Рок. Лабиринт Сицилии
– Что делать мне в ближайшее время? – спросил Карталон.
– Тебе с Гамилькаром понадобится армия побольше, чем имеется у вас сейчас. Поэтому отправляйся на Самос, там царь Акрон каждые пять лет устраивает состязания разного воинства. Собери наёмников по собственному выбору. Тебе на корабль уже доставили золото для этих целей! И будь осторожен, Карталон, ищейки нашей Священной Касты будут крутиться около тебя. Ведь мы им дали ложную информацию о том, что вся четвёртая часть хранится у тебя. Мы пошли на это, чтобы обезопасить Гамилькара. С наёмными убийцами Касты можешь действовать решительно! И вот ещё, – Дидон снял со своего пальца один из перстней, – это оберег царицы Дидоны. Пусть он хранит тебя, славный Карталон!
И он надел на палец Барки перстень.
– Ну, всё, мне пора. Я думаю, мы ещё увидимся! – с этими словами Дидон обнял Карталона и зашёл на одну из лодок, которая тут же отплыла. Дидон помахал Барке рукой. Карталон ответил тем же. Лодка растаяла в ночной мгле…
Карталон постоял в раздумье ещё несколько минут и пошёл по берегу, к оставленной им лодке с двумя гребцами на борту…
…Карталон сидел на носу лодки, пока она бесшумно скользила вдоль берега по спокойному ночному морю. «Так, значит, сила Рима будет только прибывать, и здесь уже ничего не поделаешь! – размышлял Карталон. – Видно, старые боги Шумера утвердились в своём желании воссоздать свою империю и обратили свой взор на Рим, не дождавшись возвышения Карфагена. Оказывается, они забросили в Рим одну из частей ещё со дня его основания. Рем не оправдал их надежд и тогда на сцене появился Ромул, честолюбивый и агрессивный. Часть Астарты – так называемая часть Барета, олицетворяющая Величие и Власть, – соединилась с энергией Ромула и вступила с ней во взаимосвязь. Рим быстро набирал влияние. Захватывал и подчинял себе соседние города-государства, но Ромул тоже почувствовал какие-то изменения в себе. И его убрали! Тайная мистерия, основанная им же, переросла в орден, целью которого стала охота за всеми частями Астарты. Сенат находится в неведении. Да и неизвестно, как он поведёт себя, узнав правду? Хотя и в Риме есть партии, которым совершенно чужда война и власть над другими народами. Если их мировоззрение не победит, то Рим будет возвышаться до тех пор, пока не рухнет, погрязший в алчности и развращённый падением нравов. Для этого нужно совсем немного. Просто не дать им добраться до части, хранителями которой являемся мы, Баркиды! – Карталон прервал свои размышления, увидев в ночной мгле проясняющийся остов своей галеры. Лодка причалила к гептере. Карталон взобрался на её борт.
– Тоган, – позвал он.
Появившийся нубиец, в тёмноте казавшийся чёрным исполином, вопросительно посмотрел на Карталона.
– Буди гребцов, выходим в залив к кораблям, а утром выходим в море! – отдал приказ Карталон.
– В какую сторону поплывём, Карталон? – спросил Тоган. – И ещё! Ночью к кораблю пристала лодка и привезла вот это.
Тоган подошёл к двум бочкам, стоящим у кормы.
– Ты знаешь, что в ней? – он вопросительно постучал по одной из бочек.
– Тоган, там находится запечатанное зло, которое с помощью нескольких десятков заклинаний, подобных твоим, какими ты пользуешься в шторм, поместили в эти бочки. Это зло веками является проклятием человечества! И если ты или кто-нибудь из команды случайно откроет одну из них, то зло вырвется наружу и погубит всех на корабле! – При этих словах Тоган с округлёнными глазами, ставшими заметными даже в ночи, отдёрнул руку от бочек. – Так что смотри за их целостностью, Тоган! И передай всей команде! – Карталон повернулся к нему спиной.
– Зачем ты взял на корабль эту нечисть? Тебе не хватает тех забот, которыми мы живём уже много лет? Клянусь злыми духами Исталабионга! Только греческого зла не хватало нам на корабле! – Тоган что-то запричитал на своём языке.
– Вот-вот, – Карталон повернулся с совершенно серьёзным лицом, – наложи свои заклятия на эти бочки, чтобы усмирить нечисть на дне этих сосудов. – И он пошёл в рубку, расположенную под кормой.
