Сильнее растворяясь в нас (ЛП)

быть только вы. Я должна рассказать ему, но дам вам неделю, чтобы сделать это самой.
И это последнее заявление в разговоре, в котором я разделалась с мамой Макса, так же как
и со своими собственными родителями, - теперь их очередь действовать.
***
 Было нелегко говорить Максу, и даже тяжелее наблюдать за ним в тот день, когда он
поехал домой, навестить свою мать
Я ждала конца недели, а потом подняла эту тему за ужином. Максу требовалось знать,
почему я не сказала ему сразу же, а я объяснила, что сказала его матери, что это она
должна рассказать, и что дала ей неделю.
Макс не винил меня. Во всяком случае, так он меня успокаивал.
Он приберег свою ярость для своей матери, а когда позвонил ей, я сидела рядом и
слышала весь разговор. Было жестоко и разбивалось сердце, когда я слушала голос Макса
от сурового до почти надломившегося, и видела, как его лицо осунулось, как будто он
только что узнал, что потерял члена своей семьи. Именно так и я себя чувствовала.
Макс уехал к ней домой один и приехал домой за полночь. Он позвонил заранее, чтобы
дать мне знать, когда уезжает, а я сидела в гостиной, читая сценарий, чтобы убить время,
когда увидела свет фар на подъездной дорожке.
Я вышла, чтобы встретить его на крыльце.
Когда он вышел из машины, то выглядел, будто прошел через ад, и именно так он
охарактеризовал разговор со своей матерью.
Мы зашли внутрь и сели на диван в кабинете. Я прижалась к нему, пытаясь успокоить его,
но его тело было напряжено.
- Она одинока, - сказал он. - Вот из чего все исходило.
- Она виделась с ним?
Макс покачал головой и прижал пальцы каждой руки к своим вискам.
- Нет.
- Ты поверил ей?
Он кивнул.
- Я допрашивал ее большую часть времени об этом. Господи, я, блять, не могу в это
поверить.
Я обвила свою руку вокруг его.
- С чего все началось? О чем они разговаривали?
- Он позвонил ей потерянный однажды. Она сказала, что они начали прямо с разговора о
прошлом. Обо мне, о своих подростковых годах, об их медовом месяце. Полагаю, обо всем
хорошем, что они помнили. Обо всем, что происходило…раньше.
- Воспоминания, - произнесла я.
- И отрицание, - резко добавил Макс.
- Может одиночество стихнет, и она перестанет говорить с ним.
Он повернулся ко мне и взял меня на руки, притягивая ближе.
- Мне жаль, я пытался уладить все с твоей семьей.
- О чем ты?
- Это не было моим делом, - сказал он тихо, его подбородок расположился на моем плече,
пока мы сидели в обнимку. - Некоторые вещи просто неисправимы.
Мои глаза наполнились слезами. Это правда. Печальная правда.
- Ты очень сильно старался, - сказала я.
Он отстранился от меня.
- В чем?
- Во всем. И большую часть времени это работает на тебя. Но ты не можешь заставить
делать людей что-то в реальной жизни, как можешь сделать это на страницах. Вот почему
ты стал писателем в первую очередь, - я пожала плечами. – Так что теперь стало более
очевидным, что ты не можешь контролировать то, что не можешь контролировать.
- Глубокомысленно, - сказал он, надломив улыбку в первый раз за день. – Ты права. В
любом случае, у нас много работы, на которой нужно сосредоточиться. Это важнее. Но у
меня есть кое-кто, кто проследит за всем этим. Если он появится или она поедет к нему, я
узнаю об этом.
Макс рассказал мне, что позвонил Карлу, подумав, что как адвокат, он может свести его с
хорошим частным детективом, и к тому времени, как Макс добрался до дома, дело пошло
в работу.
- А потом что? – спросила я. - Что ты собираешься делать, если это произойдет?
Он раздумывал мгновение.
- Не знаю. Может, ничего.
Это звучало для меня, как единственный правильный выбор.
13. 
