Огненный скит.Том 1
Он вздохнул и дёрнул вожжами:
– Веселей беги, родимая, дорога укатиста да и воз не велик…
Они замолчали. Изот закрыл глаза, предаваясь вновь навалившейся дремоте..
– А я вот, – продолжал возница, – везу до дому свояченницу. Гостила она у нас на Рождество.
Возница ещё что-то говорил, но Изот утомлённый трудным переходом, устав от ночного бдения у костра, скоро перестал слышать голос, крепко заснув. Снилось ему, как он и старец Кирилл идут по болоту… Старец в белых одеждах, седой, с длинными редкими волосами. В не застёгнутый ворот рубахи виден шнурок с нательным крестом и оберег – «рыбий зуб». В руках посох, на который он опирается. Болото нескончаемо, куда не кинешь взгляд, везде унылое пространство: топкие места, заросшие редкой травой и чахлыми берёзками, трепещущими тонкой листвой, открытые водяные окна с коричневой торфяной водой, кажущиеся непомерной глубины. Изот с опаской идёт след в след за старцем и думает, как же он может найти правильную дорогу к скиту, где уже не был столько лет…
И вот они ступили на твёрдую землю, ещё немного и они обнимут своих друзей и знакомых. Но не возгласа, ни вскрика, ни лая собак, ни мычания коров – ничто не напоминает им о существовании жилья. Только в вершинах деревьев шумит свежий ветер, да вороны, напуганные появлением двух спутников, перелетают с ветки на ветку.
Куда же они пришли? Где скит, где люди? Лишь остовы печей с онемевшими закоптелыми трубами, лишь бурьян заполонил пространство, где был скит. Горький крик вырвался из груди Изота. Упало сердце…
– Эй, дядя, – толкнула его молодица, испуганно глядя в лицо скитника. – Приснилось чего-то?
Открыв глаза, Изот сначала не понял, где он, но, увидев испуганные глаза молодухи, которая склонилась над ним, понял, что то был сон.
– Приснилось, дядя? Сон нехороший? – опять спросила она.
– Приснилось, – ответил Изот, приходя в себя. – Сон страшный…
– Бывают такие сны, – говорила она, шевеля сочными губами, из-под которых блестели белые зубы. – Сердце так и захолонит, вот, кажется, вылетит из груди, и никак сразу не придёшь в себя. А надо сказать, чтоб ничего не случилось: куда ночь, туда сон. Скажи и ничего не исполнится.
– А мы почти в Ужах, – откликнулся и возница. – Считай, приехали.
Изот огляделся. Лошадь стояла на улице при вьезде в город.
– Эк ты заснул, – улыбнулся возница, поправляя кнутовищем съехавшую на лоб шапку. – Видать сильно притомился, бедолага. Где тебя ссадить-то?
– Где в Ужах можно найти ночлег? – спросил Изот.
– Это смотря по достатку, – ответил возница и ещё раз оценивающим взглядом окинул Изота. – Кто победнее, останавливаются в ночлежном доме мещанина Копылова Прокофия Евстигнеевича, кто побогаче предпочитают постоялый двор купца Мирошникова или двор на Съезжей Пестуна Дормидонта Фёдоровича. Ну а баре так те завсегда в меблированных комнатах, или нумерах… мадам Гороховой.
Молодуха, повернув румяное лицо в сторону и, как показалось Изоту, глядя куда-то вдаль, добавила:
– Пестун пользуется дурной славой. Говорят, занимается скупкой краденого…
– У него, сказывают, в услужении лихие люди, – добавил возница. – Может, это бабьи байки, – добавил он, покрутив головой по сторонам, как бы проверяя, не подслушивает ли кто. – Так тебя где ссадить? – повернув лицо к Изоту, снова спросил возница.
– Около церкви… Никольской. А там разберусь, где преклонить голову.
– У Никольской, так у Никольской. Нам по пути, – сказал возница. – Ну, милая, подбавь ходу, – натянул он вожжи, и лошадь потащила сани по узкой улице в рытвинах и снежных прикатанных заносах.
Свернув на прямоезжую улицу, лошадь резво побежала по накатанной дороге. По бокам потянулись добротные дома, в которых жили мещане или купцы, с глухими заборами, с крытыми воротами с калитками, с лавками перед окнами, засыпанными снегом. Справа за прудом, оснеженным, с двумя большими лунками, из которых горожане брали воду для пойла скотины или стирки белья, показалась колокольня, а за ней чуть пониже золотые маковки церкви.
