Третье откровение

За обедом в Александрии он сказал Трэгеру о желании иметь в Риме своего человека — чтобы помочь Ватикану предотвратить новую беду и надежно прикрыть информацию.
Трэгер согласился отправиться в Италию.
Однако связь между убийствами и давешним покушением действительно представлялась очень хрупкой. Единственной причиной, по которой Ватикан соотносил четыре смерти с преступлением против Иоанна Павла II, были настойчивые требования российского посла передать его правительству все документы, имеющие отношение к делу Али Агджи.
Новый кусочек мозаики Трэгер получил от Родригеса за ужином в Трастевере.
— В тот самый день Чековский встречался с Магуайром, — сказал Родригес. — Меньше чем за час до убийства.
— Русские могли знать о вилле на крыше?
— Конечно. Магуайр не скрывал ее, напротив, гордился ею и всем показывал.
— Вы уверены, что российский посол покинул библиотеку?
— Отец Кроу проводил его до лифта. Именно тогда он мельком увидел убийцу. Тот вышел из открывшейся кабины.
— Как я уже говорил, мне бы хотелось сначала побеседовать с Кроу.
Подавшись вперед, Родригес понизил голос:
— Убийца действовал быстро и дерзко. — Пауза. — Он мог бы пробраться к самому Папе.
Трэгер кивнул.
— Разумеется, меры безопасности повышены экспоненциально, — добавил Родригес.
— Когда уже грянул гром, — заметил Трэгер.
— Что? — Родригес не знал эту пословицу.
Трэгер пояснил.
— А. Несомненно, вы захотите встретиться с начальником охраны.
— После Кроу. Почему вы упомянули о Фатиме?
— Третья тайна.
— Понятно.
Святая Дева Мария предупредила крестьянских детей в Фатиме о покушении на Папу. Разве она ошиблась?
— Иоанн Павел II всегда превозносил Богородицу за то, что Она спасла ему жизнь, — сказал Родригес, после чего оба умолкли.
 II 
 «Это уже давно не игра» 
  
Отец Брендан Кроу сопровождал тело кардинала Магуайра в Ирландию, где его должны были предать земле. На мессе в кафедральном соборе Энниса у алтаря столпилась половина ирландских епископов, панихиду отслужил примас из Армы. Бывшие одноклассники, преподаватели из Мейнутского университета и обилие родственников встретили Кроу с тем многословным почтением, которым так отличаются ирландцы.
— Брендан, ты вернешься в Рим? — спрашивали они. Да, он вернется. Кроу сказал это, словно вынес самому себе приговор, но правда заключалась в том, что Ирландия показалась ему чужой. Даже западные графства, когда-то отсталые, теперь процветали. Сколько же ему было лет, когда его отправили учиться в Рим? Кажется, с тех пор прошла целая вечность.
— Ужасное дело, Брендан, — тихо промолвил примас. Из всех скорбящих он единственный знал, как умер Магуайр.
— Ибо не имеем здесь постоянного града, [7]ваше высокопреосвященство, — ответил Кроу.
Эти вкрадчивые слова слетели с его уст сами собой.
Примас склонил голову.
— Да, верно. По крайней мере, вы. Когда возвращаетесь в Рим?
Неужели кардинал пророчил ему будущее человека, тело которого только что предали земле?
— Практически сразу.
— Ваша мать жива?
— Ее забрал Господь, ваше высокопреосвященство.
Как легко сходят с языка такие фразы. Обоих родителей Кроу уже похоронил и теперь не горел желанием оставаться со своими родственниками.
— Держите меня в курсе, — снова понизил голос примас.
Брендан кивнул, а уже на следующий день сел на самолет «Эр лингус» до Рима, гадая, что его там ждет. Отец Джон Бёрк встретил его в аэропорту Фьюмичино, и по дороге в город Кроу рассказал молодому священнику о похоронах Магуайра. Джон Берк, как и те, кто присутствовал на траурной церемонии в Эннисе, считал, что кардинал умер своей смертью. Когда они приехали к дому Святой Марфы, Берк забрал у Кроу чемодан, и они молча поднялись на лифте.
