Секс-трафик

— Откуда по большей части берутся эти дети?
— С улиц, из тюрем. Предполагается, что теперь нельзя сажать детей в тюрьму. Существуют специальные центры для содержания несовершеннолетних. Но увы, условия там не намного лучше, чем в тюрьме. Еда плохая, никаких физических упражнений, по восемьдесят человек в камере, рассчитанной на двадцать. Заключенные вынуждены спать по очереди, к тому же их постоянно заливает. — Он печально покачал головой. — Мы до сих пор встречаемся со случаями, когда детей запирают в одну камеру со взрослыми, несмотря на обещание правительства с этим разобраться. Мы бываем в тюрьмах регулярно, практически каждую субботу, и проверяем, нет ли там детей. И часто их обнаруживаем. — Святой отец оглянулся на дверь, желая убедиться, что у него есть время закончить рассказ до того, как они войдут в приют. — Когда мы нашли Эдуардо, он был заперт в камере с двенадцатью мужчинами. Его заставляли убирать нечистоты у отхожего места в углу камеры, его также передавали с колен на колени и насиловали. Если он отказывался заниматься сексом, ему не давали есть и били. Когда мы там появились, ребенок лежал на полу, весь покрытый ссадинами, гнойными ранами и следами укусов тараканов и москитов. Его унижали так, что даже не позволяли одеться. — Святой отец Финн стукнул ладонью по рулю, и его лицо исказилось от гнева. — Вот почему так важно довести дело Эдуардо до суда. Мерзавцев ведь надо заставить за это отвечать!
Как только машина остановилась, в окнах стали появляться возбужденные лица. Маленькие ручки приветственно махали. Святой отец извинился и зашагал прочь по-военному, чтобы привлечь своих помощников и воспитанников к приему гостей. Мэнн достал из багажника чемоданы и обошел машину спереди. Бекки стояла и смотрела на него поверх капота.
— Как он может все это выносить? — Она потрясенно покачала головой.
Мэнн видел, что она ошеломлена той человеческой бедой, с которой они столкнулись за один день. Возможно, его собственные чувства за эти годы несколько притупились.
— Одна ужасная история за другой, — тихо произнесла Бекки.
Они услышали возбужденные голоса детей, которых выстраивали у входных дверей. Мэнн подумал: дело не в том, что его чувства притупились, скорее всего он заразился от святого отца Финна его неуемной надеждой.
— Финн в состоянии это вынести, поскольку у него достаточно любви и надежды, чтобы выжить. Он никогда не прекратит бороться. Пока в мире будет продолжаться этот ужас, святой отец будет сражаться. И кстати, он очень многим помогает.
— Но трудно поверить, что такое происходит здесь, где так красиво и где люди внешне доброжелательны и приветливы. Все так неправильно. Им повезло, что есть священники, которые пытаются за них вступиться. Удивительно, что их до сих пор не депортировали.
— Такие попытки были, от служителей церкви всячески старались избавиться. Одних убили, других жестоко избили. У святого отца Финна есть шрам «на память», именно поэтому он теперь постоянно настороже. Финн живет под постоянной угрозой расправы. Педофилы с Запада, на которых он нападает, много бы дали, чтобы увидеть его мертвым.
Вернулся святой отец и сопроводил детективов в приют. Он явно безмерно гордился как своим заведением, так и теми, кто там находится.
— Идемте, Бекки, я хочу показать вам кое-что и представить вас нашим работникам.
— Замечательно, святой отец. Я с радостью все посмотрю.
К тому моменту как они подошли к двери, на каждой руке Бекки уже висело по десять девочек.
— Они думают, вы кинозвезда, — пояснил Финн.
Сотрудники — четыре женщины и двое мужчин — ждали, когда их представят, и с надеждой в глазах улыбались Бекки и Мэнну. Финн попросил их подойти.
— Мэнн, ты ведь почти всех знаешь, верно?
— Разумеется. — Джонни начал всех знакомить. — Бекки, эти две очаровательные женщины с краю — Дженни и Клемента, они здесь готовят еду.