– Вон твоя Никольская, – сказал мужичок, оборачиваясь к Изоту. – Где сойдёшь-то?
– А прямо здесь, – ответил Изот. – Пройдусь, разомну ноги.
– Ну бывай здоров, человече, – сказал мужичок.
– Благодарствую тебе, – поклонился ему Изот. – Дай бог удачи!
– Спасибо на добром слове, – ответил мужичок и спросил: – Семья-то есть?
– Нету.
Заметив, как у Изота дрогнул голос, мужичок вздохнул, сказав: «Ах ты, боже милостивый» и тронул лошадь.
Изот не пошёл к церкви, а свернул в переулок, который вёл в ложбину, к реке, где на берегу, в деревянном приземистом доме был ломбард. За пазухой скитника был небольшой золотой подсвечник для одной свечи, который он хотел заложить, потому что без денег в городе делать было нечего. Пощупав через подкладку кафтана на груди твёрдый предмет, он широко зашагал по дороге вниз к реке.
Глава вторая
На Съезжей
Выйдя из ломбарда и пересчитав деньги, которые дал ему за подсвечник хозяин заведения, Изот засунул их глубже в карман кафтана и стал подниматься в центр города по извилистой улице, по обеим сторонам которой в белых снежных кокошниках возвышались двухэтажные деревянные дома, опоясанные глухими высокими заборами.
Сегодня, когда возница упомянул в разговоре хозяина постоялого двора Пестуна, Изот отметил, что раньше слышал это имя. Но где и при каких обстоятельствах, вспомнить не мог. Всю дорогу к ломбарду он размышлял над этим, не по тому, что так ему хотелось, а непроизвольно это имя всплывало в мыслях, чем-то притягивая его и вызывая некоторую оторопь в душе. И уже поднявшись к центру города, подняв глаза от оскользнувшего узкого тротуара, он неожиданно впереди себя увидел со спины фигуру человека, которая заставила его невольно вздрогнуть и всколыхнуть в сознании недавние события. На человеке был длиннополый кафтан, видать не с его плеча, на ногах нечто напоминающие пимы, за спиной пустой вещевой мешок. Он опирался на суковатую длинную палку. Сердце Изота неровно забилось – идущий впереди человек, как две капли, был похож на Одноглазого. Оторопев, Изот непроизвольно замедлил шаг, но через секунду пришёл в себя и подумал, что ошибся: Одноглазый сгорел в сторожке. Неужто померещилось? Издали этот человек напоминал Одноглазого, очень был похож на разбойника, однако, отметил скитник, тот был широкоплеч и силен, а этот тощий, как жердь. Только догнав его, и заглянув в лицо, можно было сказать: ошибается Изот или нет. И скитник, не в силах унять трепещущего от волнения сердца, прибавил шагу.
Человек шёл, не оглядываясь, ровным шагом, не торопливым и не спешащим, легко ставя ноги на снег. Расстояние между ними заметно уменьшалось. Но догнать человека скитнику не удалось. Тот свернул в узкий переулок. Изот чуть ли не бегом устремился за ним, но переулок был пуст. Человека и след простыл. Сколько Изот не ходил взад вперед по переулку, никого напоминающего Одноглазого не увидел.
Выйдя на широкую улицу, укатанную санями до зеркального блеска, Изот спросил у двух прохожих, видимо, знакомых, разговаривающих на тротуаре, не видели ли они высокого человека с посохом и котомкой. Те отрицательно покачали головой.
«Наваждение», – подумалось Изоту. Это видение взволновало душу, разбередило старую рану, но и дало неожиданный результат. Изот вспомнил, что имя Пестуна упоминали разбойники. А раз упоминали, значит, его знали. И поэтому Изот решил остановиться на постоялом дворе Пестуна, полагая, что там он быстрее узнает о барине.
Найти постоялый двор не составило особого труда – горожане его хорошо знали и любой прохожий без труда мог указать его местонахождение. Стоял он немного на отшибе, не на высоком юру, а на пологой низине, одной стороной своей прижимаясь к Язовке, а другой упираясь в крутой холм. Главное здание было двухэтажным и напоминало своим видом или военную казарму, или церковно-приходскую школу, выстроенное без затей, добротно и крепко. Окружающие главное здание низкие деревянные постройки как бы растворялись, расплывались в этой ложбине, и постоялый двор ничем бы не выделялся от обычных построек этого городка, если бы не высокий с фасадной части бревенчатый крепкий забор с распахнутыми широкими воротами, в створ которых был виден огромный ровный двор с множеством саней и пустых, и с впряженными лошадьми.