Конкурс на тот свет
Девушка зажала в кулачке мокрый платочек и с надеждой посмотрела на ребят. Покрасневшие глаза ничуть не портили симпатичное личико.
– После консультации мы задержались, чтобы задать вопросы преподавателю, – заговорила она. – Света сказала, что зайдет в туалет. Я вместе с другими, оставалась в аудитории. Потом, когда все разошлись, я ждала у выхода. Ее все не было и не было! Я осталась совершенно одна. Большой холл, длинный коридор – и никого! Мне стало тревожно. Я заглянула в туалет, а там пусто. – Наташа захныкала. – Я долго бродила по коридорам, но Светки нигде не было! Я подумала, что она ушла в общежитие. Прибежала сюда, но ее здесь тоже нет!
– Откуда ты знаешь, что она не возвращалась? – спросил Тихон и огляделся.
– Ключ от комнаты был у меня. Мы его на вахту утром не сдавали.
– Возможно, она вернулась и сидит у кого-то в гостях, тебя дожидается? – продолжал гнуть свою линию Тихон.
– Всех, с кем мы знакомы, я уже обошла. Нет ее! А к другим она вряд ли пойдет, она не компанейская.
– А в этом городе у нее есть родственники или знакомые? – спросил Сашка.
– Нет! Откуда?
– За этот месяц она с кем-нибудь подружилась?
– Я же говорю, она замкнутая, все время со мной ходила. Если и знакомилась, то только через меня.
– Надо подождать. Еще не вечер, – спокойно рассудил Сашка.
Тихон листнул тетрадь, лежащую на столе. Внезапно его что-то насторожило.
– Это же примеры, которые нам давали на консультации! А на обложке ее имя!
– Ой! Я совсем забыла! – Наташа вскочила с кровати и подошла к столу. – Я нашла ее тетрадь там, в туалете. Она валялась на подоконнике.
– Это меняет дело, – решил Тихон. – Света психанула, испугалась экзаменов, бросила тетрадь и уехала домой к родителям в чем была. Скорее всего, она сейчас на станции, купила билет и ожидает поезда.
– А документы? Все вещи на месте и документы тоже. Без них она не уедет.
Повисло тягостное молчание.
– Надо ждать, – невозмутимо предложил Саша. – После окончания консультации прошло всего пять часов. Света, взрослая девушка, она может быть где угодно. Я убежден, к ночи она появится.
– Наташ, ну, правда, не паникуй, – согласился Тихон. – Она не ребенок, и скоро все выяснится.
Удрученная девушка хлюпнула носом. Ребята вышли. Когда они оказались в своей комнате, Сашка спросил Тихона:
– Что ты думаешь?
– Два варианта. Света в гостях и ей по фигу экзамен, поэтому и выбросила тетрадку. Или у нее нервный срыв, тогда она себя не контролирует, и вполне могла уехать домой. В любом случае, имеющейся информации для однозначного вывода недостаточно. Мы же ее совсем не знаем. Это как задача, в которой не хватает исходных данных.
Около одиннадцати вечера Заколов бросил тарантулу Троте нового таракана и вновь зашел к Наташе.
– Ну, что? Не появлялась? – спросил он.
– Нет, – грустно ответила Наташа, отложила в сторону учебник и осторожно предложила: – Давай в милицию заявим?
– Да они нас на смех поднимут! Взрослая девица не вернулась домой к одиннадцати. Тем более, без папы и мамы сейчас живет. Подождем до утра. Если с ней все в порядке, то к экзамену Света обязательно придет. А тебе, чтобы голова лучше работала, надо нормально выспаться.
Глава 3. Первые знакомства
Неизвестно как Наташа, но Тихон в эту ночь спал плохо. Ему хотелось помочь понравившейся девушке. Но как?
Воспоминания прошедшего дня лезли в голову, не давая уснуть. Может, отгадка странного исчезновения Светы кроется там? Ведь один раз Наташа уже поднимала панику.
Накануне рано утром Заколов и Евтушенко сошли с поезда на крохотной станции Тюра-Там, и в город с затертым названием Ленинск добрались на автобусе. Город не был обозначен ни на одной из карт Советского Союза, и не из-за скромных размеров, а потому, что здесь находился закрытый объект – всемирно известный космодром Байконур.
