Лирика 30-х годов

  
Первое письмо
 
 
 
Ваня, Ваня! За что на меня ты в обиде?
 
Почему мне ни писем, ни карточек нет?
 
Я совсем стосковалась и в письменном виде
 
Посылаю тебе нерушимый привет.
 
 
 
Ты уехал, и мне ничего неизвестно,
 
Хоть и лето прошло и зима…
 
Впрочем, нынче я стала такою ликбезной,
 
Что могу написать и сама.
 
 
 
Ты бы мог на успехи мои подивиться,
 
Я теперь — не слепая и глупая тварь:
 
Понимаешь, на самой последней странице
 
Я читаю научную книгу — букварь.
 
 
 
Я читаю и радуюсь каждому звуку,
 
И самой удивительно — как удалось,
 
Что такую большую мудреную штуку
 
Всю как есть изучила насквозь.
 
 
 
Изучила и знаю… Ванюша, ты слышишь?
 
И такой на душе занимается свет,
 
Что его и в подробном письме не опишешь,
 
Что ему и названия нет.
 
 
 
Будто я хорошею от каждого слова,
 
Будто с места срывается сердце мое.
 
Будто вся моя жизнь начинается снова
 
И впервые, нежданно, я вижу ее.
 
 
 
Мне подруги давно говорят на учебе,
 
Что моя голова попросторнее всех…
 
Жалко, нет у меня ненаглядных пособий, —
 
Я тогда не такой показала б успех!..
 
 
 
Над одним лишь я голову сильно ломаю,
 
Лишь одна незадача позорит мне честь:
 
Если все напечатано — все понимаю,
 
А напишут пером — не умею прочесть.
 
 
 
И, себя укоряя за немощность эту,
 
Я не знаю, где правильный выход найти:
 
Ваших писем не слышно, и практики нету,
 
И научное дело мне трудно вести.
 
 
 
Но хочу я, чтоб все, как и следует, было,
 
И, конечно, сумею свое наверстать…
 
А тебя я, Ванюша, навек полюбила
 
И готова всю душу и сердце отдать.
 
 
 
И любой твоей весточке буду я рада,
 
Лишь бы ты не забыл меня в дальней далu…
 
Если карточки нет, то ее и не надо, —
 
Хоть письмо, хоть открытку пришли.
 
 
  
Осень
 
 
 
Расправив широкие крылья,
 
Над желтым простором полей
 
Плывет в небесах эскадрилья
 
Спешащих на юг журавлей.
 
 
 
Осенний старательный ветер
 
Листву по дорогам разнес.
 
И в город вчера на рассвете
 
Отправлен последний обоз.
 
 
 
Густая зеленая озимь
 
Торжественно вышла на свет,
 
И в честь урожая в колхозе
 
Готовится званый обед.
 
 
 
Билеты колхозникам на дом
 
Разносит ватага детей.
 
Скамейки со стульями рядом
 
Стоят в ожиданье гостей.
 
 
 
Разложены ложки и вилки,
 
И, кажется, нет им числа.
 
Несет председатель бутылки
 
Для полной нагрузки стола.
 
 
 
И два гармониста заране
 
Себе нагоняют ценy:
 
Один и другой на баяне
 
Персидскую топит княжну.
 
 
 
И настежь раскрыты чуланы,
 
В которых стоят сундуки,
 
И мягко шуршат сарафаны,
 
И жарко пылают платки.
 
 
 
И всюду — на улице, в хате —
 
На песни повышенный спрос.
 
И дождь, безусловно, некстати,
 
Доводит березу до слез.
 
 
  
Любушка
 
 
 
Понапрасну травушка измята
 
В том саду, где зреет виноград.
 
Понапрасну Любушке ребята
 
Про любовь, про чувства говорят.
 
 
 
Семерых она приворожила,
 
А сама не знает — почему,
 
Семерым головушку вскружила,
 
А навстречу вышла одному.
 
 
 
То была не встреча, а прощанье
 
У того ль студеного ключа.
 
Там давала Люба обещанье,
 
Что любовь навеки горяча.
 
 
 
До рассвета Люба говорила,
 
Расставаясь, слезы не лила,
 
Ничего на память не дарила,
 
А лишь только сердце отдала.
 
 
 
Мил уехал далеко-далече,
 
Улетел веселый соловей.
 
Но, быть может, в этот самый вечер
 
Вспомнит он о Любушке своей.
 
 
 
В том краю, откуда всходят зори,
 
Где обманчив по ночам покой,
 
Он стоит с товарищем в дозоре
 
Над Амуром — быстрою рекой.
 
 
 
Он стоит и каждый кустик слышит,
 
Каждый камень видит впереди…
 
Ничего особого не пишет,
 
Только пишет: «Люба, подожди».
 
 
 
Люба ждет назначенного срока,
 
Выйдет в поле, песню запоет:
 
Скоро ль милый с Дальнего Востока
 
Ей обратно сердце привезет?
 
 
 
Всходит месяц, вечер пахнет мятой,
 
В черных косах не видать ни зги…
 
Ой, напрасно ходят к ней ребята,
 
Ой, напрасно топчут сапоги!
 
 
  
Ой, вы, зори вешние
 
 
 
Ой, вы, зори вешние,
 
Светлые края!
 
Милого нездешнего
 
Отыскала я.
 
 
 
Он приехал пo морю
 
Из чужих земель.
 
Как тебя по имени? —
 
Говорит: — Мишель.
 
 
 
Он пахал на тракторе
 
На полях у нас.
 
— Из какого края ты? —
 
Говорит: — Эльзас.
 
 
 
— Почему ж на родине
 
Не хотел ты жить? —
 
Говорит, что не к чему
 
Руки приложить.
 
 
 
Я навстречу милому
 
Выйду за курган…
 
Ты не шей мне, матушка,
 
Красный сарафан, —
 
 
 
Старые обычаи
 
Нынче не под стать, —
 
Я хочу приданое
 
Не такое дать.
 
 
 
Своему хорошему
 
Руки протяну,
 
Дам ему в приданое
 
Целую страну.
 
 
 
Дам другую родину,
 
Новое житье, —
 
Все, что есть под солнышком,
 
Все кругом — твое!
 
 
 
Пусть друзьям и недругам
 
Пишет в свой Эльзас —
 
До чего богатые
 
Девушки у нас!