Хроники крови. Пенталогия (ЛП)

— Почти не осталось? — Значит, не просто огромная потеря крови, которую можно было бы ожидать при нанесении столь тяжкого увечья. — О Господи…
Вики услышала, как коронер сделал еще один глоток.
— Вот именно, — сухо согласился он. — Но это, разумеется, дальше никуда не пойдет.
— Разумеется.
— Тогда, если у тебя все…
— Да. Спасибо тебе, Брэндон.
— Не за что, Виктория.
Она сидела, уставившись в никуда, размышляя над услышанным, пока телефонные гудки не напомнили, что она не повесила трубку, выведя ее из задумчивости.
— Почти не осталось… — повторила Вики. — Черт.
Ей стало любопытно, к какому выводу пришло официальное расследование. «Ох, не надо притворяться. Тебе любопытно, к какому выводу пришел Майк Селуччи». Все равно она не собиралась звонить и выяснять, хотя друзья могут обсуждать такие вещи, если один из них полицейский, а второй был им когда-то. «Только он наверняка скажет что-нибудь резкое, особенно если решит, будто я воспользовалась этим делом как предлогом, чтобы хотя бы одним бочком прилепиться к полиции».
А может, так и было? Она думала об этом, прислушиваясь, как топочет наверху трехлетний малыш, бегавший взад-вперед по комнате. Этот топот успокаивал, как бы говоря: «все в порядке в этом мире»; под его отрывистый ритм ей легче думалось, благодаря ему Вики не упивалась жалостью к самой себе, отравившей добрую часть последних восьми месяцев.
Нет, она решила наконец, что не использует эти смерти в попытке ухватиться за то, от чего ей пришлось отказаться. Вики была простым, бесхитростным и любопытным человеком. В подобных обстоятельствах любой бы на ее месте проявил любопытство, разница лишь в том, что у нее был способ его удовлетворить.
— Если Селуччи этого не понимает, — бормотала она, набирая телефонный номер, — то пусть свернет это в трубочку и засунет себе… Доброе утро. Майка Селуччи, пожалуйста. Да, я подожду. — «Как-нибудь я скажу „нет“, — она прижала телефонную трубку к плечу и попыталась отлепить фантик от очень старого леденца, — не буду ждать, и тогда с чьим-то секретарем случится истерика».
— Селуччи.
— Привет. Это Вики.
— Угу. Что скажешь? — Он явно не испытывал особого восторга, услышав ее голос. — Хочешь осложнить мне жизнь еще одним трупом, или это светский звонок в четверг…
Вики взглянула на часы, пока Селуччи смотрел на свои.
— …девять ноль две…
— Восемь пятьдесят восемь.
Он пропустил ее замечание мимо ушей.
— …утра?
— Никакого трупа, Селуччи. Просто я подумала, вдруг ты уже успел что-то нарыть.
— Это закрытая информация, Вики, предназначенная только для полицейских, и, если забыла, напомню, что ты к ним больше не относишься.
Ей было больно, но не так, как она ожидала Что ж, в эту игру могут играть и двое.
— Зашел в тупик? Ни шагу вперед? — Она принялась переворачивать страницы газет нарочито громко, чтобы он безошибочно узнал шелест. — А вот газета, видимо, нашла версию.
Тряхнув головой, Вики отвела трубку подальше от уха, чтобы не оглохнуть от весьма смачных выражений в адрес некоторых журналюг, их предков и потомков. Она улыбалась, ловя кайф.
— Неплохо, Майк, но я позвонила в коронерскую службу и выяснила, что репортеры в основном не врут.
— Тогда, быть может, мне стоит прочитать тебе по телефону
мой
отчет? Или лучше я пришлю кого-то с копией дела, и ты, без всякого сомнения, расщелкаешь загадку к обеду, используя детективные приемчики Нэнси Дрю
[2]
.
— Почему бы нам не обсудить все за обедом, как разумным людям?
“За обедом? Великий Боже, неужели
я
это сказала?”
— За обедом?
«Что ж, отдал пенни, отдашь и фунт, как говаривала бабушка».
