Семья в законе

Стрельнев попытался вручить ей постановление на обыск, но женщина отмахнулась.
Волосы кое-как убраны в старомодную прическу, брови едва заметны, губы тонкие, тусклые, голова и плечи сутуло поданы вперед, мешковатый халат плотно запахнут... В фигурном фонарном столбе, рядом с которым стояла Юлия, сексуальности, казалось, было больше. Но, возможно, именно это делало ее более привлекательной, во всяком случае, для Павла. Он очень нуждался в женском тепле, а из живых, казалось, только Юлия могла согреть его.
Нерастраченные чувства к покойной жене готовы были обрушиться на эту женщину. Но именно память о Лене и сдерживала Никифорова от проявления этих чувств. И неплохо было бы уйти от разговора с хозяйкой дома. Его дело маленькое – выполнять распоряжения начальства. Сейчас группа обыщет дом, и он уйдет.
– А вам не приходило в голову, что это, как минимум, неэтично? – возмущенно, хотя и без всякой истерии, спросила Юлия.
Хват отправился за понятыми, а Стрельнев и Чигиров уже зашли в дом, без всякого приглашения, Юлия же продолжала удерживать Павла во дворе. И ее, казалось, не пугало, что кто-то будет хозяйничать в ее комнатах без присмотра.
– Знаете, если бы я сейчас полез в рот к своему начальнику, это выглядело бы, по меньшей мере, странно, – Павел пальцами взял Юлию за локоток и повел в дом. – А для вас это вполне нормально.
– Это моя работа.
– Вот и я свой хлеб ищу в корзинах с грязным бельем.
– У нас нет грязного белья...
– Охотно верю.
– Вы арестовали моего мужа.
Они зашли в круглый холл, где их уже ждали Стрельнев и Чигиров.
– Поверьте, на то есть серьезные основания.
– Но я не могу поверить, что Эдуард мог убить человека.
– Я даже не знаю, что вам на это сказать, – сочувствующе посмотрел на женщину Павел.
– Юлия Савельевна, нам бы хотелось знать, где ваш муж хранит личные вещи, – с кислым видом обратился к ней Стрельнев.
Ему вовсе не хотелось рыться в чужих вещах, но раз уж возникла такая необходимость, он хотел поскорей закончить начатое. И готов был прямо сейчас приступить к обыску, но его сдерживали понятые, верней, их отсутствие.
– Смотря что вы подразумеваете под личными вещами. Если это белье, то в спальне, если одежда, то в гардеробной, бритвенные принадлежности находятся в ванной...
– Да, кстати, вы можете собрать вещи вашего мужа, – проявил участие Павел. – Я мог бы отвезти их к нему в камеру.
– Нет, не надо. Семен уже взял все, что нужно...
– Семен?!
– Да, мой брат.
Павел понял, о каком Семене идет речь. Это был тот самый парень, с которым у него вышел непростой разговор в казино. Значит, из казино он поехал к сестре; что ж, вполне логично...
– Я смотрю, он решил окружить вашего мужа братской заботой, – насмешливо заметил Павел.
– У нас в семье так принято – помогать друг другу, – быстро, но не очень уверенно ответила Юлия.
– Что ж, дружная у вас семья... А вы чего к мужу не поехали?
– Ах да, извините! – спохватившись, женщина устремилась к лестнице на второй этаж.
Но по ней уже спускалась забавная девчонка лет шести. Белые гольфы, розовое платьице, глаза шальные, отчего недетская сосредоточенность на лице вызывала умильную улыбку.
– Мама! Мама! У Динки колготки мокрые! – смешно замахав руками, заявила она.
– А памперс?
– И памперс мокрый. Я его на колготки надела!
– Э-эх ты, чудо!
Юлия скрылась на втором этаже, оставив гостей на первом.
– Брат ее здесь был. А если он здесь был, то барсетку Блинкова искать бесполезно, – сделал вывод Павел.
– Почему? – меланхолично посмотрел на него начальник.
– Потому что Семен в курсе всех его дел. Я не удивлюсь, если за баранкой «десятки» сидел он.
– Ну да, рожа у него бандитская, – кивнул Чигиров. – И наглый, как танк...
– Потому что за ним семья. Большая мафиозная семья. И сам по себе Бурбон – далеко не последний человек в городе.
– Да, дело серьезное, – кивнул Стрельнев. – И опасное, если человека из-за какого-то магазина убили.
