Родина Кэрри

Что такого намечено на эту неделю в «Уолдорфе»? Надо как можно быстрее вернуться на работу, в отдел Ерушенко.
— Спасибо, Джимбо, — сказала Кэрри и похлопала его по руке. — Вы нас спасли. Серьезно.
Джимбо взглянул на нее синими глазами. А глаза у него и правда были красивые.
— Может, как-нибудь все же затусим вместе? — предложил он.
Помедлив немного, Кэрри ответила:
— Нет.
Джимбо тяжело вздохнул.
— Все из-за кресла, да? — Он уронил руки на подлокотники.
— Может… отчасти, — ответила, наклоняясь к нему, Кэрри. — Кресло тоже смущает, но дело не в нем.
— А в чем? Я помог не вам лично? — спросил он, отвернувшись.
— При чем здесь это? Вы не правы, мы, девушки, за помощь не продаемся… и потом, не в благодарности дело. — Она глубоко вздохнула. — Вы мне нравитесь, Джимбо. Так нравитесь, что я не хочу вас обламывать и портить с вами отношения. Я ведь хорошо умею разочаровывать. Да, вы сейчас думаете, что я просто отмазываюсь, но поверьте: я оказываю вам большую услугу.
— И правда отмазываетесь. — Джимбо нахмурился.
— Нет. Я не шучу. К тому же я не совсем свободна, — добавила она, вспомнив про Эстеса.
— Кэрри, вы просто фантастическая девушка. Не отталкивайте парней. Вот, держите.
Он протянул ей флэшку.
— Когда-нибудь я открою кому-нибудь свое сердце. Только не сегодня. Вот это, — сказала Кэрри, поднимаясь из-за столика и показывая флэшку, — спасет много жизней. Ты проделал большую работу, ковбой.
— Кстати, на этой флэхе есть еще кое-что.
— И что же?
— Я заново включил слежение по тем трем, подчищенным, сотовым номерам Филдинга. Нашел все звонки, которые он совершал с них. Много раз он звонил по одному номеру. Женщине. Все на флэшке.
— Вы — нечто, — сказала Кэрри, целуя Джимбо в лоб. — Спасибо.
— Рад помочь. Только будьте осторожны, — предупредил он. — Не всем по нраву такое общение между агентствами. Меня уже предупреждали…
— Меня тоже, — сказала Кэрри. Ей жутко не терпелось вернуться в Лэнгли. Она наконец нашла средство, которое обратит Эстеса на ее сторону. Что там Саул говорил о добрых католиках? О, Саул знает Кэрри как никто другой.
Дима собирается в Америку — спасибо «Бритиш эйрвейз»! — и если не найти способ остановить ее, то привезет она с собой смерть.
  
