Вышел месяц из тумана

  
Рекс Стаут
 
«Вышел месяц из тумана»
   
1
 
Стоял я в нашем кабинете, руки в карманах, и глазел на галстук, лежавший на столе Ниро Вульфа. Тут вдруг раздался звонок в дверь.
Если б галстука там не было, это была бы уже совсем другая история, а может, никакой истории и не было бы, поэтому объясняю все подробно. Галстук был тот самый, в котором Вульф появился в то утро, — коричневый такой, шелковый, с узором из маленьких шелковых загогулин, рождественский подарок одного из наших прежних клиентов. За ленчем Фриц, пришедший убрать обглоданные к тому времени свиные ребра и принесший салат и сыр, сказал Вульфу, что тот закапал галстук соусом, после чего шеф промокнул его салфеткой. Потом, когда мы перешли из столовой в кабинет, он снял галстук и положил его на письменный стол. Вульф не выносил и малейшего беспорядка в своей одежде, это относилось и к домашним нарядам, однако он посчитал лишним тратить силы на то, чтобы подняться в спальню за другим галстуком, — никаких посетителей он не ждал. Когда в четыре часа он поднялся в оранжерею на верхнем этаже нашего особняка, чтобы провести часы досуга, наслаждаясь запахом цветущих орхидей, рубашка его все еще была расстегнута у ворота, а галстук по-прежнему лежал на столе.
Меня это раздражало. Фрица тоже. Когда в начале пятого он зашел сказать, что собирается за покупками и вернется через пару часов, взгляд его упал на галстук — и брови поползли вверх.
— Schlampig [1], — заметил я.
Фриц кивнул.
— Ты знаешь, как я ценю его и уважаю. Он человек большого ума и несгибаемой воли, его, несомненно, можно назвать великим детективом, но это не значит, что его домоправитель обязан делать все, что угодно. Где-то надо провести черту. Кроме того, у меня ведь артрит. У тебя, Арчи, нет артрита.
— Вроде бы нет, — согласился я. — Но если ты хочешь провести черту, то же сделаю и я. Мой список обязанностей — от доверенного агента до мальчика на побегушках — не короче мили, но в него все же не входят функции камердинера. Артрит, конечно, не в счет, но какого же величия исполнен наш патрон! Кстати, он мог взять с собой галстук, когда поднимался наверх.
— А ты мог засунуть его в ящик стола.
— Это все равно, что уклониться от ответа на трудный вопрос.
— Похоже, что так, — кивнул Фриц. — Дело деликатное, не спорю. Ну ладно, я пошел.
После его ухода я занялся обычными своими делами, ответил на пару телефонных звонков, затем в двадцать минут шестого встал из-за стола и, как я уже говорил, стоял, разглядывая галстук на столе человека большого ума, обладателя несгибаемой воли, когда раздался звонок в дверь. Это придало ситуации еще большую пикантность. Галстуку с жирным пятном никак не место на рабочем столе, тем более когда к нему приходит посетитель. Однако, к тому времени меня одолело упрямство — я уже считал вопрос о галстуке делом принципа, к тому же звонить мог и посыльный. Идя через холл к входной двери, я увидел через прозрачное только с моей стороны стекло, что за дверью стоит какая-то незнакомка, женщина средних лет с острым носиком и круглым подбородком (не сказал бы, что очень красивой формы) На посетительнице были серое пальто и черная шляпка в форме тюрбана. Никакого пакета в руках она не держала
Я открыл дверь и поздоровался. Женщина заявила, что желает видеть Ниро Вульфа. Я ответил, что он сейчас занят и к тому же принимает только тех, с кем заранее условился о встрече. Она сказала, что ей это известно, но дело у нее срочное, ей необходимо увидеться с мистером Вульфом, так что она дождется, пока он освободится.
Ну, скажу я вам, были у меня причины поступить так, как я поступил, во-первых, у нас тогда не было никаких дел, во-вторых, после Нового года прошло лишь пять дней, так что денежных поступлений пока не было, да и надоело мне целыми днями любоваться орхидеями — хотелось что-то делать. К тому же я был недоволен шефом за то, что он кинул галстук на стол, а женщина не проявляла излишней настойчивости, держалась с достоинством и смотрела своими карими глазами — глазами хорошего человека — прямо на меня.
