Шерлок Холмс. Дыхание Бога
– Если бы я не знал, где нашли тело, я бы, пожалуй, решил, что Де Монфор умер в результате падения с очень большой высоты. В последний раз я видел нечто подобное, когда путешествовал с женой по горам Уэльса. – Я взглянул на своих друзей. – Мы с Мэри натолкнулись на тело молодого человека, упавшего с кручи Блоренжа. Это был испорченный отпуск.
– У нас возникло предположение, что погибший – жертва группового нападения, – внес свою лепту Грегсон. – Если несколько мужчин избивали его ногами…
– То увечья носили бы совершенно иной характер, – перебил Вэллс. – Здесь же основные повреждения получены в результате одного удара, который был равномерно нанесен по всему телу.
– Такого эффекта можно ожидать, когда человек падает с большой высоты, – повторился я. – Или когда что-то падает с высоты на него.
– Но тогда мы бы обнаружили более явные переломы костей, – сказал Вэллс. – А в нашем случае повреждения мелкие, тем не менее они-то и привели к трагедии. – Вэллс хлопнул в ладоши, иллюстрируя свою мысль. – Бах – и все кости размозжены… И такие жуткие кровоподтеки…
– Это совершенно не поддается разумному объяснению, – проговорил Грегсон.
– Значит, это необъяснимо, – заключил Холмс.
Мы покинули стены морга и поехали на Гросвенор-сквер. Всю дорогу Холмс смотрел в окно кеба, не принимая участия в разговоре; он был увлечен собственными мыслями и не собирался отказываться от них ради светских приличий.
– Боюсь, эта тайна так и останется неразгаданной, – вздохнул Грегсон. – Для проведения следствия детективу необходимо топливо, а это дело повисло в вакууме.
– Вы, безусловно, были близки к истине, когда предположили, что на жертву напала банда головорезов. Основа разгадки – мотив преступления. Может, нападавшие хотели завладеть содержимым кошелька?
– Это первое, о чем я подумал, так как кошелек мы не нашли, – признался инспектор. – Но такого рода преступники не преследуют своих жертв по улицам – они нападают в темном углу, наносят удар и исчезают.
Я подумал немного и высказал следующее:
– Допустим, Де Монфор узнал одного из нападавших. Может, этот человек работает в каком-нибудь клубе? Он состоит в банде, вычисляет, кто из посетителей уходит с крупным выигрышем, и наводит на него грабителей. Если дело обстояло именно так, преступники не могли позволить Де Монфору уйти. Скажем, они напали, но ему удалось вырваться. Свидетель видел, как он бежал по улице. Бандитам надо было, чтобы Де Монфор молчал, и за ним гнались до Гросвенор-сквер.
– Вполне может сойти за рабочую версию, – согласился Грегсон. – Я тоже ее обдумывал.
Естественно, обдумывал! Он просто не мог позволить, чтобы кто-то был на шаг впереди него. Меня всегда это забавляло.
Я взглянул на Холмса в надежде, что он внесет свежую мысль в нашу беседу, но мой друг продолжал смотреть на проплывающие мимо дома.
Как только мы подъехали к Гросвенор-сквер, Холмс выпрыгнул из кеба и двинулся вперед по заснеженному парку.
– Боюсь, здесь уже не на что смотреть, мистер Холмс! – воскликнул Грегсон, следуя за ним на небольшом расстоянии.
– Безусловно, все полезное для дела, что может предоставить сыщику место преступления, уже исчезло без следа, – согласился Холмс. – Но прочувствовать атмосферу не менее важно.
Мой друг повернулся кругом, указывая перед собой тростью, словно это была стрелка компаса, и попытался восстановить ход событий вчерашней ночи.
– Де Монфор пришел сюда с севера по Брук-стрит и побежал к центру. – Холмс прошел по воображаемым следам молодого человека. – Интересно почему.
– Вероятно, пытался оторваться от преследователей, – сказал я.
– Ватсон, если бы за вами гнались бандиты, вы бы наверняка держались улиц со сквозным проездом. И без умолку звали бы на помощь, правильно?
– Полагаю, что да…
– Значит, он прибежал в парк по какой-то конкретной причине, – констатировал Холмс. – Чувствовал, что здесь ему удастся спастись.
– Следует ли вообще искать логику в действиях человека, поддавшегося панике? – возразил Грегсон. – Он просто был перепуган и бежал куда глаза глядят.
