Свадьба

Ей нравилось в Брэндоне многое: надежность, твердость, не последнюю роль играла и общность профессий. Ей нравилось даже то, что у него есть семья. Брэндон прожил десять лет с женщиной, на которой женился, еще учась на юридическом факультете. Он уехал учиться в Калифорнийский университет в Беркли, а Джоанна забеременела. По словам Брэндона, он был просто вынужден жениться и до сих пор испытывал негодование по этому поводу. Однако после десяти лет брака, имея двоих детей, они с Джоанной во многом были по-прежнему очень близки. Тем не менее Брэндон до сих пор нередко сетовал на свой скоропалительный брак, который он называл отвратительной ловушкой. После окончания юридического факультета Брэндон поступил работать в самую консервативную юридическую фирму Сан-Франциско. То, что почти сразу после их с Джоанной решения пожить врозь его перевели в лос-анджелесский офис фирмы, было чистой случайностью. Через три недели после переезда в Лос-Анджелес Брэндон познакомился с Аллегрой, вернее, их представил друг другу общий знакомый. С тех пор они встречались вот уже два года. Аллегра любила его и любила его детей. Джоанне не нравилось отпускать дочерей в Лос-Анджелес, поэтому, чтобы повидаться с ними, Брэндон обычно сам летал в Сан-Франциско. Всякий раз, когда была возможность, Аллегра отправлялась с ним. Правда, за эти два года Джоанна так и не смогла найти работу и продолжала твердить, что если начнет работать и перестанет сидеть дома с девочками, для них это будет слишком тяжелой травмой. То есть она всецело зависела от Брэндона. К тому же они до сих пор не разрешили спор из-за дома и квартиры в большом доме у озера Тахо. Время шло, а они так ничего и не решили, дело о разводе до сих пор не было заведено, договоренность по финансовым вопросам не достигнута. Аллегра иногда поддразнивала Брэндона тем, что он адвокат, а сам не может заставить собственную жену подписать контракт. Но торопить его не хотела. Сохранение нынешнего положения вещей означало, что до поры до времени их отношения тоже остаются на прежнем уровне — удобные, приятные, но не переходящие на следующую ступень, — и так могло продолжаться до тех пор, пока Брэндон не расставит все точки над «i» с Джоанной.
Думая о Брэндоне и гадая, захочется ли ему пойти в ресторан, Аллегра свернула на Беверли-Хиллз. Брэндон готовился к очередному судебному заседанию и, вероятнее всего, засидится в рабочем кабинете допоздна. Но она и сама нередко работала по ночам, правда, не потому, что готовилась к судебному процессу. Среди ее клиентов были актеры и актрисы, писатели, продюсеры, режиссеры, и ей приходилось заниматься всем, начиная от контрактов и кончая завещаниями, вести за них переговоры, решать финансовые вопросы при разводах. Аллегру больше всего интересовала юридическая сторона ее деятельности, но она лучше других адвокатов понимала, что имея дело со знаменитостью или, во всяком случае, с клиентом из шоу-бизнеса, поневоле приходится уходить с головой в его сложную, порой сумбурную, зачастую полную неразберихи жизнь. Иногда Аллегре казалось, что Брэндон этого не понимает. Как она ни пыталась что-то объяснить, индустрия развлечений оставалась для него неизведанной страной. По его словам, он предпочитал осуществлять свои функции юриста с «нормальными людьми» и для «нормальных людей», и лучше — в обстановке, которая ему знакома и понятна, например, в зале федерального суда. Он надеялся со временем занять пост федерального судьи, и в тридцать шесть лет подобные устремления казались вполне разумными.
Едва Аллегра свернула с шоссе, как зазвонил мобильник. Она надеялась услышать голос Брэндона, но это был не он. Звонила Элис, секретарша. Элис работала в фирме уже пятнадцать лет и для Аллегры стала чем-то вроде спасательного жилета. У нее была светлая голова, уйма здравого смысла и успокаивающая, почти материнская манера обращения с самыми капризными клиентами. Не спуская глаз с дороги, Аллегра переключила телефон на громкую связь и спросила: о — Привет, Элис, что стряслось?
— Только что звонила Кармен Коннорс. Я подумала, вам нужно об этом знать. Она страшно расстроена. Ее фотография появилась на обложке «Чаттера».
Так называлась одна из самых пакостных газетенок желтой прессы, которая вот уже несколько месяцев терзала Кармен, несмотря на все предупреждения и даже угрозы со стороны Аллегры. К сожалению, газетчики точно знают, насколько далеко можно зайти, чтобы не быть привлеченными к суду за клевету, и умеют не перейти черту.
