Места без поцелуев
– Ладно, Костя, – вздохнул он, – оставим эту тему. Мои ребята переговорят с твоим замом, вернее, теперь, наверное, уже бывшим замом. Думаю, что стоит нового кадра подыскивать. Убивал он, не убивал – это не наши проблемы, да и они меня, откровенно говоря, мало волнуют. Прирезали человека Прокофия, про которого я и слыхом не слыхивал…
– У них что, внутренние разборки? – перебил Окорок.
– Откуда мне знать? – пожал плечами Туманов. – Не забивай себе голову. А теперь скажи-ка мне лучше, что у тебя за тайные связи со швейцарцами появились?
Окорок был явно удивлен тем, что Туманов и об этом знает. Но понял, что нужно выкладывать все начистоту – иначе не поздоровится.
Романов признался: связей пока еще нет, но переписка ведется.
– Кто пишет? Что пишет?
Константин Павлович сам писал. По-немецки. Туманов может все посмотреть. Окороку нужны деньги под закупку нового оборудования. Он хочет расширяться. А это, как должен понять сам Туманов, принесет прибыль не только Константину Павловичу, но и Валентину Петровичу.
Туманова интересовало, почему Окорок не обратился за деньгами к нему лично. Ведь, насколько известно Окороку, у Туманова и банк имеется. Родион Николаевич его возглавляет. С ним Костя тоже знаком. Нашли бы резервы.
Окорок молчал.
– Ну, Костя? Я жду ответа.
Окорок наконец выложил все начистоту.
Он не хотел залезать в долги и быть обязанным Туманову. Валентин Петрович сам знает, что такое наши кредиты. Процент официальный, процент неофициальный, и так далее… Окорока больше устраивают условия швейцарцев, если они, конечно, дадут ему деньги. Они напрямую переводят средства производителю закупаемого оборудования. В Россию деньги не попадают, так что с ними никто не мухлюет. Окорок сам не любит ловчить и с радостью работал бы честно – если бы такое было возможно в этой стране. Но нельзя. Пока нельзя. Он надеется, что когда-нибудь ситуация изменится. Правда, ни Туманов, ни Романов до того времени не доживут. У нас везде крутится черный нал. Отмываются грязные деньги. Слава богу, уже кто-то начал тяготеть к легальному бизнесу. Вот, например, Валентин Петрович. Правильно. Поэтому Константину Павловичу лучше под его крышей. Он, по крайней мере, так считает. Романов попросил Лену налить еще коньяку.
Она встала, снова достала бутылку, плеснула янтарной жидкости в стакан Окорока и оставила бутылку на столе. Романов осушил стакан одним махом, снова приложил рукав к губам и продолжал:
– Если вынудишь брать у тебя и на твоих условиях – что ж, придется брать. Твои банкиры начнут эти деньги прокручивать, переводить туда-сюда… – Окорок махнул рукой.
Ему ведь деньги нужны для дела! Он работать хочет. Получит Туманов свои проценты с прибыли – но кто ж рубит сук, на котором сидит? Неразумно это – одного бизнесмена обобрали до нитки, потом второго, третьего, десятого… а дали бы им расширить производство, подождали бы годок-другой, они бы развернулись – и давали бы кучу денег. Нельзя все сразу. Время требуется. А наши, большинство из них, хотят сейчас, немедленно. Урвал – а потом хоть трава не расти.
Романов налил себе еще коньяку. Выпил. Хотел что-то добавить, но лишь махнул рукой.
– Под какой процент швейцарцы дают кредит? – поинтересовался Туманов.
– Еще не дают, – сказал Окорок. – Там довольно сложная процедура. Несколько раз их представители сюда должны приехать, все посмотреть, убедиться, что у нас есть производство, расчеты… Их даже экологический аспект волнует. Много всего. Потом решать будут. Но вообще – одиннадцать с половиной годовых, кредит на три года.
Туманов размышлял над словами Окорока.
– И они перечисляют деньги прямо производителям того, что ты закупаешь?
Окорок кивнул.
– Выбор полностью оставляют тебе?
– Не совсем. Я должен представить документы на трех производителей аналогичного оборудования и аргументированно доказать, почему выбрал именно этих.
– Ты уже выбрал?