А Тоган начал что-то говорить на своём, понятном только ему языке, пританцовывая и прихлопывая, при этом, между бочек…
Карталон вошёл в командирскую будку и раздул лампу. В углу на застеленном спальном месте лежала Сибилла. Карталон тихо подошёл к ней. Сибилла спала, намаявшись дневными упражнениями с мечом. Карталон сел рядом. Он смотрел на её лицо, на тонкий нос, на полные губы, высокий лоб. Её дыхание было ровным и спокойным.
«Как она прекрасна! – думал Карталон. – Почему мы раньше не решались разделять опасности? Я противился этому, думая, что ей будет невмоготу выдержать лишения военной и мореходной жизни. Возвёл преграды, которые она так легко снесла своей решимостью – быть вместе! Боги создали мужчин более сильными и мужественными, но не обделили женщин мужской решимостью, и женщины иной раз разрушают стоящие между ними преграды решительнее мужчин». Он взял в руки прядь её волос, и прикоснулся губами к её лбу… Сибилла открыла глаза, долго смотрела на него, а потом прошептала:
– Барка, мы опять куда-то торопимся? – и, улыбнувшись, притянула его к себе…
Глава 9
Две недели обоз, к которому пристал со своей миссией Кассий Кар, пробирается по лесным дорогам Сицилии. Дороги Сицилии оказались в таком состоянии, что в некоторых местах повозки приходилось перетаскивать на себе до более или менее проезжего места. Таким образом, обоз минул треть пути.
– Кто бы подумал, что путь будет таким трудным, Кассий? – обращается к Кару центурион Теренций Мул. – Теперь мне понятно, почему склады в Эрбессе не пополняются в должном порядке.
– Да, Теренций, мне кажется, что Республике придётся вложить довольно много средств в прокладывание дорог и постов на них по этрусскому типу.
– Ты хочешь сказать, что дороги мы научились строить, копируя дороги этрусков? – Теренций недоверчиво посмотрел на Кассия.
– Да, и не только дороги, – отвечал Кассий, – но и акведуки, портики храмов, а также способы выкладки мостов – всё взято от этрусков!
– Вот удивительно! Я то думал, что всему нас научили хитроумные греки, – заключил Теренций.
– Греки научили нас искусству постройки храмов и амфитеатров, а также одеонов. Они же научили нас словесности и философии. И не только нас, а весь просвещённый мир! – Кассий посмотрел вокруг. – Теренций, а ты не заметил, что последние два дня мы всё реже встречаем местных сицилийских вождей? И народ, который мы встречаем, выглядит не совсем дружелюбно?
– Нет, я как-то не обращал на это внимания! Здешняя нищета так бросается в глаза, что иной раз не хочется её замечать! – Теренций показал на горизонт. – Вон виден какой-то дым! Наверно, опять два каких-то племени воюют друг с другом из-за какой-нибудь пустяковой причины! Небось, не поделили апельсиновую рощу! Ты не заметил, Кассий, что ассимиляция народов здесь достигла таких размахов, что здешний народ не знает своей национальной принадлежности! Все перемешались – греки, финикийцы, местные секваны.
Кассий не отвечал. Он думал о чём-то своём.
– Теренций, – обратился он к центуриону, – разреши мне взять одного из скакунов твоего обоза. Я совершу разведку в том направлении. Разузнаю, что там стряслось.
– Хорошо, Кассий, заодно проверишь наш дозор, ушедший вперёд! – с радостью согласился Теренций. Он не любил лошадей и верховую езду. – А я пока подтяну обоз…
И Теренций начал передавать по цепочке обоза команду подтянуться.
Кассий сел на италийского жеребца и поскакал в направлении увиденного дыма. Жеребец был молодой, резвый, и сразу пустился в галоп, так что Кассию даже приходилось сдерживать его непомерную прыть. Это было очень красивое зрелище – молодой центурион, слившийся с резвым молодым жеребцом в быстрой скачке! Теренций понаблюдал за удаляющимся всадником и вернулся к обозным обязанностям.
Кассий, проскакав открытое место очень быстро, придержал коня у края леса, выбирая путь, по которому он будет двигаться. Заметив довольно широкую межу меж зарослей, в которой как раз хорошо двигаться конному, он повернул коня к ней…