По рукоять в опасности
– Она убрала руку и пожала плечами. -Тебе вообще-то куда? Могу подбросить до Перта.
– Нет, мне только до Далвинни.
– Ты не гей?
– Хм, – сказал я. – Нет.
Она искоса взглянула на меня.
– Где это ты так расшиб лицо?
– М-м-м, – ответил я.
Она поняла, что со мной каши не сваришь, и в полумиле от станции высадила меня. Я поплелся к вокзалу, с сожалением размышляя о предложении, от которого отказался. Мое воздержание и впрямь затянулось. Однако сейчас было не до того. Ныли ушибленные места.
Всюду уже горели огни, когда я подошел к станции. Радовало то, что удастся найти хоть какое-то укрытие, потому что к ночи катастрофически похолодало. Дрожа и согревая руки дыханием, я позвонил по телефону, преисполненный благодарности судьбе за то, что хотя бы этот аппарат вполне исправен и не страдает от фокусов Дональда Камерона.
Через оператора я сделал заказ за счет того, кому звонил.
Знакомый голос с шотландским акцентом невнятно зазвучал на том конце провода, обратившись сначала к оператору («Да, конечно, я оплачу разговор»), а потом – ко мне:
– Это в самом деле ты, Ал? Какого черта ты оказался в Далвинни?
– Хочу попасть на ночной поезд до Лондона, «Королевский шотландский горец».
– До него еще несколько часов.
– Ничего, подожду... Чем ты сейчас занят?
– Собираюсь ехать со службы домой, Флора ждет меня к ужину.
– Джед...
Он услышал в моем голосе больше, чем одно лишь имя, которое я успел произнести.
– Что-то случилось, Ал? – резко перебил он меня.
– Ну... В общем, меня ограбили, – сказал я. – И... я был бы очень признателен, если бы ты согласился помочь мне.
– Выезжаю, – отрывисто произнес Джед после недолгого молчания.
И положил трубку.
Джед Парлейн был служащим моего дяди Роберта, человеком, который управлял шотландскими имениями графа Кинлоха. Он проработал на этом месте меньше четырех лет, но за это время мы с ним стали чем-то вроде приятелей и считали нашу доброжелательность друг к другу само собой разумеющейся. Сейчас Джед – и только он один – мог помочь мне.
Ему было сорок шесть лет. Невысокий коренастый шотландец, житель равнины, родившийся в Джедбурге (отсюда и его имя), он завоевал расположение дяди Роберта своим здравым смыслом и уравновешенным характером. Дядя Роберт порядком устал от предшественника Джеда, шумного, суетливого, заносчивого и недальновидного человека. Потому Джед стал для него сущей находкой. Он быстро успокоил и задобрил обиженных и негодующих арендаторов, поддержав их деньгами. Он не поскупился на то, чтобы смазать кое-какие «двери», и вскоре крупное поместье стало приносить немалую прибыль. Джед, этот хитрый уроженец равнинной части Шотландии, хорошо знал характер горцев и ловко пользовался этим. Знакомство и общение с Джедом принесли мне немалую пользу, о чем сам Джед, возможно, и не догадывался.
Он быстро преодолел двенадцать – или чуть больше – миль, отделявших его от Далвинни, и теперь стоял, основательный, квадратный, напротив той скамьи, на которой сидел я.
– У тебя лицо повреждено, – довел он до моего сведения. – И ты замерз.
Я не без труда встал со скамьи, и Джед, конечно, заметил, как я скривился от боли.
– У тебя в машине работает печка? – спросил я Джеда.
Он молча кивнул, и я пошел следом за ним туда, где он припарковал автомобиль. Я сел на переднее сиденье, на место рядом с водительским, завел двигатель и повертел ручки, чтобы в салон пошел нагретый воздух.
– Порядок! – сказал Джед, зажигая свет внутри салона. – Так что случилось с твоим лицом? Вот тут у тебя синяк, и глаз смотрит, как из преисподней. Слева – на лбу и на виске – шишка... – Он пробормотал еще что-то невнятное и умолк. Я и без того понимал, что не похож на себя всегдашнего.
Меня боднули головой, – сказал я. – И вообще – набросились, избили и обокрали, и не надо смеяться.
– Я не смеюсь.
Я рассказал Джеду о четверых псевдотуристах и о том погроме, который они устроили в моей хижине.
