Ночной снайпер

Куда ж его тогда везут? Если не в последний путь, то куда? И что за дело его ожидает, если «визин» может подождать?
Они выехали за город, ехали какое-то время по узкому шоссе среди высоких темных елей.
– Мне бы до ветру, – громко сказал Корнеев. – А то не выдержу.
И встретился взглядом с Михайловым в зеркальце.
– Раньше надо было думать, – проворчал сидевший рядом мент.
– А кто мне сказал, сколько будем ехать и куда? – спросил Корнеев.
Менты переглянулись. Похоже, им не нравилось это место. Лес, темно, ни зги не видно. Если что, и с собаками потом не найдешь.
– Не мешало бы и нам отлить… – вполголоса сказал водитель Михайлову.
– Ладно, останови, – сказал Михайлов. – Только быстро. А вы проследите.
– Ген, может, брючный ремень с него снять? – спросил тот, что сидел слева.
– Или ботинки? – отозвался тот, что справа.
– И трусы на подтяжках… Обойдемся, – лениво произнес Михайлов. – Куда денется? Далеко не отходите. Времени и так в обрез.
Они выбрались из машины, подошли к придорожной канаве.
И тут Корнеев вдруг сиганул через нее и побежал, нырнул в ближайшие кусты, которые с треском перед ним раздвинулись.
– Не стрелять! – услыхал он голос Михайлова.
Черт, выходит, мочить сегодня не собирались, пронеслось в сознании Корнеева, усиленно работающего ногами и руками, но теперь уже все равно… Рано или поздно, все равно бы… А другого случая не будет.
Он слышал сзади пыхтение и сопение гнавшихся ментов. Куда им!.. Засиделись, зажрались, залежались…
Он и сам чувствовал, как начинает частить его дыхание, поплыли перед глазами круги, а сердце билось уже в горле… Так его надолго не хватит… А долго и не надо, похоже, оторвался. По крайней мере, не слышно их пыхтения и чертыханья. Он даже позволил себе оглянуться и, когда убедился, что ментов не видно, где-то далеко сзади шарили лучи их фонарей, перешел на шаг.
И в этот момент ослепляющая боль в подбородке опрокинула его навзничь.
Михайлов обогнал его сбоку, дождался за деревом и встретил прямым ударом в челюсть.
Корнеев очнулся от боли в груди и в ребрах, застонал, чувствуя липкое тепло, растекавшееся по лицу.
– Хорош, – услыхал он негромкий голос Михайлова. – Осторожно, говорю! Только не по голове. И руки, руки смотрите не заденьте… Помогите ему, вроде очухался.
Кто-то окатил Корнеева из ведра. Михайлов присел перед ним на корточки.
– Решил, что мы везем тебя мочить? – усмехнулся он. – Для этого не обязательно куда-то далеко вывозить…
Корнеев огляделся мутным взглядом. В голове шумело. При свете фонарей он различил прямо перед собой лицо Михайлова, рядом водителя с монтировкой в руках, а сбоку ментов. Похоже, они только что месили его ногами по ребрам.
– Ну-ка отойдите, нам есть о чем потолковать, – сказал им Михайлов.
Когда менты и водитель отошли, он насмешливо спросил у Корнеева, отведя луч фонаря в сторону:
– Головка бо-бо? В глазах круги?
– А я вам свеженький нужен, да? – сел и не без труда спросил разбитыми губами Корнеев. – Опять кого-то шлепнуть? Я не прочь. Но потом сидеть и ждать, что я буду следующий?
Михайлов озабоченно спросил:
– Ты мне поверишь, если сейчас скажу, что давно им говорил: пора ему, то есть тебе, открыть все карты?
– И что, Гена, ты их откроешь? – недоверчиво спросил Корнеев, приподнимаясь с его помощью.
– Думаю, теперь можно… – Михайлов оглянулся, провел лучом по ближайшим кустам. Были слышны голоса удалявшихся ментов. – Но только между нами. Потому как мне тоже надоело, в натуре, за тобой гоняться. Два раза поймал, в третий раз ведь убежишь… И мне же за тебя отвечать, верно?
– Соврешь что-нибудь… – усмехнулся Корнеев и охнул от боли.
– Как говорят в импортных фильмах, у тебя есть другой выбор? – усмехнулся Михайлов.
– Если тебя, такого крутого, ко мне приставили, выбора, думаю, у меня нет, – в тон ему ответил Корнеев.
