Звери в отпуске

Жена протянула мне карту, которая ещё со вчерашнего вечера валялась на заднем сиденье машины. Я разложил её на капоте Камилла и, водя по ней пальцем, обозначил проделанный вчера путь.
– Вот главная автострада,- объяснил я.- Видишь?
– Вижу,- подтвердила жена.
– Выехали мы вот отсюда, а потом поехали сюда, вот до этого перекрёстка…
– Правильно,- согласилась жена.
– Потом свернули на боковую дорогу, помнишь?
– Ещё бы!
– И по этой дороге мы доехали вот досюда… Стой, а это что такое?- забеспокоился я.
– Это?.. Это пятно.
– Откуда оно взялось?
– Наверно, от клея,- сказала жена, рассматривая пятно.- Погляди, налипает…
– Откуда взяться вдруг клею на моей автомобильной карте?- воскликнул я с возмущением.
– Насколько я понимаю, ты сам её испачкал,- вновь с ехидством произнесла жена.- Не ты ли пользовался вчера клеем, когда клеил матрас…
– Верно, верно,- согласился я, вспомнив вечернее происшествие.
– Не завинченный до конца тюбик с клеем ты бросил на карту, клей вытек, и получилось пятно – большое, белое…
– Ты только взгляни,- сказал я с огорчением,- из-за этого клея исчезло шоссе, железные дороги, реки и даже кружочки, которыми обозначены населённые пункты… Не представляю себе, где мы теперь находимся.
– Да и неважно!- заявила жена.- Мы с тобой на летнем отдыхе и пустяков близко к сердцу не принимаем. Мы просто в пятне, понимаешь? Где-то здесь в пятне. Может, в самой серединке, а может, с краю, кто знает… Брось карту и поди выкупайся в море, пока на пляже пусто…
– Но на карте нет моря!- запротестовал я.
– Откуда тебе знать, что там под пятном,- захихикала жена.- Там не то что море, там поместится и океан. Это тебе не потёк, не пятнышко, а, можно сказать, пятнище… Понятия не имею, чем нам теперь клеить дырки в матрасах. На это пятно ушел весь клей…
Ничего в своё оправдание придумать я не мог. Трудно себе представить, до какой степени пустяк способен испортить жизнь человека, мало сказать испортить, просто перевернуть все вверх дном. До чего может довести неплотно завинченный колпачок на тюбике с клеем! Сразу ощущаешь беспомощность. Оказаться вдруг в каком-то месте, которое и на картах не обозначено, к тому же ещё это море, которое не имеет права на существование, и в довершение неприятностей вытек весь клей для матрасов, а это, учитывая близость Тютюры, грозит нам изрядными неприятностями.
Я заглянул в Камилла. На полу возле сиденья валялся пустой, выжатый до остатка тюбик из-под клея. Наверно, я сел на него или что-то ещё в этом роде. А может, придавил его в темноте сумкой? Нет, не надо больше об этом думать, не то сойдёшь с ума… Голова раскалывается на части. Придётся принять порошок от головной боли… Впрочем, зачем порошок? Может, и в самом деле искупаться в море? В каком таком море? Ведь это сущая чепуха, тут нет никакого моря… Однако моя жена купалась в море. Только купалась ли? Может, ей просто привиделось, что купалась? Частенько людям мерещатся самые невероятные вещи. Но позвольте, ведь она же брызгала в меня солёной водой… Нет, я должен выяснить всё до конца.
Я скинул пижаму и поспешно натянул плавки.
– Где оно, твоё море?- спросил я у жены, зажигавшей в этот момент газовую горелку.
– Море не моё,- ответила равнодушным голосом жена.
– А чьё?
– Понятия не имею.
– Море всегда того, кто его открывает,- заметил я.
– Но ведь я его не открывала. Просто шла по лесу, увидела и выкупалась.
– Открыла море, а теперь от него отпираешься. Это не так-то просто, моя дорогая… Придётся отвечать за все последствия своего открытия.
– Какие ещё последствия?- заволновалась жена.
– А такие…- пояснил я.- Вот не было моря, во всяком случае не должно было быть, а теперь есть. И оно неизбежно будет связано с твоей личностью,
– Интересно, как это ты себе представляешь?
– Как? А очень просто. Отныне море будет называться в твою честь Морем Моей Жены. Ничего не попишешь, моя милая, нельзя безнаказанно совершать великие географические открытия.