– Дверь осталась незапертой, – сказал я. – Они забрали мои ключи. Так что завтра ты возьми свой собственный ключ и запри хижину, хотя красть там больше нечего.
– Я возьму с собой полицейских, – твердо сказал Джед, удивленный и возмущенный тем, что услышал от меня.
Я неуверенно кивнул.
Джед достал блокнот и карандаш из внутреннего кармана своей куртки и попросил меня перечислить пропавшие вещи.
– Мой джип, – уныло начал я и назвал номер машины. – И все, что было в нем... Продовольствие и кое-какие запасы. Ну и так далее. Из хижины они взяли мой бинокль, камеру и всю мою зимнюю одежду, а еще четыре законченных картины и подъемное приспособление, шотландское виски... и клюшки для гольфа.
– Ал!
– Ладно, взглянем на дело с другой, светлой стороны. Моя волынка в Инвернессе в ремонте, а свой паспорт я отправил на продление. – Тут я сделал паузу. – Они забрали всю мою наличность и кредитную карточку... Ее номера я не помню, но он должен быть где-то в твоем компьютере. Ты предупредишь кого следует? И еще они сняли с меня старые золотые часы моего отца. А пока, – закончил я, – если твоя кредитная карточка при тебе, не одолжишь мне на билет до Лондона?
– Я отвезу тебя в больницу.
– Нет.
– Тогда поехали к нам. Я и Флора позаботимся о тебе, уложим тебя в постель.
– Спасибо, но... нет.
– Зачем тебе в Лондон?
– У Айвэна Вестеринга сердечный приступ. – Я дал Джеду время осознать значение того, что только что сказал. – Ты знаешь мою мать... Хотя, думаю, не очень... Она никогда не стала бы просить меня о помощи, но она не сказала «не приезжай», а это все равно, что сигнал SOS... Вот я и еду.
– Полиции понадобится заявление от тебя.
– Моя хижина лучше всякого заявления.
– Ал, не уезжай.
– Ты одолжишь мне на проезд?
– Да, но... – сказал он.
– Спасибо, Джед. – Я выудил карандаш из кармана своей рубашки и открыл альбом для эскизов, который всегда носил с собой. – Я могу нарисовать их, а не только описать их внешний вид словами.
Джед бросил на меня быстрый взгляд и с оттенком неловкости произнес:
– Они искали что-то определенное?
– Я не мог удержаться от улыбки:
– Один из них все время повторял: «Где это?»
– И ты сказал им? – озабоченно спросил Джед.
– Конечно, нет.
– Если бы сказал, они перестали бы избивать тебя.
– И, прежде чем убраться, удостоверились бы, что я мертв.
Я нарисовал четырех человек анфас, стоящих в ряд. Изобразил даже их колени, их башмаки, очки, выражение угрозы на их лицах.
– Во всяком случае, они не сказали, что ищут, – продолжал я. – Только повторяли: «Где это?» Так что «это» могло быть все, что угодно. Они могли требовать, чтобы я отдал им то, что мне особенно дорого, дороже всего. Так, наверное. Я выражаюсь достаточно ясно?
Джед кивнул.
– Они не называли меня по имени, но теперь знают, как меня зовут, потому что перерыли в джипе все вверх дном. – Я закончил эскиз и перевернул страницу. – Ты помнишь «туристов», что ограбили в прошлом году отдыхающих на озере Дистрикт? Они угоняли прицепы – дома на колесах.
– Помню, – кивнул Джед. – Полиция поймала их. Но они не избивали людей и никого не сбрасывали с горы.
– Может, эти из той же шайки, хотя, конечно, вряд ли. Наверное, связи тут нет. Так, случайная кража.
Я нарисовал голову парня, который все время повторял «Где это?». Его я запомнил особенно отчетливо и изобразил без очков.
– Вот их главарь, – объяснил я Джеду, тенями подчеркивая впадины и выступы на костистом лице. – Я не могу передать их голоса в акцент, но у этого, по-моему, нечистый выговор жителя юго-восточной Англии. И у остальных, кажется, такой же.
– Крепкие мужики?
– Да, я бы сказал, они кое-чему научились на боксерском ринге. Работали с грушей. – Я как будто снова почувствовал их удары и поежился. – Мне не по зубам.
– Ал...
– Я чувствовал себя полным болваном.