх наладил с ними связи. Стараясь задобрить колдуна-властолюбца, Власов открыл на его имя поточный счет, сделал роскошные презенты. Бокор же надеялся, что с помощью Власова сможет оказаться у руля власти. Поэтому колдун был готов перегрызть глотку любому, кто стал бы угрожать безопасности его «русского друга».
Российские спецслужбы, однако, поступили более тонко, чем предполагал Андриан Евсеевич. Располагая сведениями о его слабости к итальянской ренессансной живописи, олигарху подбросили информацию о возможности приобрести в Австрии наброски доселе неизвестной картины Леонардо да Винчи. Естественно, это была лишь приманка. Австрийская полиция арестовала Власова и, выполняя международные договоренности, в двадцать четыре часа выдала России.
Жена олигарха не стала дожидаться решения суда и всех вероятных последствий. Она весьма искусно сымитировала свою смерть. Тайно выбравшись в Европу, Анна Сергеевна Власова срочным образом сделала себе «тюнинг», как на рублевском сленге называли пластическую операцию. Одновременно с этим она заполучила подложные документы на имя гражданки Чехии, приняв решение обосноваться на Гаити.
Муж никогда не обижал ее в плане денег. До ее счетов, открытых на третьих лиц, российская генпрокуратура не добралась. Можно было жить припеваючи в своем сказочном дворце и даже не вспоминать о муже, томившемся в одной из мордовских колоний. Однако безумная жажда еще большего богатства неудержимо овладевала ею. Стоило Анне Сергеевне только подумать о том, какие суммы находятся на заблокированных счетах дражайшего супруга, как ее начинало лихорадить. Разблокировать их без освобождения Андриана Власова было невозможно. Ситуация складывалась классическая: видит око да зуб неймет.
Анна Власова прокручивала в голове множество вариантов освобождения мужа. Некоторые сценарии при ее финансовых возможностях казались вполне осуществимыми. Правда, предпринять какие-либо действия в одиночку Анна не решалась. Слишком серьезные ставки предполагалось сделать. И они требовали не менее серьезной подстраховки. Поразмыслив, она сообразила, кого следовало бы взять в помощники. Унган Бокор подходил для этой роли, как никто другой. Освобождение Власова было для него жизненно необходимым моментом. К тому же колдун открыто выражал свою ненависть к российским властям и мог стать отличным пугалом, отвлекающим внимание Кремля от реального мозгового центра предполагаемой авантюры. Как только Анна Власова намекнула колдуну, о чем идет речь, он сразу же согласился оказывать ей помощь.
План, придуманный Анной Сергеевной, выглядел просто и по-своему изящно. По ее задумке, необходимо было облучить изотопами стронция достаточно большую массу рублевой наличности, включавшую в себя самые ходовые купюры. После облучения купюры переправлялись бы в Россию. Затем предстояло организовать грамотную утечку информации и сообщить россиянам о том, что деньги заражены. Следствием информационной диверсии должен был стать моментальный рост недоверия людей к законным платежным средствам. Кто бы захотел носить в портмоне персональные «маленькие чернобыли» и уж тем более получать радиоактивную заразу в качестве оплаты за труд!
Ответственность за этот масштабный террористический акт обязывался взять на себя Пьер Бокор. Ему же предстояло выдвинуть российским властям требования об освобождении Андриана Власова и разблокировке его счетов. Анна Сергеевна отслеживала бы все события, оставаясь при этом в тени. С наступлением критической для России ситуации она отправила бы для переговоров с властями еще одного помощника — Эрнесто Кипитильо. Ему отводилась роль фальшивого посредника, который пообещал бы русским разобраться с колдуном, требуя взамен выполнения все тех же условий: господина Власова на свободу, его счета разблокировать.
Хозяйка яхты изобразила благодарную улыбку.
— Наш план приносит первые плоды, — поспешила похвастаться она. — Я уже получила кое-какую информацию. Выброс серии банкнот в Подмосковье породил панические настроения. Спецслужбы, изъяв часть наличности, попробовали представить свои действия как борьбу с фальшивомонетничеством. Работяги сначала клюнули на это. Но к настоящему моменту в фальшивки уже никто не верит. Информационный слив я уже организовала.
— Когда произойдет второе вбрасывание купюр? — беззаботно дымя сигарой, поинтересовался Бокор.
— На днях, — лаконично ответила Власова. Взяв со стола календарь, госпожа посмотрела на него, будто хотела еще раз убедиться в своей правоте.
— Русские уже знают обо мне? — снова спросил колдун.
— Вас пока рано светить. Ну а сами они вряд ли сумеют что-то заподозрить.
— Они не знают, с кем имеют дело, — с гонором промолвил он. — Мне служат столько демонов, что тягаться со мной нет смысла. Пусть только попробуют дерзнуть. С помощью моих демонов мы обязательно одержим победу над всеми врагами. А если понадобится, то и в зомби превратим. Главное — друга нашего, любезного Андриана Евсеевича, из темницы вызволить.
«У-у-у, дедушка, какие у тебя огромные тараканы в голове», — подумала хозяйка яхты, трезво оценивая слова гостя. Вслух, естественно, она сказала совсем иное:
— Надеюсь, вы окажетесь намного сильней и кремлевских, и лубянских демонов!
Унган снова оскалился вурдалачьей улыбкой, так как до умопомрачения обожал неприкрытую лесть.
  
6
 
За дверями одного из начальственных кабинетов штаба Балтийского флота проходило совещание. Имело оно весьма узкий формат и отличалось особой секретностью. Хозяин кабинета — функционер флотской разведки — адмирал Иван Александрович Клюев занимал место за своим рабочим столом. Он внимательно изучал содержимое зеленой папки. Комментарии по поводу содержащихся в ней материалов давал Виктор Снежков. Сидел он на кресле чуть в стороне и поэтому имел возможность осмотреть весь интерьер кабинета.
На большом столе у адмирала находилось два телефонных аппарата, подставка с перекидным календарем и канцелярскими принадлежностями, компьютер и рамка с фотографией внуков. К нему перпендикулярно примыкало несколько более узких, обставленных стульями, столов. Не доходя самую малость до книжного шкафа у противоположной стены, они оставляли достаточное пространство для прохода к окнам. У двух больших окон ютилось несколько выстроенных в ряд кресел. К стене, прямо за спиной начальника штаба, были прикреплены российский государственный флаг и флаг военно-морского флота России. Несколько выше располагался российский герб. На этой же стене с левой стороны висел портрет президента, а с правой — портрет императорского адмирала Федора Ушакова. Стену, противоположную окнам, практически целиком занимала огромная и чрезвычайно подробная карта мира.