Преступление по-китайски

— Ценю вашу лаконичность. И после пудинга Брайан Уоллес встал. А теперь постарайтесь вспомнить его слова поточнее.
— Он сказал, что хочет сообщить важные новости, и прежде всего — о нашей с ним скорой помолвке. После этого он тут же продолжил — сказал, что намерен перебраться в квартиру, принадлежащую семье Уоллесов, неподалеку от Гринвича. Помню его слова: «Я ждал целых тридцать пять лет и вот наконец дождался — теперь я действительно взрослый». Потом он завел какую-то странную речь, но смысл я плохо поняла. Признаться, меня так огорчило его неожиданное заявление насчет нашей помолвки, что я, понятно, уже мало обращала внимание на остальное. Он говорил о поруганной дружбе, о лицемерии — что-то в этом духе. Словом, он был сильно возбужден, а когда сел, за столом воцарилось неловкое молчание. И вскоре гости быстро разошлись.
— Может, он выпил лишнего?
— Он вообще редко пил спиртное, и в этот вечер я не заметила ничего особенного. Произнося свою странную речь, он как будто играл чужую роль. Не знаю, как объяснить, но у меня было такое чувство. Мне казалось, вместо него говорит кто-то другой, более сильный, решительный, даже властный, ведь Брайан был слишком мягкий и восприимчивый.
— И вы не можете объяснить его поведение?..
— Думаю, ему понадобилось определенное мужество, чтобы высказать свои намерения матери в лицо. Она не могла на него надышаться, и так всю жизнь. А он часто говорил мне: «Из замка придется уезжать. Далековато до работы. А от квартиры в Гринвиче до „Эдисон и Эдисон“ каких-нибудь четверть часа на машине».
— До нотариальной конторы, где он работал, — уточнил Форбс.
— Брайан был прав. Этот замок слишком велик для двоих. Хотя, с другой стороны, я понимаю — вдову Роберта Уоллеса удерживают здесь воспоминания.
— Мисс, — сказал сэр Айвори, — я ценю вашу наблюдательность. Вы обращаете внимание на главное, а в наше время это большая редкость. Поэтому, с вашего позволения, мне бы хотелось спросить вас, что было прошлой ночью?
Девушка как будто смутилась.
— Ночью?
— Ведь Брайана убили этой ночью; пока мы не знаем точно, в котором часу, но скоро узнаем. Итак, меня интересует, что гости делали этой ночью.
— Ну, — проговорила она, — спали, наверное.
— А вы сами хорошо спали? После того объявления о помолвке, которое вас расстроило, вы так вот легко и уснули?
Девушка опустила голову, потом с достоинством ее подняла.
— Честно признаться, спала я плохо. Во всяком случае, первую половину ночи.
— Вы вставали? Выходили из комнаты?
— Конечно, нет! Да и зачем?
— Чтобы спуститься в кухни за бутылкой воды, например.
— Чжан распорядился поставить в моей комнате графин с водой.
— Вы хорошо знаете Чжана?
— Он исполнительный дворецкий. Брайан доверял ему во всем. Хотя вряд ли можно сказать, что я знала его хорошо.
— Вам известно, что лорд Роберт Уоллес его усыновил?
— Чтобы ему дали британское гражданство. Это всем известно. И я восхищаюсь поступком лорда Роберта. Далеко не всякий англичанин способен на такое.
— А что об этом думал Брайан?
— Он любил Чжана, но каждый из них, понятно, знал свое место.
После того как они оставили мисс Ли наедине с ее мыслями у окна в заснеженный парк, Дуглас Форбс сказал сэру Айвори:
— Какая восхитительная женщина, какая скрытная! И очаровательная, не правда ли? А какая умная!
— Даже больше, чем вы думаете. Одна из самых здравомыслящих дамочек среди тех, кого я знаю. Теперь понимаю, почему Брайан ее полюбил, впрочем, судя по тому, что нам уже известно о его характере, он был ей не пара. Итак, куда теперь?
— Допросим этого Мелвилла?
— Оставим его в покое, пока. Сержант, скажите на милость, куда вы поместили мисс Маргарет Эттенборо?
