Пятая авеню, дом один

Редмон Ричардли появился в двадцать минут второго. Джеймс не видел его больше года и поразился перемене во внешности издателя. Волосы Редмона поседели и поредели, что придавало ему сходство с птенцом. Теперь Ричардли выглядел лет на семьдесят. Джеймс испугался, не кажется ли и он сам кому-то дряхлым стариком. Ему всего сорок восемь, но ведь и Редмону сорок пять! С Ричардли явно что-то произошло – он разительно переменился не только внешне. Однако очень скоро Джеймс с изумлением понял, что его старый знакомый... искренне счастлив.
– Привет, приятель! – Редмон хлопнул Джеймса по спине и присел напротив, разворачивая салфетку. – Что-нибудь выпьем? Я вообще-то бросил, но днем с удовольствием пропускаю стаканчик, особенно когда выбираюсь из офиса. Знаешь, в чем секрет успеха в нашем бизнесе? Нужно вкалывать, как папа Карло.
Джеймс сочувственно засмеялся:
– Ну, ты вроде в порядке.
– Да, – с жаром подтвердил Редмон. – Я стал отцом. У тебя есть дети?
– Сын, – ответил Джеймс.
– Ну, фантастика же, правда?
– Я даже не знал, что твоя жена беременна, – сказал Джеймс. – Когда же вы это провернули?
– Да вот провернули, за два месяца до свадьбы. Мы сами даже не пытались – за меня сработала замороженная сперма, которую я сдал пятнадцать лет назад. Мощная штука, – ухмыльнулся Редмон. – Слушай, отцовство просто выводит на новый уровень. Но почему тебе никто не сказал?..
– Не знаю, – подавив внезапное раздражение, пожал плечами Джеймс. Дети. Всюду дети! Деваться некуда от детей, даже на деловом ленче не спрячешься. Половина приятелей Джеймса в последнее время стали папашами. Кто бы мог предположить, что после сорока пяти начинается бэби-бум?
Между тем Редмон отмочил невероятное: он вытащил бумажник с пластиковыми файлами для фотографий – такие чаще носят девочки-подростки, – раскрыл его и протянул Джеймсу:
– Здесь Сидни один месяц.
– Сидни, – рассеянно повторил Джеймс.
– Это фамильное имя.
Джеймс мельком взглянул на снимок безволосого и беззубого улыбающегося младенца, отметив, какая большая у него голова.
– А вот здесь нам полгода, – сказал Редмон, переворачивая пластиковую страничку. – Здесь мы с Кэтрин.
Стало быть, жену Редмона зовут Кэтрин, сделал вывод Джеймс. На фотографии была красивая миниатюрная женщина, не намного больше своего Сидни.
– Он у тебя здоровяк, – сказал Джеймс, отдавая бумажник.
– Врачи сказали, настоящий богатырь. Но сейчас все дети крупные. Твой как, большой?
– Нет, – ответил Джеймс. – Сэм невысокий, в мать.
– Жаль, – искренне посочувствовал Редмон, словно невысокий рост был физическим недостатком, и поспешил утешить: – Может, он будет вторым Томом Крузом или купит собственную киностудию. Это даже лучше.
– А разве у Круза сейчас нет своей киностудии? – вяло улыбнулся Джеймс и решил сменить тему: – Ну так что?..
– А-а, ты, наверное, хочешь узнать, как твой роман, – понял Редмон. – Это пусть тебе Джерри объяснит.
У Гуча похолодело под ложечкой. Редмон из вежливости мог хотя бы притвориться огорченным или изобразить неловкость.
– Джерри? – переспросил он. – Джерри-мегазасранец?
– Единственный и неповторимый. Боюсь, теперь он тебя любит, так что срочно меняй свое мнение к лучшему.
– Любит меня? – поразился Джеймс. – Это Джерри-то Бокмен?
– Он сам все объяснит, когда придет.
Джерри Бокмен придет на ленч? Джеймс не знал, что и думать. Бокмен был толстяком с грубыми чертами, плохой кожей и ярко-рыжими волосами. С такой внешностью только под мостом прятаться, взимая дань с припозднившихся прохожих. В тот единственный раз, когда Джеймс видел Бокмена, его посетила ханжеская мысль – подобные типы не должны осквернять своим видом книжные издательства.