Сразу после приезда ребята сунулись в студенческое общежитие, но без направления туда не селили. Комендант Серафима Михайловна пристально оглядела высокого физически развитого Заколова и изящного, но жилистого Евтушенко. Высокий лоб и спокойный умный взгляд обоих абитуриентов убедили опытную комендантшу, что эти двое наверняка поступят. Она разрешила им оставить чемоданы и подсказала, как лучше пройти к институту.
Когда друзья вернулись с направлением, Серафима Михайловна поправила алый, как флаг СССР, жакет и сквозь изящные очки в позолоченной оправе изучила бумажку. Крепкие пальцы с острыми ногтями подшили документ в папку, строгий голос скомандовал:
– Заколов и Евтушенко, отправляйтесь в двести шестнадцатую комнату. Это на втором этаже. Там уже живет один абитуриент, Махоров из Москвы. И чтоб никаких пьянок-гулянок и нарушений режима! А то, в миг вылетите на улицу! Правила висят на стенде рядом с дежурной. У нее же получите постельное белье. Все, можете идти.
Двести шестнадцатая встретила друзей распахнутой дверью. Оттуда неслись слова битловской песни “Мишель”. На железной панцирной кровати, свернув под спину матрац, развалился полураздетый парень с гитарой и чистым голосом довольно хорошо подражал Маккартни. Длинные прямые волосы, небрежно расчесанные на прямой пробор, и нос с горбинкой делали его похожим на Леннона. Для полного сходства не хватало лишь круглых очков.
– Тоже абитура? – закончив куплет, спросил певец. – Располагайтесь, – он дружелюбно кивнул на две незанятые кровати и отставил гитару. Босые ноги шлепнулись на замусоренный пол. – Меня зовут Борис.
– Тихон.
– Саша.
– Откуда вы?
– Из Приозерска, это на Балхаше.
– Местные, значит.
– Какие же мы местные, полтора дня на поезде с пересадкой, – уточнил Саша.
– Все равно – казахстанские! А я из Москвы.
– А чего сюда занесло? – удивился Тихон. – В столице столько институтов.
– Мать так решила. Говорит, в Москве не поступишь, разгильдяй, а в провинции, глядишь, и проскочишь, – безмятежно признался Борис.
– Зачем дверь открыта? – поинтересовался Заколов, отметив, что Борис одет в фирменные джинсы Levi’s.
У него и Евтушенко таких штанов отродясь не было. Тихон ходил в «техасах» советского производства с вытянутыми коленками, а Сашка – в самострочных бесформенных вельветовых брюках.
– Проветриваю, – Борис кивнул на широко открытое окно.
– Да на улице еще жарче чем здесь!
– Ничего, ночью холодком потянет.
«Он что, и ночью все держит нараспашку?» – изумился Тихон, а вслух спросил:
– Как здесь живется?
– Нормалёк. Меня сюда Серафима от Бони отселила, чтобы не колобродили вместе.
– Серафима – это комендант общежития? – переспросил во всем любящий точность, Саша.
– А то!
Тихон об очевидном не спрашивал, а вот новая информация его интересовала:
– А Боня, это кто?
– Боня – это такой чувак заводной, – оживился Борис. – У него копна волос на башке, как у негра из «Бони М». Все его Боней зовут. Он тоже абитуриент, только после армии. А вы чего так поздно приехали?
– В каком смысле? – переспросил Саша, уточняя о чем идет речь: о часе дня или о дате в календаре.
– Мы специально прямо к экзаменам, – ответил Тихон, легко поняв простую логику Бориса. – Сегодня последний день подачи документов, так что мы вовремя.
– А я тут уже месяц торчу. На подготовительные курсы ходил, со всей абитурой перезнакомился. У вас какой средний бал аттестата? В математике сечете?
– У меня четыре семьдесят пять, – Тихон присел на скрипучую кровать. – У Сашки четыре с половиной. Это за счет гуманитарных предметов. А по алгебре и геометрии он на всех олимпиадах первые места занимал. Правда, Сань?
– А ты разве нет? – нехотя ответил Евтушенко, распаковывая чемодан.
– Я – в основном по физике.
– А у меня три с полтиной! – рассмеялся Борис, словно поделился веселой шуткой. – Тут две девчонки задолбали, постоянно над задачками корпят и меня дергают.
