Все по-настоящему (ЛП)

Твою. Налево. Мои родители, конечно, говорили мне всякие ужасные вещи, но я даже представить не могла, чтобы отец или мать заявили нечто подобное своему ребенку. Тем более Джетту.
– Короче, я собрался с мыслями, сдал экзамены и получил аттестат, а потом приехал сюда, так что вот. Боже, их обоих, наверное, удар бы хватил, если бы они узнали, что я обо всем этом тебе рассказываю, но я не видел родителей и сестры четыре года. Ни телефонных звонков, ни открыток, ни встреч. Они сказали, что мне больше никогда не будут рады в их доме, и это еще до того, как я набил татуировки. Я несколько раз проезжал мимо – на каникулы я приезжаю в наш городок и живу у Хави, – но у меня духу не хватает постучать в дверь собственного дома. Мне просто… Мне хотелось бы увидеться с сестрой. Не желаю, чтобы она думала, что я ее забыл.
Официантка выбирает именно этот момент, чтобы принести нам заказ. Я не могу отвести взгляд от пиццы, словно она сможет дать мне ответы, в которых я так нуждаюсь. Может, в этой ситуации вообще лучше помолчать. Джетт ждет.
– Это совсем не то, о чем я думала. Не знаю, что сказать. Мне казалось, что мое детство было ужасным, но я, по крайней мере, могу поехать домой и увидеться с родителями. Я сбежала от них, но вовсе не так, как ты. Мне так жаль, и я думаю, что ты очень-очень храбрый, учитывая все, что ты сделал.
Тянусь через стол, стараясь не обжечься о противень с пиццей, и беру его за руки. Ну какого лешего между нами этот дурацкий стол?
– Не такой уж я и храбрый. Я бунтовал против родителей. Мало кто назвал бы это храбрым поступком.
Боже, какая чушь. Встаю и пересаживаюсь к Джетту на диванчик, а потом обнимаю его одной рукой и целую в щеку.
– Ты потрясающий, Джетт Нгуен. Никогда в себе не сомневайся.
Он обнимает меня, прижимает к себе как можно крепче и дарит ответный поцелуй в макушку.
– Я так рад, что мы встретились, Шеннон Трэверс. Говорят, на все есть свои причины, однако я всегда считал это ерундой, потому что сплошь и рядом происходят ужасные вещи, которые не имеют никакого смысла. Но у меня такое чувство, что мне суждено было встретить тебя в том кафе.
Я чувствую то же самое.
– Спасибо, что поделился со мной своей историей. Ты не обязан был, но мне приятно, что ты это сделал, и не переживай, что я кому-то проболтаюсь. Я буду свято хранить твою тайну.
– Да мне даже в голову не приходило, что ты кому-нибудь расскажешь. Я тебе доверяю, принцесса.
Джетт наконец-то улыбается, и мое сердце снова начинает трепетать.
Чем больше я узнаю о Джетте и чем больше времени с ним провожу, тем страшнее мне представлять, какой станет моя жизнь, когда все это закончится.
– Мы сможем остаться друзьями? После всего? Я имею в виду, после того как пройдет достаточно времени, пока я буду горевать о твоей потере и проклинать твое существование?
Еще предполагались разрывание на мелкие клочки его рисунков и пожелание ему заразиться остроконечными кондиломами10. Ну, по крайней мере так делали в фильмах.
– У нас есть еще немного времени. Давай пока не ставить на нас крест.
Он откидывает волосы с моего плеча.
– Меньше двух недель. Не так уж и долго.
Похоже, Джетт не расположен сейчас это обсуждать. Он продолжает ласкать мои волосы, но я больше не чувствую той близости, которая установилась между нами несколько минут назад, когда он рассказывал мне о своих родителях. Может, физически он и рядом, но эмоционально закрылся. Теперь моя очередь вздыхать. Встаю и возвращаюсь на свой диванчик. Мы молча начинаем есть.
В следующий раз мы нарушаем тишину, лишь чтобы поспорить о том, кто будет оплачивать счет, и я позволяю ему победить.
 Глава 14 
– Ты должна надеть это сегодня вечером для Джетта, – заявляет Хейзл.
Мы только что вернулись домой после шоппинга с девчонками, где я прикупила кружевную маечку мятного цвета и шорты в тон. Все лучше, чем безумный кожаный прикид, в который они пытались меня засунуть. Бр-р-р!