– Свихнулся!- воскликнула жена.
– Да, да!- подхватил я с насмешкой.- Море Моей Жены – название замечательное. Ты только послушай, как это звучит: Море Моей Жены. И знаешь, это привьётся! Давно уже не было сенсаций на свете! Во всех газетах на первых страницах напечатают сногсшибательное сообщение: «Открытие нового моря!», «Случайное открытие моря во время летнего путешествия!», «Не ведомая никому путешественница открывает море, которое не сумели открыть величайшие мореплаватели!», «Колумб в юбке!» И так далее, и тому подобное, и прочее… Видишь, что ты натворила?
Я покосился на жену, чтоб выяснить, какое впечатление произвела на неё моя тирада. Но она только покрутила пальцем у виска и сказала:
– Скорей искупайся. Это пойдёт тебе на пользу.
Я оставил жену возле горелки и направился к воображаемому морю. Пересёк широкую поляну и заспешил по тропинке, протоптанной среди высоких деревьев. Заметил вдали несколько палаток, но не обратил на них внимания. Может, эти туристы тут уже не первый день. Ведь мы приехали в сумерки и могли их вчера не заметить. А может, их поставили поздно ночью, когда мы спали, утомлённые своим путешествием. Что ж, палатки как палатки – обычное зрелище в пору отпусков, нечему удивляться.
К тому же лес поредел, и между стволами вековых деревьев замаячило нечто голубое. «Наверное, небо,- мелькнула догадка,- но в ту же минуту до моих ушей донёсся шум.- Насколько я понимаю, небо не шумит… Любопытно…»
Шум всё усиливался и, проскочив ещё метров двести, я уже не сомневался: Море Моей Жены существует. Лес кончился, и я очутился на широком песчаном пляже. В лучах утреннего солнца песок сиял безупречной белизной. Он сохранял ещё ночную прохладу и был такой мелкий, что ноги уходили в него по щиколотку, словно в порошок.
В голове у меня закружилось, и, чтоб сохранить душевное равновесие, я сделал кувырок и бросился с разбега в воду.
Я совершил далёкий заплыв.
Сам знаю, делать этого не полагается, особенно если купаешься в одиночку и рядом нет никого, кто в случае опасности может прийти на помощь^ Знаю, а вот уплыл.
Когда я был за двести, а может, за триста метров от берега, я вдруг увидел, что поблизости от меня всплывает из моря что-то большое, белое… Это была одна огромная, как бы лоснящаяся продолговатая голова, а на ней маска аквалангиста.
Когда-то, очень давно, один знакомый капитан рассказывал мне о белых акулах, которых считают самыми прожорливыми и кровожадными на свете. Теперь вы понимаете, о чём я тут же подумал.
«Влип,- пронеслось у меня в голове, и я медленно и осторожно стал менять направление, пытаясь направиться к берегу.- Влип. Теперь ничто меня не спасёт!» Я помнил: поблизости от акулы нельзя делать резких движений. Это лишь привлечёт внимание и подтолкнёт хищника к нападению. Всплывшая рядом акула была, как мне показалось, особенно кровожадной. Об этом свидетельствовала маска на морде. Она наверняка сожрала какого-нибудь несчастного аквалангиста и теперь красовалась в маске своей жертвы, похваляясь перед другими акулами.
Я осторожно обернулся. Белое чудище исчезло. Наверняка поднырнула, в глубине она гораздо проворнее, чем на поверхности. Одному только дьяволу ведомо, где она сейчас! Может, подо мной? Может, наблюдает со стороны?..
Я плыл брассом. Это самый спокойный из всех стилей, и он меньше других привлекает внимание акул. Когда плывёшь брассом, то кажется, что двигаешься невзначай, а то и вовсе стоишь на месте, в действительности же расстояние всё сокращается. Берег стал понемногу приближаться. Был, однако, всё ещё очень-очень далеко.
В голову лезли всякие страшные мысли. Тем не менее я старался себя утешить, сохранить как-то остатки самообладания.
«Если она только что съела аквалангиста,- внушал я себе,- значит, она не такая уж голодная. Это даёт мне кое-какой шанс. Прежде чем у неё вновь разыграется аппетит, я ещё доплыву, может быть, до берега. А уж когда ступлю на берег, то акула, пусть даже самая прожорливая, будет только зубами щёлкать, потому что акулы, насколько я понимаю, на пляж не выходят. По крайней мере, такого я не слыхивал…»