Меньше чем за месяц до начала съемок, однажды утром я сидела в своем кабинете, когда
позвонил Джим Теймс.
- Оливия, слышал, что все хорошо развивается.
- Намного лучше, - ответила я. – Великолепно. Все идет великолепно.
- Это…великолепно.
- Хочешь поговорить с Максом? – спросила я. – Я знаю, что он едет в своей машине, так
что должен ответить.
- Нет необходимости. Я знаю, что он чертовски занят. Я хотел связаться с тобой, чтобы
дать знать, что отправил кое-что к вам в офис.
- О, правда? Двух- или четырехдверную? – я закрыла браузер своего ноутбука. Я
насмотрелась достаточно для одного дня сайта Переза Хилтона (американский
телеведущий, журналист и блоггер)
Джим усмехнулся.
- Точно. Как будто машина сможет впечатлить тебя, в твоей высококлассной жизни.
Я проигнорировала его небольшой подкол.
- Что ты отправил, Джим?
- Свою крестницу.
Я закрыла глаза, понимая к чему все идет.
- Она великолепна, - сказал он. – И ей не нужна большая роль. Просто что-то с небольшим
текстом. Это даже не выйдет за рамки бюджета. Я заплачу ей.
Я откинулась в своем кресле и продолжала держать глаза закрытыми, сосредоточившись
на дыхании. Я должна была знать, что будет какая-то уловка в ее предложении полностью
финансировать фильм. Макс тоже должен был знать. Но ни один из нас даже не
предполагал этого.
Джим продолжил:
- Думаю, она будет хороша в сцене с администратором гостиницы. В той сцене, где
главный герой выходит из себя в коридоре, а администратор говорит ему успокоится, она
прекрасно написана. Диалог просто блестящий.
- Я поговорю с Максом, - ответила я ему.
Минуту спустя, я говорила с Максом по телефону.
Когда рассказала ему о звонке, который только что был с Джимом, Макс сказал:
- Будет сделано.
- Что?
- Мы сделаем это, никаких проблем.
- Макс, мы уже взяли кое-кого на эту роль.
Он сказал, что это правда, но мы можем предложить другую, какую-то небольшую роль
для этой актрисы, и освободить место для крестницы Джима.
- Это будет легко. Такое постоянно происходит.
- Ага, ты кажешься удивленным.
- Я, немного, - сказал Макс. – Я удивлен, что он так долго ждал. Должно быть до
последней минуты. Но я знал, что он захочет какую-то подобную услугу. Не такое уж и
большое дело, Лив. Мы справимся.
Вся ситуация заставила меня почувствовать себя, будто я все еще немного новичок, но по
крайней мере теперь я узнала, что такие услуги были настоящей оплатой в Голливуде.
***
 Мы начали съемки нового фильма два месяца спустя. Впервые у меня появилась
возможность увидеть Макса на съемочной площадке. Поскольку я видела, как он
кропотливо относился к крошечным деталям, пока писал сценарий, то была удивлена
тому, как он позволял актерам идти в другом направлении.
Иногда на протяжении сцены, химия между актерами могла бы быть пригодна для
изучения случая более глубоко, и Макс поощрял это, - подпитывая их строчками
написанными налету, позволяя им немного импровизировать, но не слишком, поскольку
был страстно предан основной направленности сюжета.
Я не особо мешала, за исключением одного предложения Максу, когда постельная сцена
была какой-то необоснованной.
- Никогда бы не подумал, что ты ханжа, Лив.
Я искоса на него посмотрела.
- Ты знаешь, что нет. Сцена слишком хороша для этого. То, что они говорят друг другу –
на самом деле, поворотный момент, и, я думаю, что он будет потерян для большинства
парней, которые отвлекутся на ее сиськи.
- А женщины не отвлекутся на его наготу? – возразил он.
Я снова посмотрела на актеров, которые лежали в кровати, обнаженные. Она – на спине, а
он – на боку, их ноги переплетены.
Я сказала:
- Между нами, его задница не настолько хороша. Но, да, это может быть достаточно
отвлекающим. Прикрой их.
Макс посмотрел на меня.