Клемента была розовощекой женщиной лет около шестидесяти. Ее пышную грудь прикрывала розовая футболка, но она явно не носила лифчик, поэтому грудь покоилась на поясе белого фартука, завязанного вокруг талии. Клемента была старшей поварихой. По-английски она говорила очень плохо, но так была рада гостям и так смущалась, что прикрывала рот ладонью, когда улыбалась, желая скрыть отсутствие двух передних зубов. Хорошенькая Дженни, ее помощница, показала в улыбке крупные зубы и сделала маленький реверанс.
— А это Мария — она экономка, держит всех нас в строгости, — сказал он, представляя женщину ростом не выше ребенка, но очень жилистую, как человек, который никогда не прекращал работать. — А это Филипп, садовник, он в приюте новенький. Как видишь, он прекрасно выполняет свою работу… — Молодой человек посмотрел на Бекки и кивком поблагодарил Мэнна за похвалу. — А эта основательно беременная женщина — Мерси, со своим мужем Рамоном.
Мерси на вид была довольно суровой дамой с сильным красивым лицом, выдающим ее испанские корни. Ее муж Рамон был красивым мужчиной в самом расцвете сил, с широкими крепкими плечами. Мерси была на сносях. Ее крепкий круглый живот явно вызывал радость всех окружающих, включая детей, которые то и дело подбегали, чтобы коснуться его.
— Мерси и Рамон встретились здесь, в приюте, они оба были уличными детьми. Теперь занимаются организацией наших центров по стране. У нас уже есть двадцать пять работающих кооперативов в сельской местности — и все это результат упорного труда Мерси и Рамона. — Святой отец не скрывал гордости за эту пару. — Вы с ними встретитесь, когда приедете в Анджелес-Сити. Они, как и я, здесь, в Давао, только с визитом. Мы должны довезти Мерси до дома, пока она не лопнула.
Муж и жена выступили вперед, чтобы пожать руку Бекки. Мерси улыбнулась и покачала головой. Она прекрасно говорила по-английски. Укорила святого отца:
— Все наши достижения — результат общих усилий. Пожалуйста, входите, добро пожаловать в наш приют.
Мерси провела гостей через первое здание во второе, и они оказались в огромной комнате с высоким потолком. На стенах висели картины и постеры, которые нарисовали дети. Были там выставлены и всяческие детские поделки.
— Понадобилось несколько лет, чтобы все это появилось. Но теперь у нас есть филиалы по всему миру. И мы посылаем в разные районы представителей, чтобы они рассказывали школьникам о нашей работе.
— Входите и знакомьтесь с остальными детьми, — сказал святой отец.
Краем глаза Бекки заметила стоявшего в углу маленького мальчика. Он не бросился к ним вместе с остальными детьми. У него был широкий лоб и короткая черная челка, ежиком торчавшая вверх. Глаза темные, под ними — круги, густые брови сдвинуты. Этот парнишка, казалось, нес тяжелый груз печали и боли на своих худеньких плечах.
Святой отец заметил его, подошел и присел перед ним на корточки.
— Эдуардо! Как сегодня поживает мой храбрый мальчик?
Эдуардо ничего не ответил.
— У него все в порядке, святой отец, — сказала Мерси.
Священник взял руки мальчика в свои и посмотрел на раны.
— Потихоньку заживает, Эдуардо. Скоро ты будешь таким же красивым, как вон тот дядя, — показал он на Мэнна.
Мэнн поднял руки, шутливо сдаваясь.
— Да он уже куда симпатичнее, чем я.
Эдуардо не обращал никакого внимания на святого отца или Мэнна и не сводил глаз с Бекки.
Финн проследил за его взглядом. Бекки улыбнулась и одними губами произнесла:
— Привет.
— Теперь у вас тут есть поклонник, — сказал святой отец, когда присоединился к ним. — Эдуардо глаз от вас не может отвести.
— Он такой маленький, но уже так настрадался. У вас, наверное, сердце разрывается, святой отец. Он кажется таким больным.
— Раны заживут, и наступит день, когда мальчик снова улыбнется, и тогда мое сердце переполнит радость. Когда-нибудь мы добьемся для него справедливости. Я боюсь за его жизнь, потому держу при себе круглосуточно семь дней в неделю. Нам понадобятся годы на борьбу с правительством. Власти постараются максимально осложнить нам достижение этой цели.