– Ну тогда слушай, в натуре! И не перебивай старших. Насчет тебя есть окончательное решение, понял?
– Пришить на месте? – сказал Корнеев. – После того, как пришью всех ваших врагов? Так они ни у кого вроде не убавляются.
– В том-то и дело, – кивнул Михайлов, поддерживая его. – В таких делах конца нет и быть не может… Сам понимаешь: такие, как ты, нужны будут всегда. Как и гробовщики. И это наши бугры давно поняли. Они не дураки.
– Но ведь собирались меня мочить, да? – спросил Корнеев, прижимая ладонь к разбитому рту. – Только честно.
– Какая тут может быть честность? – криво усмехнулся Михайлов. – Проблема-то у нас у всех одна. Все хотим знать: нужен ты еще или не нужен. И точка. Понял, да? Вот я пока нужен, и меня не гонят… А насчет тебя, если честно, поначалу решили, в общем, как ты подумал… И я уже имел на этот счет инструкции. Что смотришь? Говорю все, как есть! Ну, пойдем уже…
– Давно бы провел со мной разъяснительную работу… А как я должен, по-твоему, на это смотреть? – спросил Корнеев. – Что я, не понимаю?.. Что я, не чувствую, кто чем дышит? Ну так рассказывай, рассказывай…
Он оперся на подставленное плечо Михайлова, и они отправились к дороге.
– А ты потом опять дашь деру?
– Смотря что и как расскажешь.
– Черт с тобой… Расскажу, раз начал. Потом, они сами видят: врагов, как ты верно говоришь, только прибавляется. И значит, конца твоей работе не будет. А спец ты, все знают, уникальный. Последний случай наши знатоки разбирали – только руками развели. Как ты, в натуре, ему в лоб между другими головами залепил!.. Никто ведь не верит!
И Михайлов покачал головой в знак восхищения.
– И что твои бугры решили со мной дальше делать?
– Что пора заключать с тобой контракт, как на воле. Чтобы еще больше старался. И работал только на них. Сидеть в тюряге и отрабатывать – без личного интереса – так долго нельзя. Всякие мысли в голову приходят: как сбежать, и вообще… Что сегодня и приключилось. Ведь мог и сбежать, а я за тебя потом отвечай.
– От тебя сбежишь… – хмыкнул Корнеев.
– Ну, если потренируешься… Наконец до них дошло. Раз у нас теперь рынок, значит, твой личный интерес тоже следует учитывать, понятно? Вот так они и решили, чтоб ты еще лучше работал. Партнерство называется. А я им давно про это говорил!
– Понятно, – кивнул Корнеев, ощупывая разбитый рот. – Вроде акции мне сунут. Зато двух зубов как не было. Теперь я тебе должен столько же выбить, чтобы по справедливости, тогда поверю.
– Вставим! – уверенно сказал Михайлов. – Значит, так… Сделаем здесь еще одно дело и сразу в Швейцарию полетим с тобой, в лучшую клинику. Поправят тебе зубы – ты малый видный, от баб отбоя не будет.
– Ты про что? – не понял и даже остановился Корнеев.
– Еще раз: это последнее твое дело здесь, в России, – сказал Михайлов, понизив голос. – Дальше бугры кладут на твой счет энную сумму, и летим с тобой на гнилой Запад. Понял? Но только после той акции, на которую едем сейчас! – Он посветил себе на часы. – Больше ни о чем не спрашивай. Я полечу с тобой и буду при тебе смотрящим. И телохранителем, продюсером. Будем, в натуре, жить в пятизвездочных отелях за счет заказчиков… Что, не верится?
– А зачем твоим буграм эта лажа? – остановился Корнеев.
– Идем, Леха, идем! – хлопнул его по плечу Михайлов. – Времени нет! Ты на сегодня самый что ни на есть наш экспортный товар, неужели не понятно? Нефть там, газ, золото, шлюхи – это экспорт традиционный. А на мокрушников такого класса, вроде тебя, теперь на Западе тоже появился спрос. И немалый. Вот мои бугры доперли и теперь хотят иметь процент с твоих заказов… Понял наконец? Мы еще с тобой весь мир объездим, везде побываем, все бабы будут нашими!
Он достал из заднего кармана плоскую флягу из нержавейки, открутил колпачок.
– Выпей! Сейчас коньяк для тебя самое то. И забудь, не бери в голову, все у тебя впереди! А что карточку попортили, извини, сам виноват…
– А как же… – не понял Корнеев. – А если у меня сотрясение?..