Любовь и деньги

И это нечто должно было появиться в образе другого мальчика, сына и наследника всего даленовского состояния. А теперь, узнав, что новорожденное дитя – девочка, Рассел живо представил себе те язвительные замечания, которые будет отпускать отец из-за этой его неудачи. Он станет его обвинять, что Рассел не может родить ребенка с краником, скажет, что Рассел просто слабак, раз не может произвести на свет мальчика. Рассел поник головой при мысли обо всех этих скверных и унизительных упреках. Когда такси въехало на Мэдисон-сквер и Рассел проезжал мимо гостиницы «Рузвельт», повинуясь внезапному импульсу, он велел шоферу остановиться. Раньше ему не приходилось бывать в этой гостинице, он не знаком был с теми, кто в ней обычно останавливается. В этой гостинице можно было уединиться на некоторое время без всякой огласки. И Рассел решил немного выпить, чтобы взбодриться перед встречей с отцом. Однако он не удовольствовался одним бокалом и, немного погодя, снял небольшой номер, спустил не пропускающие света занавески и, заказав прислуге шесть стаканчиков виски, выпил их один за другим и отключился.
На следующее утро он проснулся во власти жарких эротических видений, героиней которых была Милдред, и нащупал сбоку липкое влажное пятно. Голова у него раскалывалась, желудок болел. Прошло почти шестнадцать часов, как Джойс родила, и теперь к греху неспособности произвести на свет мальчика он прибавил грех опоздания. Он по-прежнему опасался предстать перед отцом и того, в каком виде предстанет.
Он вызвал горничную, заказал молочно-ванильный коктейль, кока-колу, черный кофе и пузырек с аспирином, свое обычное средство против похмелья, и, все еще во власти сна, внезапно, под влиянием минуты, решил позвонить Милдред. Он чувствовал себя виноватым в том, что грубо покинул ее, ему хотелось с ней поговорить и узнать, хорошо ли все прошло в Сент-Томасе. Ему хотелось также увериться, что она не сердится и не затаила против него никакого зла.
– Милдред в больнице, – ответила язвительно Луиза Нил, узнав голос прежнего, непостоянного поклонника дочери, – и рожает сейчас вашего ребенка.
Рассел был потрясен, услышав так грубо и откровенно объявленную новость. Он же послал Милдред чек, чтобы она сделала аборт! Расселу пришло уведомление, что деньги адресату вручены. Она их получила сразу же. И на этом основании он решил, что Милдред приняла меры, чтобы избавиться от беременности. Но вот теперь ему сообщают, что аборта она не сделала. Ему говорят, что она рожает. И что он будет отцом еще одного ребенка. Бремя этого открытия потрясло Рассела, и множество вопросов зароилось у него в голове.
Как же Милдред могла все решить по-своему, совершить столь безответственный поступок, давая жизнь ребенку, который должен будет расти без отца? Ведь Милдред знала, что он женат. Она знала, что, как бы страстно он ни был к ней привязан, он – Дален и, следовательно, будет не в состоянии развестись ради нее с женой. Неужели ей безразлично ее доброе имя? Неужели ей все равно, что ждет ребенка в будущем? Каким образом она думает содержать малыша? Как вырастит его одна? Какую фамилию ему даст?
Рассел знал, что Милдред упряма, и все-таки ни на минуту не поверил тогда ее угрозам оставить ребенка. Ему никогда еще не приходилось слышать о женщине, которая бы бросила вызов общественному мнению и родила вне брака. Да и не было таких. Он, Рассел, просто не мог себе представить такую возможность! И решение Милдред казалось ему эгоистичным и безрассудным. Он недоумевал: кого она хотела таким образом наказать? Его? Себя? Их ребенка?
А теперь – понял Рассел – у него двое детей. Один ребенок будет носить имя Даленов, он сможет его воспитывать и дать ему все на свете, – это дочь, которую он будет любить, хотя она только девочка. И вдруг внезапная мысль возбудила внезапную, безумную надежду. Немыслимо… Невероятно… но, может быть, Бог услышал его молитвы!
Рассел принял душ, быстро оделся, заплатил за номер, нанял такси, чтобы добраться до гаража, и сел в свой собственный «бьюик». Использовав последний талон на бензин, он заполнил бачок и направился к Триборо-Бриджу, взяв курс на Новую Англию. К тому времени, как он очутился в крошечной благотворительной больнице, он успел себя убедить, что, хотя не удалось родить сына с Джойс, это могло получиться с Милдред.
