Южный поток – forever!

Впрочем, Кириакос об этом нисколько не жалел. Он продолжал заниматься своим любимым делом – писал музыку, а все остальное для него значения не имело. Пройдя к кофеварке, он оглянулся на Фаниса:
– Тебе большой, маленький?
– Маленький, – сказал Фанис, сунув руки в карман и неспешно подходя к Дегулису.
– А я выпью большой! – проговорил тот, доставая поллитровую чашку. – Надо сегодня успеть свести дорожку к фильму.
– Что за фильм?
– Мыло! – дернул головой Дегулис. – Она работает в пиццерии и мечтает о карьере манекенщицы. А он работает водителем-дальнобойщиком и иногда заезжает к ней перекусить…
– Неплохое начало, – пожал плечами Фанис.
– Да начало-то неплохое. Дальше полная лажа. Бред сивой кобылы в кленовом сиропе…
– Нет толковых сценаристов?
– Есть, конечно. Дело в продюсерах. Они ведь головой отвечают за деньги инвесторов, поэтому предпочитают не рисковать. В результате отбирают те сценарии, которые, на их взгляд, беспроигрышны. И клонируют слезливые истории, рассчитанные на расжиревших домохозяек с куриными мозгами. А если решаются на крупнобюджетные проекты, то обязательно по американским рецептам – самоцельные погони и куча дымящегося искореженного железа. После чего за метаксой дружно жалуются, что зритель не приемлет национального кино. Держи!
– Спасибо! – кивнул Фанис.
Кофе они пили стоя, опершись о стол. Кириакос продолжал делиться наболевшим:
– Самое главное, что есть же возможность делать по-настоящему интересные фильмы и при этом зарабатывать намного больше. Но никто не решается взяться за проект, который хоть чем-то отличается от этих чертовых клише! Понимаешь?
– Так было всегда, – пожал плечами Фанис. – И так будет. Чтобы сделать что-то новое, нужно иметь мужество и терпение. А это в комплекте дано очень немногим. Ты когда-то тоже трудно начинал.
– Да, – кивнул Кириакос, затушив в пепельнице окурок. – Ладно, идем…
 