— Ага, за обедом, знаешь, это когда садишься за стол вечером и набиваешь желудок едой.
— Хм, значит, речь об обеде. Почему сразу не сказала? — Вики поняла по его голосу, что он усмехается, и ее губы тоже изогнулись в улыбке. Майк Селуччи был единственным из всех, кого она знала, настроение которого менялось так же быстро, как ее собственное. Наверное, поэтому… — Платишь ты? — А еще этот негодяй на редкость прижимист.
— Почему бы нет? Я запишу стоимость обеда как деловые издержки, консультация с лучшим специалистом в городе.
Ее собеседник хмыкнул.
— Много же тебе понадобилось времени, чтобы это вспомнить. Зайду за тобой около семи.
— Буду ждать.
Вики повесила трубку, подпихнула очки на переносице и поинтересовалась у самой себя, что это она, интересно, делает. Во время разговора — ладно, во время словесной перепалки, служащей им вместо разговора, — ей показалось, будто последних восьми месяцев и всех ссор до этого вообще не было. А может быть, дело в том, что их дружба настолько сильна, что способна возобновиться как ни в чем не бывало. Или другой вариант — может быть, ей наконец-то удалось справиться со своей жизнью.
— Надеюсь, я не откусила больше того, что могу прожевать, — пробормотала она пустой квартире.
3
Качнувшись вправо, чтобы не быть раздавленным набитым рюкзаком, Норман Бердуэлл налетел на коренастого юношу в кожаной куртке с надписью «Университет Йорка» и снова оказался в коридоре перед лекционным залом. Покрепче обхватив пластиковую ручку чемоданчика-дипломата, он расправил узенькие плечи и сделал новую попытку. Норман часто думал, что хорошо бы заставить студентов, выходящих из зала, двигаться чинными рядами, придерживаясь левой стороны, дабы правые створки дверей были свободны для тех, кто пришел на следующую пару пораньше.
Проскользнув между двух девиц, которые, не замечая Нормана, продолжали обсуждать дискриминационную несправедливость противозачаточных средств, он прошел в зал и направился к своему месту.
Бердуэлл любил приходить заранее, чтобы сесть точно посредине в третьем ряду, на своем счастливом месте. Это началось с тех пор, как на первом курсе он написал здесь превосходную работу по математике. Сейчас Норман пришел на эти занятия по социологии, потому что как-то подслушал в кафетерии двух качков, утверждавших, что это отличный способ знакомиться с девчонками. Пока удача ему не обломилась. Поправив новый кожаный галстук, он пожалел, что не купил еще и куртку той же фирмы.
Когда он усаживался на свое место, его дипломат застрял меж спинок стульев второго ряда. Норман наклонился, чтобы высвободить чемоданчик, но тут из его нагрудного кармана выскочила и покатилась вниз шариковая ручка.
— Вот дерьмо, — пробормотал он, опускаясь на колени. В последнее время он пробовал ради эксперимента сквернословить, надеясь, что это придаст ему вид мачо. Пока без видимых успехов.
О том, что прячется под сиденьями стульев в лекционных залах Йоркского университета, ходили легенды, но все, что нашел Норман (не считая своей новой ручки, которую ему было бы жаль потерять), — это аккуратно свернутый экземпляр вчерашней газеты. Пристегнув ручку обратно к карману, где ей следовало находиться, Норман развернул на коленях газету. Профессор, как он знал, все равно опоздает минут на пятнадцать, так что времени просмотреть комиксы было более чем достаточно.
«ПО ГОРОДУ РАЗГУЛИВАЕТ ВАМПИР!»
Дрожащими руками Норман Бердуэлл перевернул страницу.
  *
— Позырь на Бердуэлла. — Молодой человек с мощным загривком саданул под ребро своего соседа. — Выпучил глаза, как настоящий баран.
Потирая ушибленные ребра, жертва нежной доверительности уставилась вниз на одинокую фигуру в третьем ряду.
— А ты откуда знаешь? — хмыкнул он. — Баран или козел — разницы между ними никакой.
  *
— Я не знал, — шептал Норман, глядя на черные газетные буквы. — Клянусь Богом, я ничего не знал. Это не моя вина…