Ловушка для тигра

— Думаете, они? — Максим показал на заднюю дверцу уазика.
— А кто еще? У нас тут такого давно не было, как тварь эта в городе появилась, так началось. Это только у нас три случая, я про остальные районы молчу.
Все понятно, гости города вышли на привычный, традиционный для своего племени промысел — добычу денег и мобильных телефонов из карманов и сумок граждан. Максим даже не удивился услышанному. «Может, это доброе дело мне зачтется», — подумал он, глядя вслед отъезжающему патрульному уазику, усмехнулся невесело, вошел в подъезд.
И зачлось той же ночью. «Благодарность» на сей раз влетела в окно. В стекло ударилось что-то тяжелое, посыпались осколки, предмет врезался в занавески и грохнулся на подоконник, перекатился, упал на пол. Это оказалась бутылка с бензином. К счастью, она не разбилась, а «фитиль» на хвосте не успел хорошенько разгореться. Максим схватил «снаряд», вышвырнул его обратно. Ленка прошептала:
— Она нас выгонит. Дверь, теперь окно… На улице жить будем.
Максим пропустил ее слова мимо ушей, прислушивался к звукам с улицы. Потом подошел к окну, осторожно отодвинул штору. Подоконник усыпан осколками, перевернут горшок с цветком — вот и весь урон. Если не считать разбитого стекла, конечно. Ну, это мелочи.
— Что это было? — потребовала подробностей жена, и Максим решил, что врать больше не будет. Время для разговора не очень подходящее — третий час ночи, но так уж получилось.
— «Коктейль Молотова». Или просто бензин, я не понял. — Максим говорил просто и буднично, словно речь шла о походе в магазин за картошкой. — Если бы бутылка разбилась, мы бы уже сгорели, но нам повезло. Или действовали дилетанты, или просто пугали. Скорее всего последнее. Я им пока живым нужен.
Ленка вскочила, побежала в соседнюю комнату, вскоре вернулась.
— Васька спит, — сказала она, — не слышала, наверное. А если они опять…
— Могут, — коротко отозвался Максим, — запросто.
И понял, что не уснет до рассвета, будет прислушиваться к каждому шороху, следить за каждой тенью. Из разбитого окна в комнату врывался холодный воздух, занавески шевелились, и неприятно шуршал тюль. И ничего подходящего под рукой, чтобы закрыть пробоину. Ленка завернулась в одеяло и вопросов больше не задавала. Максим оделся, вышел в кухню, уселся у окна, смотрел, не отрываясь, в переплетение черных подвижных теней. «Уроды, скоты. Мало я вас…» — в бессильной ярости думал он. И оформилось давно бродившее глубоко внутри чувство — чувство вынужденного бессилия, невозможности противостоять вторгшейся в его жизнь орде, защитить близких. Нет, способов он знал немало, но все они здесь, дома, не годились. Если начать действовать по правилам, принятым на «той» стороне, то это будет означать только одно — войну. Причем в одиночку против всех — «пострадавших», закона, власти одновременно. И за спиной при этом только два беззащитных человека и никого больше. Да, еще адвокат этот, видно, что он старается, но толку-то от его усилий. «Все давно решено, и не здесь». Максим вздрогнул от неожиданного прикосновения. Это подошла проснувшаяся от шума кошка, потерлась о ноги, взгромоздилась на колени. Так и сидели до утра, пока не пришла Ленка. Она старательно отворачивалась, но в утренних сумерках Максим разглядел ее покрасневшие от слез глаза.
Стекло заменили, осколки собрали, в горшок с цветком Ленка насыпала свежей земли. Квартирной хозяйке было решено ничего не говорить, чтобы не напугать пенсионерку еще сильнее. Ей хватит и истории с размалеванными стенами и дверью. А то и правда заставит выметаться, и что тогда? Жить-то негде. Максим долго готовился к решительному разговору с женой, повторял перечень аргументов, выдумывал разумные доводы, когда все решилось само собой. В тот день утром из квартиры первая вышла Ленка, она собиралась в парикмахерскую. Зазвонил мобильник, она замешкалась в дверях, ответила на звонок.
— Что? Вы кто? Что вам надо? Я не понимаю… — твердила она в трубку, а Максим не сразу сообразил, в чем дело.
Потом вырвал у жены телефон, поднес к уху. И услышал развязный, говоривший с сильным акцентом голос, неторопливо перечислявший, что ждет саму Ленку и ее дочь, если… Дальше все было понятно, Максим уже заранее знал, что означает это «если».
— Если ты, свинья, не заткнешься, я тебя… маму твою… папу… сестру… Всю твою гнилую родню, до кого доберусь… сам… — Максим говорил очень спокойно, но выражений не выбирал, прекрасно знал, что «собеседник» его поймет.
В трубке раздались короткие гудки отбоя. Максим вернул телефон жене, оделся. И успел заметить, как воспользовавшаяся заминкой Фекла выскочила на площадку и рванула вниз по лестнице. Ладно, нагуляется — придет, в первый раз что ли? Ну не бежать же за ней, в самом деле.