— Ну, что на этот раз? — спросила Аллегра, хмурясь.
Она подъезжала к небольшому дому, который купила после окончания юридического колледжа — не без финансовой помощи родителей, конечно. Этот дом, точнее, уединенный коттедж, очень понравился Аллегре, а деньги родителям она собиралась со временем вернуть.
— Кажется, в статье говорится, что она участвовала в оргии с одним из своих врачей, пластическим хирургом, — сообщила Элис.
Бедняжка Кармен однажды сделала глупость, пойдя на свидание с упомянутым врачом. Они обедали в «Чейзене» и, если верить словам Кармен, даже не занимались сексом, не говоря уже о какой-то оргии.
Поворачивая на подъездную аллею, Аллегра в досаде чертыхнулась.
— У вас есть экземпляр газеты?
— Нет, но я обязательно куплю по дороге. Хотите, я завезу вам газету?
— Не надо. Взгляну завтра. Я уже дома и сейчас же позвоню Кармен. Спасибо за сообщение. Что-нибудь еще?
— Звонила ваша мать, она интересовалась, сможете ли вы прийти к ним на обед в пятницу, и хотела убедиться, что в субботу вы будете на вручении премии «Золотой глобус». Блэр очень надеется увидеть вас на церемонии.
— Конечно, я буду. — Аллегра улыбнулась, останавливая машину у крыльца. — И мама об этом знает.
В этом году отец и мать Аллегры были выдвинуты на премию, и она ни за что не пропустила бы церемонию награждения. Аллегра пригласила и Брэндона, причем заранее, за месяц, еще до Рождества.
— Думаю, она просто хотела лишний раз удостовериться, что вы придете.
— Ей я тоже перезвоню. Это все?
— Теперь все.
Часы показывали пятнадцать минут седьмого. Аллегра ушла из офиса в половине шестого, что было для нее рано, но она взяла работу домой, и если они с Брэндоном не встретятся, у нее будет время ее сделать.
— До завтра, Элис, спокойной ночи.
Попрощавшись, Аллегра вынула из замка зажигания ключи, взяла портфель, заперла машину и поспешила к дверям. Дом выглядел темным и пустым; войдя в холл, Аллегра бросила портфель на кушетку, включила свет и прошла на кухню.
Из окна открывался впечатляющий вид на раскинувшийся внизу город. Уже стемнело, и далекие огни мерцали, как драгоценные камни. Аллегра достала из холодильника маленькую бутылку минеральной воды, открыла ее, отхлебнула из горлышка и принялась свободной рукой разбирать почту. Несколько счетов, письмо от школьной подруги Джессики Фарнсуорт, несколько каталогов, куча всякой рекламной чепухи и открытка от другой подруги, Нэнси Тауэре, которая сейчас катается на лыжах в Санкт-Морице. Прихлебывая воду, Аллегра отодвинула почту в сторону и тут заметила теннисные туфли Брэндона, в которых он бегал по утрам. Дом всегда кажется более обжитым, когда Брэндон оставляет свои вещи. Он не отказался от своей квартиры в городе, но большую часть времени проводил здесь, с Аллегрой. Ему нравилось жить с ней, он не раз об этом говорил, но и не скрывал того факта, что еще не готов взять на себя определенные обязательства. Первый брак слишком ущемлял его интересы, оказался неудачным, и Брэндон боялся повторить свою ошибку. Вероятно, поэтому он и тянул так долго с разводом. Но Аллегра была вполне довольна тем, что у нее есть, о чем она и говорила своему психоаналитику и родителям. Ей всего двадцать девять, нет нужды спешить с замужеством.
Аллегра отбросила назад свои длинные светлые волосы, включила кнопку прослушивания сообщений на автоответчике и села на высокий табурет возле кухонной стойки. Ее кухня, отделанная белым мрамором и черным гранитом, сияла безупречной чистотой. Слушая сообщения, Аллегра с отсутствующим видом уставилась в пол, выложенный в шахматном порядке черной и белой плиткой. Как и следовало ожидать, первый звонок был от Кармен; казалось, она плачет. Кармен пробормотала что-то несвязное о статье, о том, как это несправедливо и как расстроилась ее бабушка. Бабушка звонила ей сегодня днем из Портленда. Кармен не знала, решит ли Аллегра подавать в суд на этот раз, но хотела поговорить и просила перезвонить ей, как только у Аллегры выдастся свободная минутка. Похоже, Кармен даже в голову не приходило, что ее адвокат имеет право на свободное время и личную жизнь. Звезда нуждалась в ней для решения собственных проблем, ни о чем не задумываясь, что, впрочем, еще не делало ее плохим человеком.