 
Глава 6
Когда они вошли в музыкальный салон, сэр Айвори тут же узнал в звуках фортепиано пьесу Иоганна Себастьяна Баха. Девушка, игравшая замечательно, закончила очередной пассаж и только потом встала их поприветствовать. Красотой она не блистала: у нее было несколько мужеподобное, с резкими чертами лицо. Роста среднего, полноватая, в элегантном жакете и юбке цвета опавших листьев, из украшений только дешевенькие самшитовые бусы. Но оба сыщика не преминули заметить, что лицо у девушки осунулось — не помогла даже косметика, с помощью которой она пыталась это скрыть. Девушка, как видно, изрядно наплакалась.
— Мисс Эттенборо, я старший инспектор Дуглас Форбс. А это сэр Малькольм Айвори, он хорошо знал лорда Роберта Уоллеса.
Девушка сжимала в руке платок, видимо не понимая, как себя вести.
— Простите, — проговорила она глухим голосом, — мне что-то нехорошо.
— Мы постараемся не сильно вам докучать, — заверил ее Форбс. — Может, для начала присядем?
— Вы сейчас играли как будто пьесу из «Нотной тетради Анны Магдалены Бах», [6] не правда ли?
— Брайану она очень нравилась. Ему я и играла, когда вы вошли. Для меня он здесь, совсем рядом. И никуда не делся.
— Он был добрым другом вам и вашему брату. И мы сочувствуем вашему горю.
Девушка силилась сдержать слезы, но не смогла — и разрыдалась. Они молча ждали, когда она успокоится.
— Ах да, простите. Все так ужасно, так внезапно, так невероятно. Брайан мертв, убит. Скажите, ведь это кошмарный сон, и я скоро проснусь…
— Увы, мисс, действительность куда страшнее, чем самые жуткие сны. Но вы и нас поймите. Мы должны найти того, кто совершил это злодеяние. И наказать. Вы нам поможете, правда?
Она громко высморкалась и уже более твердым голосом ответила:
— Кто же мог такое сделать? Брайан был сама любовь. Все его так любили.
— И вы в частности, так ведь?
Девушка даже не пыталась скрыть свои чувства:
— Теперь уже можно все сказать. Да, любила. А он не знал. Ему казалось, он любит эту китаянку. Подумать только, ведь это мы с братом их познакомили! Конечно, она красивая, даже очень, и очень умная, но она была ему не пара. Она бы им управляла. И он был бы несчастен. Да-да, верно говорю — несчастен.
— Значит, по-вашему, не случись ничего этой ночью, они могли бы пожениться?
— Он же был от нее без ума. Думал ее головой, видел ее глазами. Хотя у меня были все основания считать, что, как бы там ни было, их брак никогда не состоится.
— Почему же?
Она задумалась.
— Из-за госпожи Уоллес, конечно.
Дуглас Форбс достал блокнот в мягкой обложке и принялся записывать все слово в слово.
— Не могли бы вы рассказать в двух-трех словах, что было вчера за ужином? — попросил сэр Малькольм.
— Ужин как ужин, такой же, как и большинство светских вечеринок. Брайан и мы с Мэтью всегда весело проводили время за столом. Но вчера в присутствии матери Брайана и этого несносного Мелвилла атмосфера была натянутая, какая-то мрачная… Потом, после пудинга, Брайан встал и объявил о помолвке с Ли. Я ожидала чего-то подобного, и все же… Вы и представить себе не можете, какой это был для меня удар. Я все еще надеялась, понимаете? Но что толку теперь об этом говорить. Брайан уже ни на ком не женится, никогда.
Она прижала к губам платок, словно была готова вот-вот разрыдаться снова, но все-таки сдержалась.
— Почему вы назвали господина Мелвилла несносным? — спросил сэр Айвори, направляя разговор в другое русло.
— О, это жалкий тип и к тому же грубиян. Постоянно действовал мне на нервы. Да и Брайан его недолюбливал. Считал нахлебником, и поделом. Но госпожа Уоллес почему-то приваживает его, и это для меня большая загадка.
— Брайан говорил еще что-нибудь во время той короткой речи?
— Вчера вечером? Да нет, ничего особенного, кроме того, что собирается переезжать на квартиру в Гринвиче, но он и раньше говорил об этом раз сто, а сам все жил в замке.
— Из-за матери?
— Конечно, а кроме того, у него здесь были свои привязанности. Он обожал парк и сам ухаживал за цветниками. Да и потом, семейные реликвии, вольера, содержание замка. Он не мог оставить все это на мать.