— Брендан, вы, наверное, с ног валитесь.
— Садись, садись. Я привез замечательное ирландское виски.
Плеснув в два стакана, Кроу упал в кресло. Только сейчас он с удивлением осознал, как же он вымотался.
— Брендан, кардинала раньше беспокоило сердце?
Кроу внимательно смотрел на Джона Берка. Разумеется, у Джона тоже были ирландские корни, но Кроу он казался истинным американцем. В современном мире большинство ирландцев живут где угодно, только не в Ирландии, однако Кроу никак не мог заставить себя считать их своими соотечественниками.
— Его убили, Джон.
— Что?
— Ударили ножом в грудь.
Берк, воспринявший слова Кроу как зловещую шутку, вгляделся ему в лицо.
— Но ведь в «Оссерваторе романо» писали… — Он осекся. — О господи.
— Всего в тот день было совершено четыре убийства.
— Я не верю!
— Ну, это не вопрос веры. А просто факт.
Кроу чувствовал, что портит юношу, делясь с ним такой информацией, однако находил что-то смутно неприятное и одновременно притягательное в наивности американского священника. Берк был молод, но провел в Риме достаточно времени, чтобы расстаться с иллюзиями. В Ирландии Кроу упорно скрывал жуткую правду и теперь, затронув эту тему, уже не мог остановиться. Кроу рассказал младшему другу практически все, что стало известно ему самому.
— Но ведь надо же что-то делать!
— И что ты предлагаешь?
— Я просто не могу взять в толк, почему и как подобные вещи держатся в тайне!
— Возможно, она скоро откроется. В конце концов, я же сказал тебе правду.
Кроу не упомянул о разговоре с Трэгером, состоявшемся перед отъездом в Ирландию. Юридическая подготовка снова помогла ему, когда Джон Берк воскликнул, что надо действовать. Расследование, разумеется секретное, шло полным ходом. И Кроу не мог ждать его завершения. Он пришел к выводу, что большая часть современной истории творилась втайне. Уж если истинные обстоятельства покушения на Папу Римского не были открыты сразу после выстрелов, сомнительно, чтобы это случилось сейчас, после недавних убийств.
— Вы в тот момент работали в Ватикане? — спросил Трэгер, когда в разговоре о череде смертей впервые было упомянуто покушение на Иоанна Павла II.
— Нет. Я тогда еще был студентом.
«Неужели Трэгер считает его таким старым?»
— Где?
— В Риме.
— Понятно. Теперь насчет подозрительного священника, которого вы встретили, провожая российского посла. Как отреагировал на него Чековский?
— Не думаю, что он вообще его заметил.
— Какой он был национальности?
— Кто? Чековский?
Трэгер даже не улыбнулся. Он молча ждал.
— Ну, точно не турок.
— Почему вы так думаете?
— Разумеется, к такому заключению я пришел уже потом. В тот момент священник просто показался мне странным.
— Потому что вы его не знали?
— И поэтому тоже.
— Полагаю, вы почувствовали, что он вовсе не священник.
— Может быть, — согласился Кроу.
— Вы его никогда прежде не видели?
— Я же сказал, это был незнакомый человек.
Казалось, Трэгер хотел поправить его и здесь, но затем решил не спорить. Он указал на то, что действия убийцы, точно восстановленные и расписанные по минутам, свидетельствовали об отличном знании Ватикана.
— Вопрос в том, кто здесь «крот»? — задумчиво промолвил Трэгер.
— Крот?
— Сообщник. Преступника предварительно проинструктировал свой человек в Ватикане. Он знал, куда идти, и знал, что жертвы будут на своих местах.
Предположение Трэгера было не совсем верным. В любом приличном туристическом справочнике, который продается на римских улицах, есть план дворцов Ватикана, так что изучить устройство города можно и без сообщников. Однако то, что жертвы действительно находились там, куда за ними приходил преступник, подтверждало логическое заключение Трэгера.
— Из личных дел особой информации не вытянешь.