Окорок кивнул. Выбрал после поездки Куприянова в Москву. Все выходные корпел над проспектами, которые Сергей привез с выставки. А нынешним утром говорил с немцами. Они должны сегодня-завтра ему всю документацию сбросить.
«Вот молодец мужик, – подумала Лена. – Вкалывает, хочет нормально работать. Просто любит работать. Уважаю таких».
– Приглашай швейцарцев, – решил Туманов. – Мое условие: на всех переговорах присутствует Лена.
– Леночку с удовольствием возьму, – сказал Окорок, улыбаясь девушке. – Я же говорю-то сам не очень хорошо, мне о деле думать надо, а не о том, как фразу построить. Она как раз попереводит. Да и бухгалтера мои в немецком не особо разбираются. Еще кто-нибудь из твоих людей будет?
Туманов покачал головой.
– Посмотрим, как ты раскрутишься, Костя. Дам тебе свободу действий. Чтобы самому получать больше в будущем. Работать будем на перспективу.
Валентин Петрович усмехнулся.
– Так, вроде бы на сегодня все обсудили. Когда приедут швейцарцы, скажешь. Факсы принесешь. Вместо Куприянова ищи нового человека. Еще что-нибудь?
Окорок пожал плечами.
– Датчане, шеф, – подала голос Лена.
И Окорок, и Туманов дружно посмотрели на нее. Валентина Петровича как обухом по голове ударили: ведь датчане получались конкурентами Окорока, а следовательно, и в какой-то мере Валентина Петровича.
– В чем дело? – не понял Окорок. – Какие еще датчане?
Константин Петрович переводил взгляд с Туманова на Лену. Та молчала, ожидая, что шеф сам объяснит.
Валентин Петрович сообщил про факс из Копенгагена и недавний разговор с руководителем датского проекта. Надо искать взаимоприемлемое решение. Чтоб и выгоду не упустить, и самому себе кислород не перекрыть.
Выслушав Туманова, Окорок заметил:
– Можно договориться о разделении производства или создать СП. Меня на переговоры с датчанами пригласите?
– Да, – сказал Туманов. – Естественно, не на техническую часть: там у нас Сидоров за всех отдуваться будет. На общую, в которой и я, и Рысин, и, наверное, Александров поучаствуем. Тогда и обсудим разделение труда. Идет?
– Идет, – сказал Окорок, поднимаясь с кресла.
Константин Павлович подал руку Туманову, потом Лене. На прощанье попросил, чтобы его держали в курсе, и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
– Что-то я после этих разговоров о колбасах проголодался, – сказал Туманов. – Съездим пообедать?
– С удовольствием, – кивнула Лена.
Туманов нажал на кнопку переговорного устройства.
* * *Самолет авиакомпании «SAS» в Пулкове-2 встречали Лена, Сидоров, отвечающий за проект с российской стороны, и вице-президент Рысин, который просто любил встречать иностранцев – хоть какое-то разнообразие, нарушавшее обычную рутину. Рысин не обязан был лично появляться в аэропорту, но, если позволяло время, приезжал – просто отдохнуть. К тому же Олег знал: в компании Вити Сидорова и Лены Филатовой скучать не придется.
В ожидании рейса все трое съели по гамбургеру. Кроме того, Лена выпила баночку колы, а Олег с Виктором приняли по дозе «Финляндии». В Пулкове-2, как обычно, было холодно, требовался «внутренний согрев». Лена куталась в свою норковую шубку, но от спиртного отказалась: на работе она себе обычно не позволяла ни капли.
На улице, в джипе, ждал шофер. Он отказался идти в зал ожидания, хотя его и приглашали составить компанию. Если за встречу иностранных гостей отвечали Рысин или Сидоров, они не делали различий по занимаемым должностям, и шофер всегда обедал вместе с гостями, а не сидел голодный в машине. За подобный демократизм подчиненные уважали Рысина и Сидорова.
Филатова встала в ряд встречающих с табличкой, на которой было написано название датской фирмы. Рысин и Сидоров расположились позади нее. Наконец к ним подошли двое мужчин. Обоим было лет по сорок, и оба с внушительным багажом. Лена всегда поражалась: почему иностранцы, приезжая всего на два-три дня, привозят по нескольку чемоданов? И что только тащат с собой? Ведь не на продажу же шмотки?