— О'кей, — сказал я. — Посмотрим, чем я смогу вам помочь.
Посторонившись, я пропустил ее в приемную, принял у нее пальто и повесил на вешалку. Потом проводил посетительницу в наш кабинет и усадил в желтое кресло возле своего письменного стола, оставив свободным обтянутое красной кожей кресло у стола Вульфа. Женщина села очень прямо в какой-то принужденной позе, поставив вместе ступни, на каждой из которых было по аккуратненькой такой серой туфельке. Я сказал ей, что Вульф освободится не раньше шести.
— Лучше будет сперва поговорить с ним мне и рассказать о вас, — заметил я. — Поверьте, это на самом деле важно. Меня зовут Арчи Гудвин. А вас?
— А я о вас слышала, — сказала она. — Да-да. Если бы я не знала о вас и о мистере Вульфе, я бы сюда не пришла.
— Премного благодарен. Кое-кто из тех, кто меня знает, по-другому реагирует на мое имя. Так как же зовут вас?
Она внимательно на меня посмотрела.
— Пожалуй, пока называться не стану, — я хочу сказать, пока не буду уверена, что мистер Вульф берется за мое дело. Оно очень деликатное. Очень личное.
Я покачал головой:
— Боюсь, это у вас не выйдет. Вам же придется рассказать ему о вашем деле до того, как он решит, браться ли ему за него, а я в это время буду сидеть рядом и слушать. Так ведь? Вдобавок, я должен буду сообщить ему и кое-что еще — что вам тридцать пять лет, весите вы сто двадцать фунтов и не носите серьги, — только после этого он решит примет ли вас.
Она чуть заметно улыбнулась.
— Мне сорок два.
Я ухмыльнулся:
— Ну, вот видите? Мне необходимы факты — кто вы и что вам нужно.
Она сжала губы, затем проговорила.
— Это очень деликатное дело. — И, снова сжав губы, добавила: — Но все же вам нет смысла идти к нему, пока я вам кое-что не расскажу.
— Валяйте.
Перед тем, как начать рассказ, она нервно сплела пальцы.
— Так вот меня зовут Берта Аарон. Пишется с двумя «а». Я личный секретарь мистера Ламонта Отиса, старшего компаньона юридической компании «Отис, Эдей, Хейдекер и Джетт». Наш офис на углу Мэдисон-авеню и Сорок четвертой улицы. Недавно произошло одно событие, которое меня встревожило. Хочу, чтобы мистер Вульф разобрался в этом деле. Я могу ему заплатить — в разумных пределах, но, может статься, ему заплатит сама фирма. Повторяю, так может случиться.
— Вас прислал сюда кто-то из сотрудников фирмы?
— Нет, меня никто не посылал. Никто не знает, что я здесь
— А что, собственно случилось?
Она плотнее сцепила пальцы.
— Может и не надо было мне приходить, до сих пор не понимаю, правильно ли я поступила, может, лучше было мне не приходить.
— Не волнуйтесь, мисс Аарон. Вы ведь мисс Аарон?
— Да, я не замужем. — Она расцепила пальцы и сжала обе ладони в кулаки; линия ее губ проступила четче. — Конечно, это глупо. Мне надо было выйти замуж за мистера Отиса. Мы с ними живем вот уже двадцать лет, и он так хорошо ко мне относится! Я не могла пойти со своим делом к нему — ему ведь семьдесят пять лет, у него слабое сердце, и это может его доконать! Он каждый день приходит в контору, но это лишь по привычке — теперь он может делать лишь очень немногое, хотя знаний у него больше, чем у всех остальных, вместе взятых. — Она разжала кулаки. — Случилось же вот что: я видела одного из руководителей нашей фирмы разговаривающим с представителем противоположной стороны в одном очень важном судебном деле, самом крупном из всех, которые нам когда-либо поручали. Было это в таком месте, где они могли повстречаться, только если тайно условились об этом заранее.
— Вы хотите сказать, с адвокатом с противоположной стороны?
— Нет с самим клиентом. Если бы это был адвокат — еще полбеды.
— Кто же из руководителей фирмы это был?