– Нет, – стоял на своем Холмс, – не куда глаза глядят. Исходя из показаний вашего свидетеля, он шел от «Нейвса», который находится на Сент-Джеймс-стрит, к ресторану «У Сальери», расположенному на Брук-стрит. Если бы он был просто напуган, вряд ли настолько отклонился бы от своего маршрута. Нет, Де Монфор оказался здесь по определенной причине.
– По какой? – поинтересовался инспектор с некоторой долей раздражения.
– Если бы я это знал, – ответил Холмс, – меня бы здесь уже не было.
Мой друг одарил Грегсона мимолетной улыбкой и зашагал к южному выходу из парка.
– Идемте, Ватсон! – крикнул он. – Пора проконсультироваться с экспертом.
Глава 5
Эксперт по слухам
Мы оставили Грегсона и направились в сторону Беркли-сквер.
– Боюсь, вы испортили нашему коллеге настроение, – заметил я.
– Коллеге?.. Вы ему льстите.
К Сент-Джеймс-стрит с ее знаменитыми частными клубами мы шли через самые богатые районы Лондона – по маршруту, который в свою последнюю ночь выбрал Де Монфор.
– Холмс, этот эксперт, с которым вы хотите проконсультироваться… Я не ошибусь, если предположу, что это Лэнгдейл Пайк?
– Именно он, Ватсон. Никто лучше Пайка не способен осветить происходящее в светских кругах Лондона. Если мы хотим понять мистера Де Монфора изнутри, Пайк – тот, кто нам нужен.
Нельзя было не согласиться с Холмсом, хотя мой друг прекрасно знал: я не питаю большой любви к Лэнгдейлу Пайку.
Этот человек был сокурсником Холмса в колледже, а потом добился успеха довольно своеобразным способом. Именно его род занятий и вызывал мое неодобрение. Дело в том, что Пайк торговал сплетнями, наживался на скандалах и чужих секретах. В некоторых наименее уважаемых газетах публиковались его колонки, а представители лондонского света – обыкновенная моль, вообразившая себя бабочкой, – порхали вокруг Пайка, несмотря на то что тот порой был весьма резок в своих оценках. Верно заметил Оскар Уайльд: «Хуже того, когда о вас говорят, может быть только одно – когда о вас не говорят». В разреженной атмосфере театральных премьер и торжественных приемов, загородных вечеринок и парусных регат сплетники вроде Пайка – это горючее, которое помогает твоей звезде светить ярче.
Его «офис» располагался в клубе на Сент-Джеймс-стрит, в нише эркерного окна. Там Лэнгдейл Пайк просиживал целыми днями за столиком с блокнотом под рукой. В этот блокнот Пайк заносил поступающие слухи и сверялся с ним, когда затем сам их продавал. Он был скупщиком краденого, бездонной ямой для неподтвержденных новостей и голословных заявлений, а неизменными поставщиками всего этого выступали болтливые слуги и отправленные в отставку любовники. За каждую крупицу информации Пайк всегда готов был расплатиться новенькими, хрустящими купюрами. Платил щедро – он мог себе это позволить. Ходили слухи, что своими статьями в газетах он зарабатывает за год четырехзначные суммы. Как человек, имеющий опыт в издательском деле, смею вас уверить: это немало.
Мой друг терпимо относился к бизнесу Пайка – на самом деле они часто обменивались информацией. Я же всегда считал: этот субъект воплощает собой всю порочность современного общества.
Заметив нас с Холмсом в окно, Пайк улыбнулся и поприветствовал вялым взмахом руки.
Пожилой официант проводил нас в «личную гостиную» Пайка. Вид у последнего был, как всегда, цветущий, а сияние шелковой подкладки пиджака буквально заворожило старого слугу.
– Мой дорогой Шерлок! – Лэнгдейл Пайк встал и пожал Холмсу руку.
Он широким жестом предложил нам сесть, и воздух наполнился сладким ароматом одеколона.
– Вы, конечно, отобедаете со мной? У них здесь просто бесподобный пирог с дичью.
У меня вполне здоровый аппетит, но тут он сразу пропал. Я не испытывал ни малейшей охоты обедать в компании этого человека. Для Холмса же, в отличие от меня, источником жизненной энергии служил табак. Тем не менее мой друг заверил Пайка, что с удовольствием принимает его предложение.