— Пошли, — скомандовал он жене, — провожу. Только недолго.
— Хорошо, — всхлипнула Ленка, дрожащими руками открыла сумку, бросила на дно телефон.
Пока Ленка сидела в салоне, Максим успел зайти в магазин, купить кое-что из продуктов. И прихватил зачем-то пакет с кошачьим кормом. Пошла она на фиг, эта Фекла, пусть нормальную еду лопает, как все кошки. А то свежатину ей подавай, разбаловалась. И поймал себя на мысли, что думает о чем угодно, только не о том, что произошло полтора часа назад. Звонок на мобильник жене — один из способов запугивания, это понятно. А если позвонят Ваське… Максим вырвал из кармана трубку, набрал номер дочери.
— Я дома, — отчиталась она, — рисую. Нет, никто мне не звонил, только ты. Выключить телефон? Зачем? А если Ира мне позвонит?..
— Делай, что я тебе сказал! — рявкнул Максим, и на него посмотрели одновременно несколько человек в очереди к кассе. — Сейчас же, поняла?!
Васька не ответила, но когда Максим через минуту еще раз набрал ее номер, услышал автоответчик: «Аппарат абонента выключен…» Максим расплатился, вышел из магазина, вернулся за Ленкой. Она подстриглась очень коротко, как мальчишка, стала словно выше ростом и еще тоньше.
— Мне не нравится, — буркнул Максим, увидев жену, — ты бы еще наголо побрилась.
Сколько раз просил ее отрастить волосы, так нет — упирается, делает все по-своему.
— Как только все закончится, перестану стричься. Вообще. И будет у меня коса до пояса, — неживым голосом отозвалась Ленка на «комплимент» мужа. — Вот увидишь.
— Посмотрим, — ответил Максим. Знать бы только, когда все это закончится. И главное, чем?
Перед дверью квартиры стояла коробка. Обычная, из-под бумаги формата А4 — ничего подозрительного, сверху прикрыта картонкой. Максим заставил Ленку остановиться на ступеньках, подошел осторожно к двери, осмотрел коробку со всех сторон, чуть толкнул в стенку. Тяжелая, внутри что-то есть, но ни запахов никаких, ни звуков от коробки не распространяется. Очередной сюрприз. Что на этот раз — пластид, граната? Нет, вряд ли. Ждать, конечно, можно чего угодно, но чтобы подбросить под дверь взрывчатку, надо совсем не иметь мозга, даже спинного. Максим сдвинул кончиком пальца лежащую сверху картонку, заглянул внутрь. И сразу схватил коробку в руки, отбежал с ней вверх по лестнице, на площадку между вторым и третьим этажом. Фекле свернули шею — голова кошки неестественно повернута, один глаз полуоткрыт, виден желтый зрачок. Роскошный хвост вытянулся вдоль высокой стенки, и Максим зачем-то старательно уложил его рядом с уже остывшим тельцем.
— Что там? — дрожащим голосом спросила Ленка, сделала несколько неуверенных шагов к мужу.
Максим отступил назад, прислонился спиной к стене.
— Фекла, — ответил он, и Ленка остановилась, вцепилась в перила.
Максим прижал коробку к груди:
— Иди домой, я сейчас вернусь.
Он дождался, когда жена войдет в квартиру, сбежал по лестнице вниз, вошел в подвал. Прошел в душной сырой темноте вдоль стены к дальнему углу, поставил там коробку. Присел на корточки, прислушиваясь к шорохам и пискам, глубоко вдохнул затхлый воздух. Эти твари знали о них все, даже то, как выглядит домашнее, крайне редко вырывавшееся на свободу животное. Максим медленно поднялся на ноги, уставился на толстую трубу отопления перед собой. Сегодня они с Ленкой отсутствовали часа два, не больше, Васька была дома одна. Одна десятилетняя девочка за тонкой дверью… Максим помчался наверх, запрыгал через ступеньку, ворвался в квартиру. На кухне Ленка рыдала в голос над пакетом с кошачьим кормом, рядом плакала Васька. Максим остановился, смотрел на обеих, пытался собраться с мыслями. События развивались слишком быстро, он не успевал за ними, и не потому, что не заметил что-то, не услышал или не понял. Просто до сих пор он почему-то был уверен, что до этого не дойдет. Попытка поджечь дверь, «наскальная живопись» в подъезде — это ерунда, мелочи. Влетевшая в окно бутылка с бензином, по большому счету, тоже, но сегодня враги подошли к его дому совсем близко, остановились на пороге. А в следующий раз они его переступят — и что тогда? Двух или трех он успеет убить, даже голыми руками или кухонным ножом. И что предъявит в свое оправдание? Счет за замену двери и магазинный чек за краску? Оставшийся в памяти Ленкиного телефона номер входящего звонка? Труп кошки в коробке или дрожащую от слез и страха жену?