– Может, и надену, а может, и надену, – подмигиваю я ей.
– Ты должна рассказать мне, как ему это нравится. Я хочу деталей. Ты зажимаешь все подробности своей сексуальной жизни, а значит, либо вы занимаетесь какими-то извращениями, и ты не хочешь об этом рассказывать, либо все не так уж и прекрасно.
А может, я просто не хочу делиться такими личными вещами? Почему не рассматривается такой вариант?
– Ни то, ни другое. Возможно, мне просто кажется, что не стоит делиться чем-то настолько интимным и что это касается только нас двоих.
Хейзл подозрительно прищуривается.
– То есть все плохо. Он слишком маленький? Или слишком быстро кончает? А может, у него инструмент кривоватый?
Понятия не имею, как ответить хоть на один из поставленных вопросов. Кроме разве что первого. После того как его, м-м, орган, неоднократно прижимался к моей ноге, я поняла, что он не маленький. У меня не так уж и много опыта в измерении пенисов, но я точно знаю, что он не маленький. Вообще-то ощущение, что он до ужаса большой. Я даже рада, что мне не надо умещать его внутри себя. Благослови господь счастливицу, которая его заполучит.
Это звучит так странно.
А еще у меня почти нет сомнений в отсутствии кривоватости. Думаю, подобные нюансы я бы тоже уловила.
– В его инструменте и исполнении нет никаких изъянов. У него все в порядке. У нас все в порядке. Я вполне удовлетворена.
Собственно, учитывая, сколько времени я провожу с Джеттом, и как он меня… назовем это за неимением лучшего термина «заводит», мне вроде как приходится сдерживать свои желания.
Я по возможности урываю для себя время, когда принимаю душ, но мой бедный вибратор в последнее время совершенно заброшен. Я запрятала его как можно глубже под кровать, так что если только Джетт не нырнет туда и не станет специально его искать, то никогда не найдет. А не то состоялась бы миленькая неловкая беседа, которую мне совсем не хотелось бы вести.
– Как скажешь, – нараспев отвечает Хейзл.
Ну и пожалуйста. Моя липовая сексуальная жизнь не ее ума дело.
– А как насчет тебя? Никого пока не нашла для перепихона?
Скрещиваю пальцы в надежде, что она не скажет «Хавьера».
Закатив глаза, она направляется к кофеварке.
– Теперь, когда у тебя есть секс, ты можешь понять, как хреново, когда его нет. Клянусь, если я в ближайшее время с кем-нибудь не трахнусь, то слечу с катушек и кого-нибудь прибью.
Хейзл вставляет новый фильтр и наливает воду.
– Детка, ничем не могу помочь. Не думаю, что обязанности соседки и подруги заходят так далеко.
Она посылает мне сердитый взгляд.
– Я бы никогда тебя об этом не попросила. Я в такие игры не играю.
Как и я.
– Позаботься о себе сама.
Лично мне так и следует поступить. Вернее, так я обычно делала до того, как у меня появился бойфренд…
– Это не то же самое. Мне нужен парень. Мне требуется визуальная симуляция.
Ну, она могла бы в любой момент посмотреть порно, но я знаю, что предложи я ей это, она просто найдет еще какое-нибудь оправдание.
– Тогда почему бы тебе не пойти куда-нибудь и не сделать что-нибудь по этому поводу, если для тебя это такая проблема?
Меня немного утомило ее нытье. Но в то же время мне не хочется наблюдать за парадом лузеров, снующих туда-сюда по нашей квартире. Самая натуральная дилемма.
– Возможно, я так и сделаю.
Звучит одновременно как угроза и как вызов. Здорово. Игнорирую ее реплику и бормочу что-то о домашке – совершенно не хочется продолжать этот разговор. Мне и правда надо позаниматься, так что ухожу к себе в комнату, включаю музыку и сажусь писать курсовую. Хейзл приносит мне кофе с мускатным орехом и корицей, и я ей за это благодарна.
Время до момента, когда я снова увижу Джетта, движется слишком медленно, и когда я заканчиваю курсовую, у меня в запасе еще целый час. Можно было бы начать делать что-нибудь другое, но мне очень хочется выбраться из квартиры.