Между тем Джерри Бокмен книжек и в руки не брал. Его стихией была индустрия развлечений – это куда масштабнее и выгоднее, чем издавать книги, которые расходятся примерно в том же количестве, что и пятьдесят лет назад. Разница лишь в одном: теперь в год выходит в пятьдесят раз больше книг, чем тогда. Издатели расширили ассортимент, но не спрос, поэтому Редмон Ричардли, превратившийся из развязного писателя-южанина во владельца собственной издательской компании, печатающей произведения лауреатов Пулитцеровской и Национальной книжной премии, авторов, пишущих для The Atlantic, Harper’s, Salon, членов ПЕН-клуба [7], читающих лекции и устраивающих презентации своих книг в общественных библиотеках, живущих в Бруклине, а главное – тех, кому небезразличны «слова, слова, слова», продал свое издательство «Конгломерату индустрии развлечений», который все называли просто и незатейливо – «КИР».
Джерри Бокмен не был главой «КИР» – эту должность занимал один из его друзей. Он был начальником сектора – так сказать, вторым лицом и первым кандидатом. Когда кого-нибудь из боссов уволят, Джерри займет его место. Однажды его тоже уволят, но это будет уже не важно, поскольку к тому времени этот любитель добиваться поставленных целей станет счастливым обладателем полумиллиарда долларов, кучи акций или еще чего-нибудь. Ричардли никак не удавалось наладить дела в своем серьезном литературном издательстве, и он согласился на поглощение, как безвольная амеба. Два года назад, сообщая Гучу о прискорбном факте слияния (которое на деле было банальным поглощением – впрочем, как все слияния), издатель клялся, что Джеймс не почувствует никакой разницы, ибо он, Редмон Ричардли, не позволит Джерри Бокмену или «КИР» влиять на качество книг или давить на авторов.
– Тогда к чему продавать издательство? – спросил Джеймс.
– Приходится, – признался Редмон. – Если я хочу жениться, завести детей и жить в Нью-Йорке, то вынужден на это пойти.
– С каких пор ты решил обзавестись женой и детьми? – удивился Джеймс.
– Недавно. После сорока душа просит разнообразия. Нельзя же без конца заниматься одним и тем же. Так недолго и с катушек слететь. Сам-то замечал? – поинтересовался Редмон.
– Ну, в общем, да.
А теперь Джерри Бокмен придет на ленч.
– Читал статью в The Atlantic об аятолле и его племяннике? – спросил Ричардли.
Гуч кивнул, зная, что статьи об Иране, Ираке и вообще обо всем, что имеет отношение к Ближнему Востоку, невероятно важны на маленьком острове в двенадцать миль длиной, известном как Манхэттен. Обычно Гуч мог сосредоточиться и сразу выдать несколько обоснованных суждений на заданную тему, однако сейчас из головы не шел Джерри Бокмен. Рыжий Бокмен придет на ленч? Засранец Бокмен его любит? Это в связи с чем? Минди будет в восторге, но для Джеймса ленч обещал стать настоящим испытанием. Придется разыгрывать представление и пытаться «сохранить лицо» – для Джерри. С Бокменом нельзя просто сидеть рядом. Его нужно развлекать, доказывая, что ты – выгодное вложение капитала.
– В последнее время я много думаю об Апдайке, – сказал Джеймс, чтобы разрядить напряжение.
– Да? – без энтузиазма отозвался Редмон. – По-моему, его переоценили. Апдайк не выдержал проверку временем, в отличие от Рота.
Джеймса понесло:
– Перечитал тут «Месяц воскресений» – великолепно написано. Думай что хочешь, но в 1975 году эта книга стала событием. Вот были времена! Выход новой книги вызывал сенсацию, а теперь...
– А теперь – словно Бритни Спирс показала свою п...ду, – нашел сравнение Редмон.
Увидев вошедшего Джерри Бокмена, Джеймс поморщился. Тот явился не в костюме – сейчас в костюмах ходят только банковские клерки, а в брюках цвета хаки, футболке и жилете, причем не просто старом, а в таком, что на рыбалку можно ходить. Джеймс с трудом сдержал стон.
– Я на минуту, – объявил Бокмен, обменявшись рукопожатием с Гучем. – В Лос-Анджелесе сейчас обтяпывается одно дельце...
– Да, одно важное дельце... – поддакнул Редмон. – А что там?
– Все как обычно, – бросил Джерри. – Корки Поллак – засранец, но он мой лучший друг. Что тут скажешь?
– Ты герой-одиночка, которым я всегда хотел быть, – преданно сказал Редмон.