Глава 11
 
F-стрит, Вашингтон, округ Колумбия
 
Когда Кэрри вошла, Дэвид Эстес уже сидел за столиком в ресторане при «Монако», бутике-отеле с колоннами на фасаде и красными навесами, через дорогу от Национальной портретной галереи. Метрдотель только посмотрел на нее, но Кэрри, покачав головой, сразу же устремилась к бару. Эстес ужинал с упитанным мужчиной, похожим на конгрессмена из «надежного» округа, такого, за которым избиратели сами бегают.
Кэрри надела самое свое сексуальное платье: облегающее, с вышивкой, без рукавов, до середины бедер и с таким вырезом, что воображению почти ничего не оставалось. Стоило ей приблизиться к модернистской барной стойке, как трое мужчин повскакивали, освобождая ей место. Потешили эго Кэрри. Магия платья сработала.
В Лэнгли она быстренько выяснила, что послезавтра в «Уолдорфе» остановится сборщик средств от Республиканской партии, а значит, там будут вице-президент, губернатор штата Нью-Джерси и мэр. Вот вам и очевидные цели теракта.
Просто так дело ФБР не передашь — пока введешь их в курс дела… да и потом, Кэрри все равно собиралась в Нью-Йорк лично, ведь для нее Дима — не просто фото в досье. Кэрри знала ее. Вся беда — в Эстесе и в том, как «обратить его к свету».
Мужчина, чье место заняла Кэрри, вид имел представительный: за сорок, седеющий, в костюме от Армани. Скорей всего лоббист. Десять к одному, живет продажами чего-то… или кого-то.
— К-стрит? — спросила Кэрри.
Мужчина кивнул, улыбаясь так, будто ему выпал фул-хаус.
— Что пить будете? — спросил он.
— «Маргариту» с «Патрон силвер».
Мужчина жестом подозвал бармена и заказал коктейль для Кэрри.
— Где работаете? — продолжал он расспросы.
— Туманное дно, — ответила Кэрри, имея в виду Госдеп. — Так, с бумажками вожусь. — Пожав плечами, она взглянула на столик Эстеса. — Кто это за столиком вон с тем, темнокожим? Лицо вроде знакомое… Его по телевизору не показывали?
Порой самое умное для девушки — это притвориться дурочкой.
— Не узнаете? Конгрессмен Райли. Хэл Райли, председатель Комиссии по бюджетным ассигнованиям. Большая шишка в Белом доме.
Мужчина подмигнул.
— Знаете его лично? — спросила Кэрри, подумав, что еще чуть-чуть, и от гордости ее собеседник раздуется, что твой аэростат.
— Играли с ним в гольф во вторник, — сказал Костюм от Армани. — Мужик что надо, но… — Он наклонился к Кэрри и прошептал ей на ухо: — …с ним постоянно приходится маллиганы использовать [11]. Смекаете, к чему я?
— Он жульничает, как и добрая половина населения этого города. Похоже, вы и впрямь его знаете, — заметила Кэрри, гадая про себя, как скоро Эстес к ней подойдет.
— Зато темнокожего не знаю, — признался Костюм. — Наверное, замдиректора какого-нибудь идиотского агентства.
— Да, наверное, — сказала Кэрри, продолжая следить за Эстесом краешком глаза и думая, заметил он ее или еще нет.
Поскорее бы, иначе пройдет минут двадцать и Костюм начнет лапать ее за зад и вешать лапшу на уши про выходные на Багамах.
Наконец Эстес заметил Кэрри, шепотом извинился перед конгрессменом и направился к ней.
— Я тут как раз объяснял барышне… — начал было Костюм.
— Чего тебе? — спросил Эстес у Кэрри, не обращая внимания на Костюм. — Следишь за мной?
— Надо поговорить, — ответила Кэрри.
— Это непрофессионально, — нахмурился Эстес. — Поговорим завтра, у меня в кабинете.
Он уже хотел уйти, но тут Кэрри схватила его за рукав.
— Нет, сейчас, — сказала она. — Это срочно.
— У меня встреча с конгрессменом Райли. Он…
— Я знаю, что это за тип, — перебила его Кэрри. — Сплавьте его.
Эстес пристально посмотрел на Кэрри, на скулах у него выступили желваки. Потом он вернулся за столик, сказал что-то конгрессмену, потом официанту и вернулся к ней.
— Здесь говорить нельзя, идем, — сказал он, мельком глянув на Костюм, и отошел к вешалке с пальто. Кэрри забрала жакет и вместе с Эстесом вышла в вестибюль. Там они остановились под квадратной колонной, возле газового камина.
— Тебе же лучше, если новость и правда срочная, — сказал Эстес. — Я тут, знаешь ли, убеждаю этого упыря не потрошить нас, ведь враги никуда не делись и с ними надо бороться.
— Здесь тоже оставаться нельзя, — озираясь по сторонам, предупредила Кэрри. — Вашингтон — как деревня. Я заказала номер наверху, поднимемся ко мне.
Поначалу удивленное, лицо Эстеса сделалось каменным.
— С ума сошла? Какого черта?
— Это работа, — ответила Кэрри. — А вы о чем думаете?
— Не шути со мной, Кэрри. Лучше сразу выкладывай все как есть. Ты меня преследуешь?
— Не говорите ерунды, зачем мне вас преследовать? Я же знаю, где вы работаете. Идемте уже, — позвала она и направилась к лифту.
Эстес какое-то время смотрел ей в спину, затем пошел следом.
Они молча поднялись на нужный этаж, молча прошли до номера по коридору, где был постелен ковер с элегантным рисунком и поклеены обои в полосочку. Кэрри открыла дверь. Эстес зажег свет, но Кэрри, включив одну-единственную лампочку, погасила потолочное освещение.
— Так, все, выкладывай, какого… — Не успел Эстес договорить, как она бросилась на него и поцеловала.
Отстранившись, Эстес произнес:
— Если это подстава, то у тебя такие неприятности…
Кэрри оттопырила два пальца.
— Два момента. Всего два. Выслушайте, а потом — хоть увольняйте, делайте со мной что угодно. Во-первых, Дима — информатор, сливший меня в Бейруте, — жива. Она продала меня Соловью, который, кстати, подставляет зад «Хезболле», о чем ваш друг Филдинг забыл упомянуть, и который пытался ликвидировать меня. Или захватить… Вы слушаете, Дэвид? Есть информация из АНБ, от моих контактов: Дима летит сюда, практически сразу после событий в Аббассии. Подозрения не возникают?