Рассел еще не принял окончательного решения, но подумал, что, если у Милдред родилась девочка, он предложит бывшей любовнице несколько тысяч долларов. А если это мальчик, он полагал, что надо будет развестись с Джойс и жениться на Милдред. А потом привезти мальчика на Парк-авеню как своего сына и наследника. Он еще не обдумал во всех подробностях, как это сделать, но был уверен, что задуманное можно осуществить. В этом заключалось одно из преимуществ, какими располагали Далены: они были способны осуществить почти все.
– Где отделение для матерей? – спросил Рассел в регистратуре.
– На втором этаже. Налево.
Рассел кивнул и улыбнулся. Может быть, подумал он, все еще устроится к лучшему.
Роды, хотя и случившиеся на несколько недель раньше срока, прошли без осложнений, и Милдред лежала на кровати усталая, но счастливая. Она держала на руках завернутого в одеяльце ребенка, когда на пороге палаты, к ее большому удивлению, возник Рассел Дален. Милдред много страдала, прежде чем ей удалось заставить себя забыть его, и вот, когда ей это почти удалось, он вдруг объявился снова! Рассел приветственно взмахнул рукой и только что хотел поздороваться, когда вдруг Милдред зажала рот рукой и сдавленно воскликнула:
– О Господи!
– Что такое? – удивился Рассел.
И Милдред, не говоря ни слова, молча на что-то показала.
Рассел обернулся и увидел за спиной человека – сильного, мускулистого мужчину в шерстяной охотничьей рубашке в черно-красную клетку и тяжелых полевых сапогах. Начинался охотничий сезон, и Уилл Бэнтри собирался отправиться на канадскую границу, но сначала хотел убедиться, что с Милдред все в порядке.
– Убирайся отсюда! Ты уже наделал достаточно неприятностей! – громко сказал Уилл. Он почти кричал. Он узнал Рассела, как всякого, кто когда-либо приезжал в Уилком. На пути в больницу Уилл немного подкрепился перед встречей с женщиной, на которой хотел жениться, и – с ребенком, который родился не от него. Он схватил Рассела за руку и стал выталкивать его из комнаты.
– Я просто хотел увидеться с Милдред и ребенком, – объяснил Рассел, вырвавшись и сделав несколько шагов вперед. – Я хотел дать вам некоторую сумму… для ребенка, – прибавил он, храбро отстаивая свою позицию. Он адресовал свои слова Милдред, но имел в виду и Уилла, надеясь его умаслить.
– Мы в твоих деньгах не нуждаемся, – зло усмехнулся Уилл. Он был членом профсоюза. У него была хорошая работа, ему достаточно платили, и он заключил выгодный страховой договор. Уилл был вполне обеспечен, чтобы содержать жену и детей, и гордость не позволяла ему принимать подачки.
– А что, если мы спросим об этом Милдред? – сказал Рассел на том правильном столичном языке, который звучал для Уилла Бэнтри как оскорбление.
– А что, если ты сейчас отсюда уберешься? – передразнил Уилл этот высокомерный тон, которым разговаривают сильные мира сего. Он двинулся к Расселу и заломил ему руку за спину, дав при этом тычка в направлении двери. Рассел опять вырвался.
– Но это мой ребенок, – упрямо настаивал он, хотя одеяльце было розового цвета и, значит, этот ребенок тоже девочка, и Рассел уже пожалел, что вообще приехал сюда, в Массачусетс. – Я хочу помочь.
Но этого как раз нельзя было говорить. Это опять напомнило Уиллу, что Милдред была с изъянцем и родила не от него.
– Помочь? Милдред и так от тебя в прибытке, – зарычал Уилл почти как зверь. Он запаха виски, исходившего от него, Рассела, у которого еще не прошло похмелье, затошнило.
– Убирайся и не смей сюда больше соваться.
– Я хочу видеть своего ребенка, – ответил Рассел, вваливаясь опять в палату.
– Никогда, – сказал Уилл. Отступив на полшага, oн стал в позицию и ударил Рассела в челюсть. Рассел отлетел к стене, ударился о раковину, задел графин с водой, и тот упал на пол и разбился. Милдред начала кричать, и Рассел, кому еще никогда не угрожали физической расправой и поэтому он не умел защищаться, беспомощно осел на пол, а Уилл с поднятыми кулаками и опущенной вниз головой снова пошел на него.