18
 
Спешно собранное греческой резидентурой досье неожиданно оказалось довольно объемным. Любивший порядок подполковник Долгих снабдил установочные данные, так сказать, справочными материалами, вроде пространных выдержек из публикаций в Интернете и даже небольшой главы из книги «Журналистика Греции: персоны и взгляд в будущее», посвященной Фанису Апостолакису.
Учитывая рекордные сроки, Логинов проникся к Долгих еще большим уважением, но при всем при этом просматривал досье, что называется, «по диагонали». Просто после допроса при помощи «сыворотки правды» на «Одиссее» Логинов составил о Фанисе вполне определенное представление, а ничего, что могло бы это представление опровергнуть, вроде данных о том, что по ночам, завесив шторы, Фанис Апостолакис тайно и с упоением предается вышиванию крестиком, в досье не было.
Будучи в командировках в Чечне, Логинов иногда сталкивался с так называемыми сталкерами. Это были псы войны, только в журналистском обличье. В отличие от своих коллег из официальных изданий, которые работали в тесном контакте с управлением информации группировки, в места боевых действий выдвигались под охраной и отснятые материалы обязательно согласовывали с военными, сталкеры норовили сунуться в самое пекло и зафиксировать войну такой, как она есть, без прикрас. Иногда их убивали, чаще они просто пропадали без вести, но оставшиеся в живых упорно продолжали лезть под пули.
Фанис Апостолакис напоминал Логинову этих самых сталкеров, только с тем отличием, что те иногда делали явно «заказные» материалы для западных СМИ, Фанис же в подобном уличен не был ни разу. Самое интересное, что и по, так сказать, бытовым характеристикам Апостолакис был очень близок к сталкерам. Те в перерывах между своими «ходками» в зону боевых действий шибко пили и вовсю развлекались с женщинами не самого примерного поведения. В том же был замечен и Фанис Апостолакис.
Уже в конце досье Логинов неожиданно испытал легкий шок. Подполковнику Долгих удалось установить, что уже некоторое время Фанис Апостолакис, в нарушение своих прежних привычек, на постоянной основе встречается с врачом-гинекологом Сибиллой Кондоиди. Долгих смог также раздобыть фото девушки, и в ней ошарашенный Виктор признал свою соседку по аэробусу.
– Вот это да! – хмыкнул он.
– Что? – спросил подполковник Долгих.
– Я прилетел с подружкой Апостолакиса!
– В каком смысле? – не понял Долгих.
– В прямом. Мы сидели рядом в аэробусе. Она возвращалась из Италии с медицинской конференции!
– Так вы что, общались?
– Нет! Я просто видел у нее материалы, – махнул головой Логинов.
Долгих озабоченно проговорил:
– Странно…
Как и любой сотрудник спецслужб, он очень не любил подобные совпадения.
– Расслабься, Иван, – покачал головой Логинов. – Это не подводка, просто совпадение. Мы с ней не перекинулись и парой слов. Кстати…
– Что?
– Она все время пыталась кому-то дозвониться. В смысле при посадке, до того, как попросили отключить телефоны, и сразу по прибытии…
– Думаешь, ему?
– Очень похоже, что да… – проговорил Логинов, задним числом вспоминая выражение лица Сибиллы. – Рассорились они, что ли?
– Или он просто залег на дно и не хочет рисковать.
– В каком смысле?
– После удачных публикаций Апостолакис это делает всегда. Вроде как выдерживает гроссмейстерскую паузу. А на этот раз с ним даже не смогли встретиться агенты ЕИП…
– Он скрывается от ЕИП?
– Ну, вроде того. На телевидении из этого устроили целое шоу. Адвокат Апостолакиса передал ЕИП запись разговора с киллером в прямом эфире на первом канале. Там дальше об этом написано…
Логинов кивнул и просмотрел досье до конца. Закончив читать, он вернулся к началу и быстро выписал на лист адрес Апостолакиса и его телефоны.
– Будешь звонить? – спросил подполковник Долгих.
– Да, – кивнул Логинов. – Только надо…
– Да есть чистый телефон, – сказал Долгих, отодвигая ящик стола. – Только я в таких случаях предпочитаю звонить в движении. Чтобы по трафику не засекли…
 
19
 
Фанис Апостолакис и Кириакос Дегулис миновали небольшую аппаратную и, нырнув за звуконепроницаемую дверь, оказались в такой же небольшой студии. Кириакос уселся в стоявшее перед пультом кресло, кивнув Фанису на стул:
– Пододвигайся!
Пощелкав мышкой, Кириакос сказал:
– Вот твоя «минусовка»… Сейчас…
Быстро включив колонки, Дегулис снова щелкнул мышкой. Студию наполнили интершумы из телефонного разговора Апостолакиса с анонимным киллером. Голоса Кириакос убрал, все остальные звуки многократно усилил и очистил. Фанис Апостолакис словно бы мгновенно перенесся в центр людной площади. Тут и там раздавались голоса, где-то вдали гудели машины, слышался отчетливый шум фонтана, восторженные детские крики и то стихающая, то вновь набирающая силу музыка.
– Ну как? – спросил Кириакос.
– Ты гений! – хлопнул его по плечу Фанис. – Не знаю, потеряла ли что-то в твоем лице рок-музыка, но кинематограф приобрел волшебника!
– Ага. По реанимированию мертворожденных мыльных опер, – хмыкнул польщенный Кириакос.
– Не место красит человека, а человек место. Стиви Уандер тоже писал музыку к дрянным фильмам. Ну и что? Кто помнит, как называлась кинематографическая поделка, к которой он написал песню «Я позвоню тебе, чтобы сказать, что люблю»?
– Я точно не помню, – покачал головой Кириакос.
– И никто не помнит. А песню крутят по всем FM-радиостанциям уже черт знает сколько лет и будут крутить! Так что все в твоих руках, чувак! Сбрось мне это на флэшку! Что я тебе должен?
– Свои люди, сочтемся, – хмыкнул Кириакос.
Пять минут спустя Фанис Апостолакис уже вышел через проходную кинокомпании, оставив Дегулиса за сведением дорожки к очередному слезоточивому телемуви для заплывших жиром домохозяек с куриными мозгами. Быстро поймав такси, Фанис плюхнулся на заднее сиденье, сказав:
– Торговый центр «Аквариус»!