– Мафия, как рак, – почесав у себя за ухом, философски изрек Чигиров.
– И, возможно, с метастазами, – совсем не весело улыбнулся Павел. – Ничего, будем оперировать. Возможно, без наркоза...
– М-да, задал ты нам задачу, Никифоров, – без упрека, но все же безрадостно посмотрел на Павла Стрельнев.
В это время появился Хват с двумя понятыми из соседнего дома, и дело сдвинулось с мертвой точки. Но, как и предполагал Павел, барсетки и других личных вещей Блинкова в доме не обнаружилось. Не было здесь и париков, которыми мог воспользоваться Лихопасов. Не нашел Павел и сломанных очков. И в гараже только «Пежо», а «десятка», конечно же, отсутствовала.
– Ну что, ничего? – без особого злорадства спросила Юлия, когда оперативники собрались уходить.
На улице уже стемнело, во дворе зажглись фонари.
– Приносим вам свои извинения, – недовольно буркнул Стрельнев и первым направился к воротам.
Последовал за ним и Павел. Но Юлия протянула к нему руку, коснувшись плеча. Похоже, она не хотела, чтобы он уходил.
– Мне кажется, у вас есть ко мне вопросы, – пряча глаза, тихо сказала она.
– Вопросов много, – согласился он.
Но будет лучше, если озвучит их Цветкова, мысленно добавил он. Она следователь, пусть и выясняет, что да как.
– Так в чем же дело?
– Поздно уже, вам детей пора укладывать...
Он и сам понимал, что не хочет уходить. Но и оставаться здесь нельзя.
– Дина уже спит. Она у меня умница, рано спать ложится... У вас тоже есть дочь?
– Что? – встрепенулся Павел.
– Я что-то не так сказала? – пугливо спросила женщина.
– Откуда вам известно про мою дочь?
Он уже не думал о том, что ему нельзя здесь оставаться. И махнул Хвату рукой – жестом показал, чтобы они ехали домой без него.
– Ну... Я так подумала, – растерянно смотрела на него Юлия.
Похоже, она обвиняла себя в собственной глупости.
– Вы совсем не умеете врать! – насел на нее Павел. – Семен вам говорил про мою дочь?
– Да, говорил, – призналась она.
– Что он про нее говорил?
Павел злился. Не зря Бурыбин наводил про него справки, выискивая слабые места. Все-таки нашел брешь в его обороне. За себя Павел не боялся, а за Машу переживал очень.
– Ничего... Сказал, что у вас взрослая дочь.
– Зачем он это сказал? – допытывался он.
– Он сказал, что ваша дочь живет с человеком, у которого магазин рядом с «Седьмой орбитой»...
Павел в бессилье сжал кулаки. Вне всякого сомнения, в лице Семена Бурыбина и его семьи он обрел достойного и очень опасного противника. Но ведь он, в принципе, готов был к такому развитию событий.
– И что из этого следует?
– Вы пытаетесь защитить своего зятя, поэтому и придрались к моему мужу.
– Это вы так считаете или Семен?
– И он... И я...
– Вы, Юлия, умный человек, врач, а верите таким глупостям. Если я пытаюсь защитить зятя и его семью, то буду реагировать на реальную, а не на мнимую опасность. И я не придирался к вашему мужу, а заподозрил его в убийстве по улике, которую он оставил на месте преступления.
– Семен мне про это ничего не говорил. И вы тоже...
Юлия поежилась и обхватила себя руками, чтобы согреться. Или вечерняя прохлада тому виной, или нервы, но как бы то ни было Павел оттаял, глядя на нее. Возникло вдруг желание защитить ее.
– Вам холодно? – участливо спросил он.
– Нет... То есть да... Может, пройдем в дом?
Павел кивнул. Разговор касался его дочери, поэтому он не мог уйти отсюда, не выяснив подробностей.
Юлия оставила его в холле, сама же поднялась на второй этаж, к детям, но скоро вернулась.
– Может, чай? – спросила она.
– Интересная вы женщина. Я арестовал вашего мужа, устроил кавардак в вашем доме, а вы меня чаем угощаете.
– Во-первых, не кавардак, а легкий беспорядок, – смущенно улыбнулась она. – А во-вторых, вы же выполняете свою работу. Людям не нравится, когда им вырывают зубы, но кто-то же должен этим заниматься...